Под маской скромности - Холт Черил - Страница 40
- Предыдущая
- 40/62
- Следующая
Ребекка поверила Джеймсу, когда он утверждал, что влюблен в нее. Неужели она просчиталась?
Он сердито смотрел на девушку, и сердце ее упало. Если он не позволит ей остаться, куда она пойдет? К Лидии ехать невозможно, и нельзя вернуть себе прежнее положение в семье после того, как Алекс женится на Эллен.
Ребекка не желала делать вид, что ничего не произошло, а именно этого от нее и будут ждать, когда скандал затихнет. И поскольку вариантов нет, она призвала на помощь все свое мужество и ринулась напролом:
– Вы просили меня бежать с вами.
– Да, просил.
– Вы говорили серьезно?
– В тот момент – да.
– Но теперь нет?
Джеймс изучал ее с холодным презрением.
– Вы в тот раз очень ясно высказались о своих чувствах, мисс Бертон. Я не глупец и не мечтатель. Я уже забыл обо всем, так что вы можете возвращаться к своему драгоценному жениху.
– Но я решила принять ваше предложение!
– Слишком поздно.
– Пожалуйста!
– Нет.
Ребекка не видела никаких следов того очаровательного возлюбленного, так увлеченного ею. Был ли хоть один из его нежных комплиментов искренним? Или все это являлось частью какой-то чудовищной игры, которую он затеял? А если так, то зачем? Может быть, он развратник, получающий удовольствие от охоты на женщин? Может быть, он их регулярно обольщает, и она просто одна из многих? Перспектива нового унижения, которое она навлекла на себя сама, разыскав Джеймса, оказалась последней каплей.
К ужасу Ребекки, у нее хлынули слезы. Она не могла их удержать. День оказался таким ужасным, беда такой внезапной. Ей казалось, что земля вращается слишком быстро, что если она не схватится за кого-нибудь или за что-нибудь, то просто взлетит в небо.
– Если вы думаете, – рассерженно начал Джеймс, – что достаточно пролить несколько слезинок и этим добиться моего сочувствия, то ошибаетесь. Уж не знаю, что там у вас за ерунда случилась, но меня это не касается.
– Я думала, что нравлюсь вам. Думала, что вы говорили правду.
– Говорил, – отрезал Джеймс, – но вас это не заинтересовало!
– Я… я была… это… дело в том…
– Вы просто-напросто глупая девчонка, – прервал Ребекку Джеймс. – У вас тело взрослой женщины, а в душе вы испорченное дитя.
– Это не так!
– Вы понятия не имеете, чего хотите. В эту минуту вы хотите меня, но как только я соглашусь, умчитесь прочь, как испуганный жеребенок.
– Я не уйду, – заявила Ребекка.
– Очень правдоподобно.
Джеймс встал, распахнул дверь и крикнул:
– Уилли, иди сюда. Я хочу, чтобы ты отвез мисс Бертон домой, и никогда больше не приводи ее сюда. Даже если она заплатит тебе. Даже если начнет умолять.
Мысль о том, что ее сейчас вышвырнут вон, ошеломила Ребекку. Ей и в голову не приходило, что Джеймс может не обрадоваться ее появлению. Во время катастрофы, настигшей ее утром, Джеймс казался ей сияющим маяком, надежной гаванью, и она кинулась к нему в уверенности, что он поможет и все исправит.
Ребекка смотрела на него, пытаясь отыскать хотя бы намек на ту нежность, которую он к ней раньше испытывал, но и следа от нее не находила. Куда делся тот романтичный, порывистый юноша? Почему исчез?
Она обернулась к лакею:
– Уилли, так вас зовут?
– Да, мисс.
– Я должна поговорить с мистером Дунканом наедине. Вы нас извините?
– Разумеется. – Он пожал плечами и добавил: – Кстати, мистер Дункан, вам пришло письмо – от вашей сестры.
– Я прочту его позже, – ответил Джеймс.
– Как пожелаете, сэр. Если вам что-нибудь потребуется, дайте мне знать. Буду рад услужить.
Они обменялись странными взглядами, и Уилли вышел, а Ребекка закрыла за ним дверь. Джеймс наблюдал за ней, не проронив ни слова. Она шагнула к нему, дерзко приблизившись так, что они соприкоснулись. Воздух словно заискрил от напряжения.
Джеймс не остался равнодушен к возникшему возбуждению. Его глаза потемнели, взгляд стал сосредоточенным и пронзительным.
– Я сделаю все, что вы захотите, – произнесла Ребекка. – Только не отсылайте меня прочь.
– Вы представления не имеете, что нужно сделать для того, чтобы мое мнение изменилось.
– Не имеет значения что.
Ребекка обвила Джеймса руками, наслаждаясь его надежностью и реальностью. Весь ее мир разлетелся на мелкие кусочки, и только он оставался настоящим и неизменным.
– А как насчет вашего треклятого Алекса Маршалла?
– Не тревожьтесь о нем.
– Это почему же? Если вы останетесь, мне придется постоянно быть настороже на случай, если он прознает, что вы у меня. Мне совсем не хочется, чтобы он начал меня преследовать.
– Он не будет меня искать.
Джеймс ухмыльнулся:
– Значит, вот как?
– Да, вот так.
Ребекка приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Джеймс ответил на поцелуй, но без прежнего пыла.
Он рассматривал ее, словно оценивал и что-то для себя прикидывал. Наконец он произнес:
– Вы уже не сможете вернуться завтра домой.
– Я и не вернусь.
– Если вы попытаетесь, я вам помешаю.
– Вам не придется этого делать.
– И буду удерживать вас даже против вашей воли.
– Отлично.
– Если вы скажете «да», это уже навсегда. Вы понимаете?
– Я понимаю.
Ребекке казалось, что она стоит на краю обрыва, такого высокого, что дна не видно. Она уже готова прыгнуть, и сердце ее колотится как от ужаса, так и от возбуждения. Возможность свободного полета, возможность стряхнуть с себя все, чем она была раньше, внезапно показалась единственно правильной.
Она всегда следовала правилам, всегда делала то, что ей велели. И чем все это закончилось? Она по собственной воле ушла из дома, впервые в жизни, без денег, без одежды, и вернуться ей было некуда. Если она свяжет свою судьбу с ним, то станет новым, другим человеком.
А когда все закончится, чем она станет? Кем она будет?
– Пошли со мной, – приказал Джеймс.
– Куда?
– В мою квартиру наверху.
– Зачем?
– Мне нужны гарантии, что вы не уйдете.
Ребекка просунула свою руку в его ладонь и вышла с ним в коридор.
«Глупая девчонка!» – думал Джеймс, дрожа от ликования. Настолько глупа, что доверяет ему. Он может сделать с ней все, что угодно, – может даже убить и утопить труп в Темзе – и его никогда не станут подозревать и не поймают.
Должно быть, случилось нечто страшное. Но Джеймс решил не гадать, что это могло быть. Ребекка клянется, что со Стэнтоном все кончено, но Джеймс в это не верил. Этот осел слишком тщеславен, чтобы отпустить ее, поэтому Джеймс намеревался действовать по своему плану.
Когда интрижка с Ребеккой окончится, Стэнтон ее не захочет – да и ни один мужчина, – но Джеймс запретил себе жалеть ее. Она жила чудесной и правильной жизнью и сама от нее отказалась. Ради него! Как это смехотворно! Как истерично!
Она слабоумная? Или сумасшедшая? Или просто чрезвычайно наивна? Ей никогда и в голову не приходило, что у Джеймса могут быть свои скрытые мотивы, что его намерения могут быть отнюдь не благородными, но она еще узнает, каким непорядочным может быть мужчина.
Они дошли до его квартиры, и Джеймс запер двери – не потому, что волновался, как бы кто-нибудь не вошел, а для того, чтобы Ребекка поняла, что оказалась почти в заключении и не сможет уйти, пока он ей не разрешит.
Джеймс провел ее через гостиную прямо в спальню и запер дверь. Внутри было темно – солнечный свет не попадал в эту комнату, поэтому Джеймс зажег свечу. Он хотел видеть Ребекку. Он хотел видеть все.
Ребекка пыталась вести себя храбро. Сердце у нее колотилось, а жилка на горле трепетала. Она так много наобещала у него в конторе, но сейчас, когда миг настал, сумеет ли все это выполнить?
– Зачем вы привели меня сюда? – сумела она спросить задушенным голосом.
– Как я уже сообщил, мне подавай или все, Или ничего.
– Но я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Я тебе покажу.
– Мы будем делать то, что… делают муж с женой?
- Предыдущая
- 40/62
- Следующая
