Комната убийств - Джеймс Филлис Дороти - Страница 10

• Предыдущая
• 10/95
• Следующая

Страсть леди Суотлинг к зданию школы не имела ничего общего с ее чувствами к человеческим существам. При входе ее всегда охватывало удовлетворение от мысли, что дом принадлежит ей. Школа, носящая ее имя, наконец-то процветала. Денег вполне хватало на уход за домом и садом, кое-что даже оставалось. Она понимала, что обязана этим успехом Кэролайн Дюпейн. Леди Суотлинг помнила каждое слово из их разговора, состоявшегося семь лет назад. Кэролайн, которая к тому моменту семь месяцев работала ее секретаршей, предложила свой план реформ. Она действовала смело, не дожидаясь приглашения. Ею явно двигала ненависть к беспорядку и неуспеху, а не личные амбиции.

— Если мы не начнем меняться, показатели будут снижаться и дальше. Говоря начистоту, проблем две: мы не обеспечиваем соответствующее цене качество, и мы не знаем, зачем вообще нужны. Обе роковые. Мы не можем оставаться в прошлом, и нынешняя политическая ситуация нам на руку. Сегодня посылать девочек учиться в другую страну нет никакого смысла: дети богатых родителей каждую зиму ездят в Клостерс кататься на горных лыжах. Мир полон опасностей, и, похоже, их становится все больше. Родители все чаще хотят, чтобы подготовка их дочерей к выходу в свет производилась в Англии. Что мы понимаем под «выходом в свет»? Это понятие устарело, и у молодежи оно вызывает чуть ли не смех. Бессмысленно предлагать обычный набор: готовка, умение составлять букеты, уход за детьми, манеры и, в качестве бесплатного приложения, немного культуры. При желании они могут почти все это получить бесплатно, в вечерних классах при муниципалитете. Мы должны от них отличаться. Надо покончить с автоматическим зачислением лишь на основании папиной платежеспособности. Эти идиотки необучаемы: у них нет желания учиться. Они портят других и всем мешают. Никаких психологически несовместимых — здесь не психиатрическая лечебница для привилегированных. Никаких трудных подростков. Кражи в Харродз или Харви-Никс ничем не отличаются от воровства в Вулворте,[9] несмотря на мамочкин счет и папочкины выплаты полиции.

Леди Суотлинг вздохнула:

— В прежние времена можно было не сомневаться, что человек определенного происхождения будет вести себя соответствующим образом.

— Неужели? Я этого не заметила. Самое главное — качество, — продолжила Кэролайн, не желая останавливаться. — Каждый год или полтора учащиеся должны быть в состоянии продемонстрировать какой-то результат собственных усилий. Взимаемую нами плату нужно оправдывать — видит Бог, она достаточно высока. Прежде всего ученики должны уметь пользоваться компьютером. Секретарские и управленческие навыки всегда в цене. Затем — свободное владение одним иностранным языком. Если один язык уже есть, давать второй. В программу стоит включить готовку. Она доступна, практична и ценится в обществе, только учить надо по высшему разряду. Другие предметы — светские навыки, уход за ребенком, манеры — по желанию. Изящные искусства — не проблема. Нам доступны частные коллекции, а Лондон в двух шагах. Я думаю, мы могли бы обмениваться студентами со школами в Париже, Мадриде и Риме.

— По силам ли нам все это? — спросила леди Суотлинг.

— Первые два года будет тяжело, а потом реформы начнут давать плоды. Слова «я провела год в Суотлинг» должны что-нибудь значить. Должны предполагать владение какими-то умениями, пользующимися спросом. Как только мы станем престижными, показатели не заставят себя ждать.

И они не заставили. Суотлинг стал воплощением идей Кэролайн Дюпейн. Леди Суотлинг, никогда не забывавшая зла, помнила и добро. Кэролайн сначала вошла в правление, а затем стала партнером. Леди Суотлинг понимала, что без нее самой школа процветать будет, а вот без ее коллеги — нет. Оставалось последнее. В своем завещании леди Суотлинг могла и здание, и школу оставить Кэролайн. У нее не было ни детей, ни близких родственников — никого, кто мог бы это оспорить. А поскольку и Кэролайн овдовела — Рэймонд Пратт разбился, врезавшись на своем «мерседесе» в дерево, — не было опасности, что муж захватит ее долю. Леди Суотлинг еще не говорила с компаньонкой на эту тему. Спешить, в конце концов, некуда. У них и так все шло замечательно. И ее радовало осознание своей силы хотя бы в этой ситуации.

Они методично проработали все вопросы.

— Вы довольны этой новой девочкой, Маршей Колинсон? — спросила леди Суотлинг.

— Более чем. Мать у нее дура, а вот к ней самой это не относится. Она пыталась поступить в Оксфорд, но не прошла. Подготовительные курсы ей не нужны: у нее и так высшие оценки. Марша собирается в следующем году повторить попытку, надеясь, что ее настойчивость не останется без вознаграждения. Похоже, вопрос для нее стоит так: или Оксфорд, или ничего. Не самый разумный подход, учитывая тамошний конкурс. Приди она туда из государственной системы образования, шансов у нее было бы больше. И не думаю, что проведенный здесь год сильно ей поможет. Марша хочет профессионально освоить компьютер. Это ее главный приоритет. Язык она выбрала китайский.

— А с этим не будет проблем?

— Не думаю. Я знаю в Лондоне одного аспиранта, который с удовольствием давал бы частные уроки. Девочке не нужно терять за границей целый год. Кажется, судьба человечества ей безразлична. По ее словам, этого хватало в школе, и в любом случае служба за рубежом — «лишь разновидность благотворительного империализма». Она озвучивает модные предрассудки, однако у нее есть мозги.

— О, прекрасно. Только если ее родители в состоянии платить за обучение.

Они продолжили работу.

Во время кофе леди Суотлинг сказала:

— На прошлой недели я встретила Селию Меллок. В Харви-Николз. В разговоре она упомянула музей Дюпейна. Я ничего не поняла. В конце концов, она пробыла у нас только два триместра. Селия удивлялась, что учащиеся ни разу там не побывали.

— Искусство того времени не входит в программу, — ответила Кэролайн. — И современную девушку не особенно интересуют двадцатые-тридцатые. Как вам известно, в этом семестре мы сосредоточились на искусстве нашего времени. Визит в Дюпейн возможен, но посещение Тейта принесет больше пользы.

— Селия сказала странную вещь: в Дюпейне стоит побывать, и она вам очень благодарна за 1996-й. Она ничего не объяснила. Не могу понять, что Селия имела в виду.

Память леди Суотлинг была непредсказуема, но только не в отношении цифр и дат. Кэролайн снова наполнила ее чашку.

— Думаю, что ничего не значит. Я о ней слышать не слышала в 1996 году. Селия всегда старалась привлечь к себе внимание. Обычная история: единственный ребенок у богатых родителей, дающих ей все, кроме своего времени.

— Вы не собираетесь закрывать музей? С договором все в порядке?

Вопрос прозвучал вполне невинно. Кэролайн Дюпейн знала, что за ним кроется. Леди Суотлинг всегда ценила связь школы пусть с небольшим, но уважаемым музеем. В частности, поэтому она так поддерживала решение Кэролайн вернуть девичью фамилию.

— С договором все в порядке, — ответила Кэролайн. — Мой старший брат и я твердо решили: музей Дюпейна не закроется.

— А ваш средний брат? — не сдавалась леди Суотлинг.

— Конечно же, Невил согласится. Новый договор будет подписан.

• Предыдущая
• 10/95
• Следующая