Великий Переход. До и после 2012 года - Кэрролл Ли - Страница 19

Я не стану пересказывать историю, которую подробно изложила в «Рукописи Магдалины». Скажу только, что мое первое общение с Томом и Хаторами произошло во время личного чтения, которое я приготовила в качестве рождественского подарка одному моему дорогому другу. Я хотела подарить ему что-то особенное, что нельзя было положить в коробку, или завернуть, или воспроизвести еще раз. И когда я раздумывала о том, что я хочу ему подарить, признаюсь, что в моем сознании постоянно звучала фраза: «Подари ему звуки». Я попыталась нанять певца или группу, но на тот момент в городе почти никого из артистов не было, а те, кто оставался, были уже заняты. И вот как-то вечером я разговаривала по телефону с подругой, которая сказала приблизительно следующее: «Послушай, что Том Кеньон говорит о смещении парадигм». И в этот момент у меня в голове зазвонили колокола. Говорю вам, в моем мозгу зазвонили колокола. Я попросила у нее номер его телефона и тут же ему позвонила. Я позвонила ему на работу и что-то бормотала в трубку, что хотела бы, чтобы он стал кое-кому рождественским подарком. Через несколько минут он перезвонил мне и спросил, чего я хочу. Тогда я постаралась как можно лучше объяснить ему, что ищу «звуки».

Он назначил встречу с моим другом и со мной. Я не знала, что Том — к тому же практикующий психотерапевт. Если бы я знала об этом, я бы боялась сказать что-то не так.

И вот через несколько дней мы с моим другом отправились на назначенную встречу. Когда я постучала в дверь, мне показалось, что ее открыла большая собака — таких больших собак я еще не видела. Мерлин попросту втиснулся между дверью и человеком, который ее открыл. Нас провели вниз, в офис Тома. Том пригласил нас в свой кабинет и достал хрустальный кубок. Я не знала, что сейчас будет, и села подальше от своего друга, так как «звуки» (чем бы они ни оказались) предназначались именно ему. Это был подарок ему, а не мне. Я сидела не шевелясь и прикрыла глаза. Том начал издавать звуки, которые были прекраснее всего, что я когда-либо слышала. До этого я много лет работала в рекламном бизнесе, в студиях звукозаписи. Я работала с музыкантами и сама написала диплом по музыке, но не слышала, чтобы кто-нибудь в мире когда бы то ни было издавал подобные звуки. Я открыла глаза, чтобы убедиться, что в комнате, кроме нас, никого не было, и чтобы понять, каким, образом он издавал звуки, которые неслись у него из горла. Это было потрясающе и совершенно ново. Я почувствовала, что мой мозг входит в сильно измененное состояние, хотя при этом я полностью отдавала себе отчет в происходившем.

Хаторы представились и начали рассказывать моему другу о нашей с ним совместной жизни в те времена, когда Эхнатон хотел сменить старое священство. Эта история показалась мне очень знакомой, и перед моим внутренним взором, как отредактированные клипы, проносились какие-то сцены. Когда я услышала описания храма Изиды и храма Ра, меня стали переполнять эмоции. С помощью голоса Тома они производили звуки для моего друга, и я помню, что была очень горда, что нашла звуки, которые мне велено было найти. До сих пор я нигде не слышала звуков, которые Том Кеньон издает на своих звуковых сеансах.

Когда все закончилось, Том повернулся ко мне н сказал: «Богиня Хаторов хочет говорить с тобой. Джуди». Никто из нас не в состоянии вспомнить, что она сказала, и с тех пор она лишь раз приходила с группой.

Когда все закончилось, Том проводил нас до двери. Мой друг пошел к машине, я шла в нескольких метрах позади него. Том окликнул меня.

«Джуди — сказал он. — я должен вам кое-что сказать».

Я подошла.

«Я так не делаю», — сказал Том.

«Чего не делаете?» — спросила я.

«Я никогда не принимаю людей у себя дома, и я не устраиваю частных сеансов».

«Тогда почему же вы нас приняли?» — спросила я.

«Потому что об этом меня попросили Хаторы».

Дома эти звуки преследовали меня много дней. Никогда в жизни ничего не производило на меня такого впечатления, как встреча с Хаторами через Тома Кеньона. Через неделю я опять позвонила Тому п спросила: «Если один раз Хаторы уже попросили нас встретиться с нами, может быть, они попросят вас об этом еще раз? У меня есть для них несколько вопросов».

Он рассмеялся, мы договорились о встрече, и как это началось.

Потом через несколько лет мой друг навсегда растворился в пейзажах Нидерландов, и больше я ничего о нем не слышала. Тем не менее, я все еще вспоминаю о нем с нежностью, и большой любовью, и уважением и надеюсь, что когда-нибудь он увидит эти строки и вспомнит, как мы жили вместе. После того как жена Тома умерла от рака, мы поняли, что буквально скатываемся с близких дружеских отношений к все более и более глубокой сердечной привязанности. И. хотя и Хаторы, и другие божества немало говорили нам в частных беседах о том времени и о нашей совместной жизни, мы предпочитаем не делиться этим с миром.

И вот, после восьми с лишним лет жизни с Хаторами я рассказываю вам о том, что произошло с нами за это время.

Группа из тринадцати существ общается через Тома. Они выступают с коллективных позиций по вопросам, по которым существует общее соглашение о том, что можно сказать. Здесь они явно находятся в качестве невмешивающегося разума. Они не используют свое влияние и не вмешиваются никаким иным способом. За все восемь лет они ни разу не сказали, что следует делать. Я умоляла их ответить на конкретные вопросы о нашем будущем и о будущем человечества, но они не отвечают на такие вопросы. Они работают по принципу «знать только то, что надо».

И еще раз: хочу, чтобы это было предельно ясно. Хатор никогда не станет говорить, что вы должны делать. Если вы слышите голоса, которые представляются Хаторами, и эти голоса вам что-то советуют или приказывают, поверьте мне, это не Хаторы.

Когда мы их просим, они могут сами попросить нас о чем-то, и в основном это касается нашей работы с ними. Последние семь лет мы путешествуем, отправляясь туда, где, по их словам, было бы полезно «поставить звуковые якоря». По их просьбе мы ездили в Россию. Мы ездили на Украину, так как они сказали, что для Земли было бы чрезвычайно благотворно. если бы мы «поставили звуковые якоря на Украине. Когда же мы обнаружили, что находимся очень близко к Чернобылю, мы спросили их, зачем же они попросили, чтобы мы приехали на это место с таким высоким уровнем радиации? Они объяснили нам, что так было надо. Они сказали дословно. что, если бы могли, попросили бы Тома забраться в сам реактор, так как радиация будет хранить звук на протяжении многих тысяч лет.

Оглядываясь назад, могу сказать, что самым счастливым местом, которое мы посетили, были Фиджи. Мы хотели остаться там дольше. Но нас ждали, В Японии, и мы спросили Хаторов, каковы могут быть последствия, если мы отменим свою поездку в Японию и останемся на Фиджи. Они объяснили, насколько целебными для Земли были бы звуки, если бы мы поставили звуковые якоря как можно ближе к Северной Корее. Они попросили нас ехать в Японию и не отменять эту поездку. Это произошло семь или восемь лет назад, когда Северная Корея грозила начать испытания ядерного оружия и весь мир был очень встревожен. Хаторы сказали, что хотят доставить звук как можно ближе к Северной Корee, что это очень важно, но что, конечно, мы не обязаны это делать. Тогда, как нас просили, мы отправились в Японию. И только после этого они рассказали нам, насколько важна была та поездка и что в результате ее ситуация в Северной Корее начала меняться.

Все общение Хаторов с нами сводится не более чем к просьбам. И только когда я проявляю настойчивость и обращаюсь к ним через Тома напрямую, только в этих случаях я получаю объяснения к большинству их высказываний. Складывается впечатление, что сам вопрос определяет ответ, а диалог многое добавляет к ответам на конкретный вопрос. Например, у них есть крупные храмы в Ныо-Мехико и в Центральной Америке. Много лет назад Том подумывал, не отказаться ли от работы на точке в Нью-Мехико из-за крайне неприятных отношений с советом директоров. Он обратился к Хаторам с вопросом, может ли он отказаться от работы на этом объекте.