Выбери любимый жанр

Полдень, XXI век. Журнал Бориса Стругацкого. 2010. № 1 - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 10

Изменить размер шрифта:
10

— Я думаю, за успех пить рано. Давайте просто за удачу.

Она глядела на М. К. поверх кромки бокала. Что-то в нем было жалкое… Что? Пожалуй, взгляд. Все остальное соответствовало образу, которого он старался держаться, — образу светского льва. Она сидела на тонком одеяле. М. К. постелил простыню прямо на кожаное сиденье дивана, принес одеяло, подушку. Очевидно, спать будет неудобно… Она заснула неожиданно быстро, почти сразу после того, как М. К. погасил свет и ушел в приемную. Опьянение казалось легким, едва заметным. Это напомнило ей одну из давних поездок в Крым с В. Ф. и маленьким Гошей. Они выпивали тогда немного каждый вечер. На нее будто повеяло запахом крымских роз и магнолий. Влажным, ночным, — ей захотелось уйти в крымскую ночь, захлопнув за собой дверь. Эти несколько недель в Крыму были, возможно, самым счастливым временем в ее жизни. Теперь внезапно нахлынувший сон на диване у чужого человека позволил ей туда вернуться. Ощущение счастья было мучительно-сладким, как запах южной ночи. Ей не приходило в голову, что М. К. мог что-нибудь подмешать в шампанское.

Сон, принявший ее в себя так внезапно, обладал неожиданной прочностью. Она сознавала, что спит, и в то же время (во всяком случае, так ей казалось) могла в нем свободно действовать по желанию. Такое с ней было впервые… Она огляделась. По-видимому она находилась в номере гостиницы. Однако номер был ей знаком — тот самый, где она когда-то останавливалась с В. Ф. и Гошей. Теплый ветер шевелил занавеску. Длинный узкий балкон, дуга ялтинской набережной. Должно быть, не так поздно — внизу под пальмами много гуляющих. Не зажигая света, она быстро собралась наощупь. Надела юбку, туфли, нашла сумочку, ключ от номера, кошелек, вышла. Какой это год? Она шла по набережной вместе с гуляющими. Если судить по одежде, похоже на начало шестидесятых. Те годы, когда она действительно отдыхала в Крыму. Она подумала, что может в любой момент встретить В. Ф. и Гошу. А может, и саму себя?

Под фонарем она остановилась, поднесла к лицу свои руки. Кожа на тыльной стороне ладоней была бледной и старой. Она пошла дальше. Она помнила, что главной ее задачей, во сне или наяву, оставались поиски Гоши в зимнем заснеженном Питере, но почему-то эта экскурсия в прошлое не казалась ей бегством. Она подумала о ключе. Может здесь, в Ялте шестидесятых, быть спрятан ключ к настоящему? В ларьке продавался бульон в граненых стаканах и пирожки с мясом. Она взяла стакан бульона, огляделась. Недалеко была открытая терраса ресторана. Звон стекла, бутылки, тарелки, судки. Сливающиеся в однородный шум застольные разговоры. За крайним столиком сидело трое мужчин, двое показались знакомыми. Она присмотрелась внимательнее. Да, точно. Одним, несомненно, был М. К. В другом можно было узнать помолодевшего профессора. Третий был старше — седой, сутулый. Он сидел в профиль, но и в нем угадывалось нечто знакомое. Она вернула стакан с недопитым бульоном ларечнику и постаралась подойти поближе. В этот момент ее взяли за руку. Она обернулась и, вероятно, от резкого движения проснулась. Она смотрела в лицо М. К. Он вернулся в кабинет и сидел на стуле рядом с диваном, держа ее руку… Она высвободила руку, погасила вспыхнувший было гнев. У нее имелось несколько вопросов.

— Скажите, Михаил Константинович, вы давно знаете И. А.? Ну, профессора? Только, пожалуйста, правду.

М. К. отвел глаза, сжал губы, взялся левой рукой за галстук-бабочку.

— Довольно давно…

— Так просто или по работе? Ладно, уточню вопрос. Я только что видела вас в Крыму с И. А. и еще одним человеком. В ресторане. По-моему, это было лет десять назад. Теперь рассказывайте.

М. К. закрыл лицо руками, затряс головой.

— Татьяна, вы… вы… Вы сами не знаете, что вы такое. Вы — чудо.

Он снова открыл лицо. Через приоткрытую дверь падал свет. Ей показалось, что на глазах М. К. блестят слезы. Он внезапно встал и тут же опустился на колени.

— Татьяна, я люблю вас. Татьяна, понимаете… Мне трудно молчать и лучше сказать так, чем если бы это просто само как-нибудь всплыло. Вы — такая прямая. Вы разрезаете всю эту лживую суету и путаницу, как нож.

— Какое это имеет отношение к делу?

— Я расскажу вам все, я ничего от вас не скрою. Я не знаю, где Гоша, но, может быть, вместе мы сможем разобраться.

— Вы догадываетесь, что с ним могло произойти?

— Профессор был изобретателем. Его не могли похитить, за квартирой наблюдали, вы сами знаете. Возможно, это его изобретения. Какой-то способ уйти незаметно.

— Что это за третий человек, пожилой, был с вами в Крыму?

— Я о нем мало знаю. Друг И. А. Скромный, всю жизнь работал лаборантом. С довоенных лет. Иван был блестящий, смелый. А этот… Смешно — почти как слуга. Мы его проверяли, но не нашли ничего особенного. Он уже лет десять как на пенсии, почти не общался с И. А., мы его потеряли из виду. Но можно навести справки. Его звали Георгием, как вашего сына…

— Встаньте. Не надо меня трогать — я хочу попробовать заснуть снова.

М. К. послушно встал, на цыпочках вышел и закрыл за собой дверь.

* * *

Шел третий час ночи, но В. Ф. еще не ложился. Проявил и отпечатал несколько пленок. Развесил готовые снимки на просушку в ванной, перебрался на кухню… Давно ставший привычкой ритуал: зажечь газ, поставить чайник, открыть форточку, закурить сигарету. Но отсутствие Тани, вдобавок к отстутствию Гоши, создавало внутри какую-то особую, сосущую пустоту. Он прислушался и впервые уловил еле слышное жужжание, о котором неоднократно говорила Таня. Отдернул занавеску, посмотрел. Ледяные заснеженные улицы, никого, ничего… И тем не менее жужжание было — тихое, упорное. В соседнем дворе или за ближайшим углом. Если Таня права в этом, может быть, она права и в другом. Если не доверять ей, то что останется? Он решил, что завтра же — нет, уже сегодня — позвонит Саше Первому, пусть тот не откладывая выполнит свое обещание, отведет его в мастерские. А сейчас надо выпить чаю и попытаться заснуть, иначе день будет загублен.

* * *

Второй сон Т. В. был, что называется, в яблочко. Правда, она слишком быстро проснулась. Вскочила, вышла в приемную, застегивая на ходу юбку. М. К. спал в кресле. Часы на столе показывали пять. Она взяла М. К. за плечо и стала трясти.

— Пора. Я видела сон. Уже пять часов.

Импортная машина завелась сразу, немотря на холод. Через несколько минут они уже выезжали на Кировский. Мотор работал тихо, но скорость была — как во сне. Мост, остров, еще один мост… После того как М. К. признался в любви, в ее отношении к нему многое изменилось. Не то чтобы она сама приняла это объяснение слишком всерьез, ей было не до романов. Появилось, однако, какое-то ощущение товарищества, сообщничества в поисках, где успех может прийти как награда за усилия и самоотдачу.

— Теперь куда?

— Направо. Свернешь — лучше едь помедленнее.

Дома вокруг были как в ее сне. Они доехали до площади, окаймленной сталинскими домами. Перекресток. Дышащая паром станция метро.

— Ты уверена, что мы правильно едем?

— Притормози. Что это за станция?

— Новенькая, «Лесная». Две недели как открыли. Ты здесь бывала?

Она вышла из машины, огляделалсь. Два высоких дома, как часовые у перекрестка, их она видела. Вернулась в тепло машины.

— Еще немного проедем. Вперед и направо. Теперь во двор. Останови.

Она вышла из машины. В своем сне она видела человека в окне пятиэтажной хрущевки. За спиной голая лампочка. Единственное освещенное окно. Лица не разглядеть. Сейчас, в полшестого утра, светилось довольно много окон. Невозможно понять, есть ли среди них то самое. В каком месте? Борясь с холодом, она обошла двор по периметру. М. К. медленно ехал следом, чуть слышно шелестел мотор. Во сне она не чувствовала холода. Но сейчас уличный холод был страшен. Он заполз под юбку, оледенил щеки. Если верить программе «Время», обещали понижение температуры до минус 25. Ей показалось, что за ней следят, из глубины одного из напоминающих проруби неосвещенных окон. Она вернулась в машину. Снова неудача?

10
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры