Девятая директива - Холл Адам - Страница 20
- Предыдущая
- 20/38
- Следующая
В дверь склада воздушных змеев кто-то воткнул канцелярскую кнопку — звонить на конспиративку, поэтому, как только я сложил свои инструменты (от них теперь мало проку), я позвонил Варафану на Сой Суек.
— Гелиотроп готов?
— У меня было мало времени. Все же вечно торопятся. Но если будете проезжать мимо, зайдите ко мне в мастерскую, наведите справки.
Я решил пройтись, не нанимая велорикшу; гнев во мне еще не улегся, а я должен разговаривать с Ломэном спокойно. Мне очень понадобится спокойствие.
У посольства стояло целых пять фургонов с надписью “Пресса”, и мне пришлось показать полицейским пропуск, чтобы меня впустили. На всякий случай и меня щелкнули: вдруг я какая-нибудь важная птица? Подпись под фотографией: “Человек, который знал слишком мало”.
Меня снова запихнули в кабинет атташе по вопросам культуры, ко мне снова вышла мисс Мэйн. Я с трудом ее узнал. Все было то же: красивая походка, элегантная одежда, та же странная левая щека. Однако в голосе не было прежней уверенности, глаза часто мигали после пережитого испуга. В первый раз она была похожа на женщину, а не на механическую богиню.
Я, наверно, тоже изменился: в первое мгновение она меня не узнала. Так мы и стояли, прислушиваясь к шуму из коридора; там трезвонили телефоны, хлопали двери. Словом, чинный покой, которым так самодовольно гордилось посольство, сменился форменным переполохом.
— Проводите меня в комнату № 6, — сказал я.
— Разумеется.
Она не пошевелилась и не отвернулась. Все, что она хотела рассказать, все вопросы, которые она хотела задать, — все ушло в мигание глаз.
— Вам удалось что-нибудь сделать? — спросил я. Именно она подошла к телефону, когда я наконец дозвонился из бара на Линк Роуд.
— Да.
Голос ее дрожал.
— Таиландцы проводят срочные поиски: об исчезновении было сообщено за несколько минут до отбытия кортежа. Пришлось их уговаривать, но мне удалось убелить их.
Она даже стоять не могла спокойно. Нервы у нее пошаливали, ее била дрожь. Значит, если верить Ломэну, она работает в разведке. Не надо бы им брать на работу таких вот девочек и мальчиков. Такие, чуть что, сразу ломаются. Как сейчас.
Я спросил ее:
— Они будут использовать вертолеты? Армейские части подключены к поискам?
— Сами решат, как действовать. Я лишь подчеркнула важность наблюдения за пристанями, аэропортами и дорогами, которые ведут к границе с Лаосом…
— С Лаосом?
— Это самый быстрый путь в Китай.
Ломэн мог что-то об этом знать. Надо было его спросить.
— Что вы сказали Ломэну?
— Ничего.
— Где комната № 6?
— Я провожу вас.
Она с трудом отвела глаза от моего лица. Я пошел за ней по коридору, и мы увидели посла Коул-Верити: крупный мужчина с пепельно-бледным лицом, в парадной форме при всех орденах и в золотых эполетах. Он был окружен перепуганной посольской шушерой. Эти дармоеды что-то невнятно лепетали, а он на них форменным образом орал:
— Так скажите им, что положение чрезвычайно серьезное — поэтому мы ничего и не сообщаем. И скиньте их всех с лестницы, в посольство не войти, на коммутаторе пусть пропускают только звонки в город Макмэхон, зайдите и возьмите с собой Стрейкера.
Двое отделились от толпы, Коул-Верити открыл дверь.
Ломэн подошел с другой стороны. Если уж у него такие глаза, что же с Винии Мэйн спрашивать. Во мне снова шевельнулась ярость:
— Черт бы вас всех подрал! Кто-то должен был это сделать.
Все они одинаковые. Не любят иметь дело с убийством. Даже после двух мировых войн на тебя смотрят так, будто ты Каин какой-то. Даже если им известно, что заданием предусмотрено убийство и что именно ты та самая мразь, которая его совершит, они все равно будут смотреть на тебя, словно ты вылез из дерьма.
— Ломэн, откуда ей известно, что вы ей рассказа ли? Что делает эта шлюха из разведки в нашем сарае?
— Сядьте и постарайтесь держать себя в руках.
— Вы не смогли от нее избавиться! Она что, в вашем вкусе?
Мой желудок был полон адреналина и желчи, я потел, как свинья, на меня вдруг навалилось все разом: возраст, ответственность, провал, поражение. Похоже, я и впрямь уже стар для таких игр.
Ломэн прислонился к окну и ждал, разглядывая свои ботинки. Я два раза обошел комнату, глядя в никуда, стараясь вспомнить одно слово, которое бы сразу сказало ему все, что я думаю и о его способностях, и о толпе на Линк Роуд, где поливальная машина смывала кровь с мостовой, и о задании, которое мы успешно провалили, потому что не смогли справиться с этим недоноском, с этой мартышкой, бандитом, у которого на все один ответ — пуля.
Нет. одним словом этого не выразишь.
— Я жду, когда вы успокоитесь, — сказал он. Его хладнокровие пошло мне на пользу. Пол посольства дрожал у нас под ногами, но Ломэн был спокоен.
— Вы ходили на Линк Роуд? — спросил я его. Мой голос звучал тихо, или мне это казалось, потому что до этого я все время кричал.
— Да.
— Ну и что вы там видели?
— Много народу, не пробьешься. Потому и договорился встретиться с вами здесь.
— Значит, вы ничего не знаете?
— Нет. Может, вы мне расскажете?
— Это был захват Представителя.
Ломэн отошел от окна, и по выражению его лица я понял, что он действительно ничего не знает. Он мягко спросил:
— Так вы считаете, что Представитель еще жив?
— Говорю же вам, это был захват. Убивать его не хотели — они застрелили шофера.
Его удивление внезапно вселило в меня уверенность. В первый раз я внимательно и с интересом осмотрел комнату; с каких пор это я перестал замечать, где нахожусь, куда иду, перестал вновь изучать знакомые вещи: белая краска, потолок, расписанный фресками, голубой ковер, длинный стол, стулья, телефон, пепельницы — чистая, как больничная палата, солнечная комната. В такую комнату хорошо попадать после аварии. Со мной, похоже, так и обстоит.
— Продолжайте, — выдохнул Ломэн.
— Как только я понял, в чем дело, сразу принял меры. Людям Рамина бесполезно что-либо говорить. Я позвонил в комнату № 6 — к телефону подошла эта Меченая. Я сказал, чтобы прочесали весь город и нашли машину “скорой помощи”. Любой человек из посольства способен нажать на местные власти сильнее меня, может даже потребовать объявления тревоги по просьбе посольства…
— В машине “скорой помощи”, — пробормотал он. Даже как-то не верится, что в момент выстрела я вот так же ничего не знал. Только увидев труп в храме, я понял все до конца.
— Они увезли его в машине “скорой помощи”. Послушайте, я опишу вам план Куо. Представителя не хотели убивать. Кому-то он нужен живым, не знаю зачем. Мы считали, что Куо собирается убить Представителя, а дело обстояло совсем иначе. Мишенью Куо был шофер “кадиллака”, и он застрелил его как раз на повороте, чтобы машина врезалась в толпу. Затем они за хватили Представителя. Можете представить себе, что там творилось. Машина весом в две тонны на скорости сорок километров в час врезается в живых людей. Я видел и шофера за рулем, и человека между сидениями — оба покойники.
— Как убили второго?
— Не знаю. Куо стрелял один раз. Я бы услышал второй выстрел. Первого я не слышал; его заглушил звук моего выстрела — так должно было случиться, мы стреляли практически одновременно, прошло несколько секунд, пока я снова начал слышать. Даже если бы я услышал звук его выстрела, то подумал бы, что это эхо моего.
— Откуда застрелили шофера?
Я ударил по столу ладонью и нетерпеливо сказал: — Смотрите. Здесь храм. Вот здесь дом, где сидел я, между ними Линк Роуд. Забудьте на минутку, что стреляли в шофера. Предположим, как мы и предполагали, что стрелять должны были в Представителя. Машина едет практически прямо на храм, и в этом случае храм — идеальная позиция для снайпера. Из храма можно застрелить Представителя, потому что он сидел на приподнятом заднем сидении. Шофера оттуда не застрелишь: он сидит за пуленепробиваемым стеклом. Можно было стрелять поверх ветрового стекла и убить сидящего на заднем сидении человека. Я знал об этом — геометрия нехитрая — и не подвергал сомнению. Если б знать, что он будет стрелять в шофера, тогда другое дело.
- Предыдущая
- 20/38
- Следующая
