Весенний подарок (сборник) - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 36
- Предыдущая
- 36/74
- Следующая
– А вдруг додумался? – хитро сощурилась Жужа. – А если Генка – это тоже девчонка какая-нибудь противная? Тоже так записываться пришла, а? Узнала меня и… Ненавидит?!
– Да за что тебя ненавидеть-то, Жужа? – удивился Степка.
– Ну… – пожала плечами девочка.
– Не за что тебя ненавидеть. Потому что… – начал Степка.
Но продолжить не успел.
– Стив! – донеслось от дверей.
На улицу высыпали девчонки. Они видели, как Женя умчался и утащил за собой Степана.
– Стив! Эй, Стив, вы чего там стоите-то? – раздалось еще несколько девчоночьих голосов.
– Вы там чего – курите?
– Виктория Кирилловна на Коломийцева уже не ругается! Пусть возвращается! Слышишь, Коломийцев?
– Генка и Мебель уже фонарь чинят!
Степка повернулся к девчонкам и помахал им рукой.
– Мы идем! – весело крикнул он. И чуть слышно сказал Жуже: – Не бойся, Жужка. Я тебя не выдам. Что я – не артист, что ли? Ты пацан – это ясно. А я тебе подыгрывать буду.
– Спасибо, Степка, – благодарно улыбнулась Жужа и преданно посмотрела на своего друга.
Они направились ко входу во Дворец детского творчества.
– Не дрейфь, Женек! Прорвемся! – Поравнявшись со стайкой девчонок, Степка быстро вошел в роль: с размаху хлопнул Жужу по спине.
Жужа от этого шлепка быстро вошла в роль тоже. С точно таким же размахом она долбанула по спине Степку, плюнула себе под ноги и согласилась:
– Ну так. Ясный перец.
Глава 5
С кем ты будешь танцевать?
– Подлая ты рожа, Коломийцев, оказывается, – когда Степка вернулся на сцену, а Жужа появилась возле руин бумажного фонаря, с тяжелым вздохом сказал Генка.
– Почему? – удивилась Жужа.
И, тут же покраснев, замолчала: про испорченное рукотворное чудо она совершенно забыла! Вот ведь склерозина, вот балда рассеянная! Помчалась свою тайну спасать, а то, что этим своим бегством Серегу подставила, – забыла! А он ни в чем не виноват… Просто шпажонку ее подобрал…
И тут же Жужа вспомнила, как презрительно, но молча посмотрела на нее Виктория Кирилловна, когда она проходила по коридору мимо двери в зрительный зал. Виктория Кирилловна выглянула, чтобы кого-то позвать, и столкнулась взглядом со счастливой и довольной разговором со Степкой Жужей…
Вот оно что!!!
Жужа хотела с размаху хлопнуть себя, дубину такую, по лбу. Но подумала, что мальчишки наверняка так не делают, волю эмоциям не дают. Молча сжала зубы и подошла к Сереге Мебели, который сидел возле обломков фонаря и пытался что-то исправить.
– Ну, чего, Женек? – сказал он, показывая на обрывки. – Что тут можно сделать?
– Да слабак твой Женек, – вклинился тут же Генка. – Как от разборок-то умчался… Девки его обсмеяли с ног до головы…
«Ну и фиг с ними! – подумала Жужа. – Обсмеяли, и ладно…» И еще подумала, что на месте девчонок такого быстроногого зайца, что сматывается с поля боя, тоже высмеяла бы. Да еще улюлюкала бы вслед. И уж точно не стала бы размышлять, что там на самом деле у этого зайца такое плохое случилось, куда он драпанул… А ведь у людей, оказывается, бывают разные причины. И если кто-то себя ведет не так, как другим хочется, – это необязательно от трусости.
Серега Мебель ничего не сказал. Он молча пытался приставить один драный кусок к другому. Ничего, конечно, не получалось. Но Мебель не сдавался. Он притащил тюбик клея и кисточку, нарезал простую белую бумагу на ленты и старался склеить испорченный фонарь, пыхтел, изредка ругался сквозь зубы. Но работал.
Генку позвали на сцену.
И Жужа приняла решение.
Не говоря ни слова, она взяла со стола портновский метр, ручку и тетрадный листок, присела рядом с трудолюбивым Серегой, обмерила многострадальный фонарь и записала все его параметры.
– Серега, ты, это, не парься, – сказала она Мебели. – Брось.
– Жалко же, Жека, – вздохнул Серега. – Только тут уже ничего исправить нельзя. А Генке я в бубен уже дал. За то, что он тебя подставил.
– Делать нечего?! – возмутилась Жужа. – Я с Генкой… Ну, сам разберусь!
– Да ладно…
– Не ладно! Он же и тебя подставил тоже. Вот и считай, что ты ему за себя в бубен дал! – Жужа вскочила и, подхватив листок со своими замерами, помчалась к выходу.
– Да я сам подставился… – пробормотал Серега. – Да и за себя бы я в бубен не стал бы давать… Да ну…
Но Жужа этого уже не слышала.
– Знаешь, Жужа, а про тебя девчонки в театре сказали, что Коломийцев – придурок. Представляешь? – на следующий день в школе сообщила Жуже Наташка.
– А ты? – В то время, как простодушная Наташка передавала ей эту информацию, Жужа зевала. И ее сладкий зевок оборвался на самой середине.
– А я ничего, – спохватилась Наташка. – А ты правда со Стивом на улице курила?
– Нет, – ответила Жужа, удивившись.
Наташка не отставала:
– А вы с ним как мальчики теперь дружить будете?
– Это как? – Жужины глаза слипались. Очень, очень ей спать хотелось…
– Ну, танцевать, например, на «Огоньке» с ним не будешь ведь, да?
– На каком «Огоньке»?
– Коломыя, ну ты темная! – Наташка картинно махнула пальцами с длинными фиолетовыми ногтями. – В театре в конце каждой четверти устраивают такой «Огонек». Дискотека, концерт с номерами… Как его, черта, называют-то?.. «Капустник», вот! Потом еще игры разные для мелких, конкурсы, подарки… Там все по-серьезному.
– Понятно, – кивнула Жужа и улеглась на парту. Сегодня она была в парике, но каком-то таком незатейливом и невзрачном, что многим, и особенно учителям, казалось: наконец-то этой девочке надоело выпендриваться, и она без всякой тюбетейки и платка в школу пришла… Парик был старым, искусственным, а потому кусался и спать Жуже не давал. Пришлось подняться и слушать Наташку Кривцову.
– Ну так ты не ответила! – добивалась Наташка. – Если тебя Стив будет приглашать, ты же ведь не пойдешь.
– Куда приглашать?
– Жужа!!! На танец! – воскликнула Наташка. – Не тупи!
– Сама не тупи, Кривцова, – усмехнулась Жужа. И, оглянувшись на одноклассников, которые мотались туда-сюда по классу в ожидании начала урока, зашептала: – Если я Женя Коломийцев, то, значит, меня Степка приглашать просто не будет. Что он, дурак – пацана приглашать.
– Это да… – мелко-мелко закивав, согласилась Наташка.
Напоминала она сейчас умную курицу – и Жуже очень захотелось ее разыграть.
– Так что, мадемуазель Кривцова, обломитесь насчет Степки: все танцы будут мои!
– То есть что же – все-таки вы будете мальчик с мальчиком танцевать? – ехидно заметила Наташка.
– Почему? – удивилась Жужа.
– А потому, что все танцы, говоришь, будут твои, – пояснила Наташка. – И что типа обломись, Кривцова, насчет Стива…
Жужа засмеялась.
– Наташка, ну и балдень же ты! Все танцы будут мои потому, что я ТЕБЯ стану приглашать. Тебя, и больше никого, на каждый танец. Из вредности! Так что не удастся тебе ни с твоим Стивом, ни с какими-нибудь другими мальчишками поплясать!
Наташка опешила.
– А ведь правда…
Жужа показала ей язык.
– Слушай, Жужа, нет, так не надо, – заволновалась Наташка. Ей уже нужно было покидать Жужину парту – в класс пришла учительница. Но и договорить, выяснив вопрос до конца, надо было обязательно. – Не нужно, не приглашай меня, ладно? Меня девчонки запозорят… Ты как мальчик не особо котируешься в театре. То есть я с другими ребятами хочу танцевать…
– Приглашу!
– Не надо!
– Сударыня, позвольте ангажировать вас на тур вальса… – веселилась Жужа, пропуская мимо ушей, что она не котируется – пусть даже и всего лишь как мальчик.
– Ну Жужа!
– Хе-хе!..
– Девочки! Садитесь по местам, был звонок на урок! – Учительница прервала драматический диалог Наташи и Жужи.
Жужа любила всех разыгрывать, не думая о последствиях. А у Наташи на этот театральный «Огонек» были очень большие планы.
– Коломийцев? Женя? Это ты? – Виктория Кирилловна глазам своим не верила. – Это ты сделал?
- Предыдущая
- 36/74
- Следующая
