Девятая директива - Холл Адам - Страница 2

• Предыдущая
• 2/38
• Следующая

— Я не был тут два года и не очень-то хорошо помню Бангкок.

— На месте вспомните.

Тут он прав. Память очень зависит от обстановки. Ассоциации помогают. Проведите экзамены в знакомой обстановке лекционных залов, где студенты изучали предмет, — провалов будет куда меньше.

— Во-первых, что это за дом? Кто такой Варафан?

— Эту фамилию мне дали в посольстве.

— Только не говорите мне, что вы доверяете людям из посольства.

— Разумеется, мы его проверили. Он прошел хорошую школу во время войны в Бирме — организовывал побеги нашим людям. С тех пор помогал нам в нескольких операциях. Торгует драгоценными камнями, много ездит за границу. Часто бывает в Лондоне.

— Он наш агент?

— Не совсем.

— Прежде чем провести меня в дом, он выглянул на улицу — проверял, нет ли за мной хвоста.

— Он не дурак.

Нам пришлось прервать беседу — девочка внесла напитки. Когда она вышла, мы принялись за лимонный сок.

— По крайней мере, он мог бы поставить здесь вентилятор.

— Придумаем что-нибудь.

Взаимная неприязнь несколько уменьшилась, когда мы утолили жажду.

— Наша бангкокская резидентура будет находиться здесь?

— Пока это неясно. — Он задумался. — Официально — в посольстве, хотя там об этом, конечно, не знают. Они считают, что мы из службы безопасности. Пока наша конспиративка будет здесь, но если положение осложнится, придется переехать.

В ушах у меня все еще стоял звон — несколько часов я провел в самолете, на большой высоте. Да и приехал прямо из аэропорта Дон Муанг, даже переодеться не успел. Мне все порядком надоело, и я сказал:

— Может, все-таки, ближе к делу?

Ломэн опять занервничал, наверно, почувствовал, что я могу отказаться, и нарочно тянул время. Тогда ему пришлось бы отзывать Стайлза с Явы.

Он налил себе еще лимонного сока, чтобы в последний раз обдумать свое предложение.

— Это особое задание, — начал он. — И очень важное.

Я извлек кубик льда из своего стакана и бросил

в рот. Ломэн изучал фигуру Будды. Потом он повернулся ко мне и усилием воли заставил себя стоять на месте.

— Вы, очевидно, знаете, что в конце месяца состоится длительный официальный визит по странам Юго-Восточной Азии. Наш соотечественник проведет три дня в Бангкоке.

— Не знаю, — сказал я.

— Вы газеты читаете?

— Изредка.

— Короче говоря, представитель Королевы через три недели прибывает с миссией доброй воли в Бангкок.

Почти весь лед в вазе растаял, но я добыл еще кусочек и утолил им жажду.

— Так как Представитель — кстати, с этого момента по соображениям безопасности будем называть его так, — будьте любезны запомнить это — не является ни государственным деятелем, ни дипломатом, подобный визит не предусматривает политических мероприятий. Вместо них: один день катания на яхте по заливу, игра в конное поло на “Лампини Граундз” — мне сказали, что в матче будет участвовать принц Удом — и поездка по городу в открытом автомобиле. Представитель посетит также традиционно интересующие его места: молодежные клубы, благотворительные организации, больницы и, конечно, спортивные сооружения.

Тщательно выбирая слова, Ломэн сказал:

— Вам поручается разработать варианты покушения на Представителя во время этого визита.

Уставив друг на друга неподвижные глаза, две рыбы кружат вдоль стеклянных стенок аквариума-вазы.

Рыбы дивно хороши, но та, что поменьше, — красивее и ярче, обе плывут в великолепном убранстве своих плавников, как две радуги в кристально чистой воде. В стекле аквариума расплывается огромная луна — это лицо Пангсапа.

В воздухе разлит сладковатый аромат опиума.

Но вот рыбы молниеносно бросаются друг на друга — началась смертельная схватка. Их плавники плотно прижаты: поврежденный плавник — потеря равновесия и почти верная смерть.

Глаза большой луны, глаза Пангсапа, совершенно неподвижны.

Распустив плавники, рыбы снова кружат по аквариуму. Они похожи на средневековых боевых коней на поле брани. Следующая атака подобна взрыву — рыбы яростно завертелись в центре аквариума, стараясь поразить противника насмерть своими острыми, как бритва, зубами. Три раза бросаются они друг на друга, и вода приобретает пунцовый оттенок — из спины одного из бойцов тянется красный шлейф. В помутневшей от крови воде лицо Пангсапа проступает более четко. Лишь однажды его глаза сдвинулись в мою сторону и снова уставились на рыб: он хотел убедиться, что и я разделяю его жуткое наслаждение.

Красный шлейф потянулся к центру аквариума. Похожий на распустившийся темно-розовый цветок, он, медленно вращаясь, выталкивает побежденного вверх. Рыба всплывает на поверхность, и при свете мне кажется, что она сделана из серебра.

Пангсапа отвернулся.

— Это был Доблестный Полководец, — прошепелявил он. — Семь боев выиграл, в том числе и против самого Золотого Принца Майпури — чемпион у моего приятеля был. Но бой на бой не приходится.

Понимая, какая это редкая для незнакомца честь — быть приглашенным на подобное зрелище, я сказал:

— Это был прекрасный бой. Я не мог оторваться.

Пангсапа жестом пригласил меня на подушки рядом с собой:

— Будете курить?

На золотистом лакированном столе лежало несколько опиумных трубок.

— Я не курю опиум. Но вы, Пангсапа, не отказывайте себе в удовольствии.

— Уверяю вас, вы своим посещением оказали мне честь.

Облаченный в черный шелковый халат, он сидел в позе лотоса, скрестив под собой ноги. Подушки и сосуд с покрасневшей водой — единственные цветные пятна в этой черной комнате. Три черные орхидеи замерли в черненой вазе. На стене ковер в пепельно-серых тонах. Все остальные предметы из тика и черного дерева.

Он произнес какое-то имя, вошел слуга.

— Подготовьте похороны рыбы. Я буду присутствовать на церемонии.

Когда слуга вышел, Пангсапа сказал по-английски:

— Продолжая наш разговор о гостях, я не могу позволить вам говорить по-тайски в моем доме, несмотря на то, что вы прекрасно знаете язык.

— Но мне бы хотелось освежить в памяти сослагательное наклонение.

Ломэн сказал, что надо пройти ускоренный курс тайского, и я согласился. Теперь я со всеми говорил на бангкокском диалекте, даже если они упорствовали в своем желании говорить по-английски с бостонским акцентом.

— Но вы прекрасно знаете сослагательное наклонение. Это вы должны дать мне возможность поупражняться в английском сослагательном наклонении.

В его улыбке было что-то мечтательное, и выглядел он гораздо моложе своих лет. Толстый шепелявый мальчик которому поручили роль Будды в школьном спектакле.

— Сначала скажите, чем я могу вам помочь.

Я ответил не сразу. Ломэн говорил, что этот человек может быть нам полезным, “очень полезным”. Про Пангсапа я знал только одно: он занимается “импортом-экспортом” (классический псевдоним контрабандиста), связан с десятком владельцев складов, расположенных по берегам реки Чао Фрайя. Бангкок — мировой центр контрабанды опиума, в этом городе многие занимаются “импортом-экспортом”. Ведь Чао Фрайя, как это водится со многими реками, впадает в море.

Еще Ломэн сказал:

— Пока к Пангсапа мы никогда не обращались. Говорят, он много знает. Знает уголовников, с которыми вам, возможно, придется иметь дело в ваших поисках. Любого из них, я думаю, он готов выдать нам с потрохами, либо потому, что это его конкуренты, либо потому, что мы хорошо заплатим. За деньги, я слышал, он делает что угодно.

Наш разговор с Ломэном на конспиративке в переулке Сой Суек продолжался еще целый час. Когда он сказал, что я должен подготовить варианты покушения, задание показалось мне интересным, но я не произнес ни слова.

— Я уверен, что вы меня правильно понимаете, — сказал Ломэн.

— Я должен подготовить план покушения и ознакомить вас со всеми его деталями, чтобы вы смогли принять контрмеры против любого другого подобного плана.

• Предыдущая
• 2/38
• Следующая