Выбери любимый жанр

Раб своей жажды - Холланд Том - Страница 28

Изменить размер шрифта:

— Сэр Джордж оказался во власти раджи?

— Вот именно. И был сведен до уровня зомби, если хотите.

Я обдумал эту возможность.

— Да, — медленно сказал я, — да, это почти соответствует фактам.

— Почти? — нахмурился Элиот.

— Тряпка… которую накинули на лицо сэра Джорджа… Вы полагаете, это был хлороформ или что-то в том же роде?

— Да, — отрывисто буркнул Элиот. — Что-то в этом роде.

— Но там, в комнате, вы нашли пятнышки… и сказали, что это, определенно, кровь…

— Да.

Элиот отвернулся. Он разозлился от того, что в такой мелочи, как эта, мои рассуждения оказались впереди его собственных.

— Но вместе с тем признал, — произнес он с некоторой резкостью в голосе, — что случай наш еще не до конца прояснился.

Он зашагал в сторону уличного шума и сутолоки Стрэнда, а я последовал за ним, догнав его почти бегом, так широко шагал он. Он бросил взгляд на Веллингтон-стрит.

— Стокер, — воскликнул он, — смотрите-ка, мы вернулись к «Лицеуму»! Я слишком долго отвлекал вас от работы.

Ясно было, что я надоел ему больше, чем я думал.

— И что вы собираетесь делать сейчас? — спросил я.

— Как вы только что сами отметили, надо еще очень многое расследовать.

— Могу ли я чем-то помочь вам?

— Не сейчас.

Я счел, что мне дают отставку, поэтому, попрощавшись с ним, повернулся и зашатал к театру.

— Стокер! — крикнул он.

Я обернулся.

— Люси будет в театре сегодня вечером?

— Должна быть, — ответил я. — А вам от нее что-нибудь нужно?

— Подвеску с шеи.

— Подвеску? — с удивлением воззрился я на него. — Но зачем?

— Значит, вы ее плохо рассмотрели, — подавил он смешок и потер руки. — Будем считать это моей прихотью. увидимся. — Он приподнял шляпу. — Прекрасного вам дня, мистер Стокер!

— Сгораю от желания быть у вас в помощниках, — прокричал я ему вслед.

— Ну еще бы! — ответствовал он, но не обернулся и вскоре исчез в водовороте уличного движения и тумана.

Я начал проталкиваться сквозь толпу прохожих. Там, за толпой, меня ждал «Лицеум».

Я с головой ушел в дела театра, дочти позабыв о море чудес, по которому плыл всего несколько часов назад. Мистер Ирвинг, как часто бывало с ним после триумфального первого представления, был раздражен и не в духе, страдая от скверного настроения, охватывающего любого великого артиста после отдачи всех сил, и быть с ним рядом было нелегко. Он преследовал меня как дух, одетый во все черное, и я даже стал бояться его высокой тощей фигуры как вестника печали или, по меньшей мере, источника приказов и жалоб! Вскоре я почувствовал, что изрядно измотан. Естественно, я почти забыл об Элиоте и удивился его появлению в начале вечера, когда я осматривал кресла на бельэтаже.

Я был рад его видеть, тем более что на лице его отражалась благодарность.

— Добились кое-какого успеха? — поинтересовался я.

— Полагаю, что так, — ответил он. — После полудня работал у себя в лаборатории.

— Ах, вот как?

Элиот кивнул:

— Анализировал два пузырька из-под лекарств, которыми пользовалась леди Моуберли. Одно, которое она принимает сейчас, абсолютно безвредно. Другое, которое она закончила принимать и выбросила пузырек, было напичкано опиатами.

— Вы хотите сказать, что ее одурманивали?

— Вне всякого сомнения. Тот факт, что она закончила прежний пузырек и пила из нового, объясняет то, что она проснулась, когда к ней проникли взломщики. Поэтому мы должны предположить, что они бывали у нее в доме и раньше.

— Но с какой целью?

— увы, на эту тему я рассуждать не могу.

— Значит, это связано с делами государственной важности?

— Стокер, вы тактичный человек. Я должен просить вас не давить на меня.

— Извините. Мое любопытство только показывает, насколько я заинтригован этим делом.

Элиот улыбнулся:

— Так я могу полагать, что вы снова хотите помочь мне?

— Если смогу быть чем-то полезен.

— Вы свободны сегодня вечером?

— После спектакля.

— Отлично. Возьмите кэб, и пусть он ждет нас в проулке у выхода из театра.

— А что, — спросил я, — вы чего-то ожидаете?

Элиот отмахнулся от вопроса, словно от назойливой мошки, и при этом я увидел, как в руке у него блеснуло что-то серебряное.

— А, так вы уже повидались с Люси? — удивился я. — Полагаю, это ее подвеска у вас в руке?

Элиот разжал ладонь.

— Посмотрите на нее повнимательней! — предложил он.

Изучая подвеску, я увидел то, что пропустил раньше, — это была монета, изумительной выделки и очень старинная.

— Откуда она?

— Из холодной руки трупа Aртypa Рутвена, — ответил Элиот.

— Уж не хотите ли вы сказать, что…

— Да. Он сжимал ее, когда его труп выудили из Темзы.

— Но зачем? Вы думаете, это имеет какое-то значение?

— Это, — произнес Элиот, вставая, — я надеюсь сейчас разузнать. Нет-нет, Стокер, оставайтесь на месте. увидимся вечером. И не забудьте заказать кэб.

Не успел я ответить, как он скользнул за занавеску за креслами и вновь исчез. Я бросился было за ним, но, выбегая из бельэтажа, чуть не сшиб Генри Ирвинга, бушевавшего из-за каких-то поломанных декораций, так что мне пришлось с места в карьер заняться этим занудством. Позднее я удовольствовался заказом кэба, а в остальном мне оставалось только ждать.

Время, однако, летело быстро. Вечерело, актеры надевали костюмы и гримировались. Я тоже натянул фрак и стоял, как положено, на лестнице у служебного входа, готовый приветствовать наших зрителей. Валом валил поток ярчайших звезд лондонского общества, и, приветствуя их, я чувствовал никогда не преходящую приподнятость от того, что я директор театра «Лицеум» и величайший актер в этой своей роли. И все же, даже болтая с гостями, и улыбаясь им, я размышлял, какие неожиданности принесет мне сегодняшний вечер, какие заговоры и мрачные тайны мы, может быть, раскроем. Все больше уютный мир театра казался мне странным и отдаленным, а толпы женщин в драгоценностях и мужчин в накрахмаленных манишках выглядели бесцветными и несущественными тенями по сравнению с яркими образами в моем воображении. Мне привиделось, что предо мною та странная женщина, которую описала Люси, женщина чрезвычайной красоты, с глазами, полными тайн. Мне привиделось также, что предо мною раджа, ужасный и жестокий… И вдруг в потоке людей, поднимающихся по лестнице, я увидел его! Раджа — без сомнения, это был он! Он был во фраке и длинном развевающемся плаще, а выделяла его из толпы чалма на голове, ибо материал ее был сказочно богат. Прямо над его лбом сиял алмаз, такой огромный, что я никогда таких не видел. И, по мере того как раджа проходил, люди хмурились или пятились, пропуская его вперед.

Не раздумывая, я подошел поприветствовать его на правах хозяина вечера, но, взглянув ему в лицо, почувствовал, что слова мои застряли у меня во рту. Он наполнил меня, не могу объяснить почему, чувством крайнего отвращения и брезгливости. Губы его, исключительно полные и влажные, были сложены так, что казалось, уголки рта кривятся в похотливой усмешке. Глаза — черны, как ночь. Черты лица — словно высечены из камня, но в то же время в них присутствовала какая-то мягкость, намекавшая на несдержанность и блудливость. Кожа его была чрезвычайно бледна. Короче говоря, я никогда не встречал человека, которого бы сразу так возненавидел. Я с трудом удержался от того, чтобы не сжать кулак и не ударить его. Раджа, по-видимому, почувствовал мою ненависть, ибо улыбнулся, обнажая зубы, белые, как жемчуг, и необычно острые, отчего жестокость выражения его лица лишь усилилась. Не в силах совладать с собой, я отступил на шаг. Раджа улыбнулся горькой усмешкой и, мелькнув плащом, ушел. Я последовал за ним, чтобы посмотреть, где он сядет. Оказалось, в той же ложе, что и накануне. Заметив это, я в крайнем недоумении вернулся к себе в контору, размышляя, что скажет об этом Элиот.

Когда спектакль стал близиться к концу, я поспешил на улицу проверить наш кэб. Он стоял там, где я приказал ждать нас, — в темном проулке, где его нелегко было заметить. Я дал вознице чаевые, приказал ему быть готовым к выезду в любое время, повернулся и двинулся назад. Я было снова вошел в «Лицеум», как кто-то схватил меря за руку. Я резко обернулся. Это был Элиот,

Перейти на страницу:

Вы читаете книгу

Раб своей жажды

Холланд Том

Наши партнеры