Остров тайн - Акентьев Владимир Васильевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/61
- Следующая
— Сдаюсь… Один ноль в твою пользу…
Дальше шли по густой траве нескошенного луга, пестревшего яркими звездами ромашек. Пахло клевером, гвоздикой, не выпитой еще солнцем росой. Из-под ног с сердитым жужжанием взлетали шмели — грузные, бархатные, сверкающие слюдяным блеском крыльев.
В траве, еле заметные, лежали два камня: первый — побольше и сразу за ним — маленький. «Иди прямо!»
Камни привели к старому дубу на опушке леса. Лесной великан был тяжело ранен молнией: от вершины до самой земли, ствол стесан как бы ударом гигантского топора. Обнаженная древесина сверкала на солнце.
Смотрите-ка, здесь стрела! Где-то должно быть письмо.
Его нашли в дупле. Конверт без адреса был запечатан сургучной печатью с выпуклыми буквами «К. М.»
Расположились тут же под дубом, на траве. Валя вскрыла конверт.
«Здравствуйте, друзья! — писал неизвестный. — Идите лесом, неуклонно держась направления на северо-восток. Через полтора километра ваш путь пересечет Березняка. Идите берегом вверх, пока не увидите растение с разными листьями. Здесь переправьтесь через речку и поверните на восток. Вскоре вы увидите обширное пространство, покрытое растениями, страдающими от недостатка влаги… Тут надо быть осторожным, чтобы. не попасть в беду — уменье плавать не поможет…»
Постой, постой! — перебил Дима. — Как это?.. Ты правильно прочитала?
Правильно… Смотри сам — здесь ясно написано!
Чепуха какая-то!.. Где могут быть растения, страдающие от недостатка влаги? Где-нибудь в сушмени, на песке… При чем тут уменье плавать?
При том… Плавать в песке нельзя, а потонуть — можно…
В сухом-то песке?!
В сухом… А тебе известно, что можно потонуть в льняном семени?
Ну, знаешь!.. И при чем тут лен?
Вот тебе и знаешь!.. Ты видел когда-нибудь семена льна? Нет, ты скажи — видел?.. Они такие скользкие, такие скользкие… И если их много — ну, где-нибудь в хранилище, что ли, — там запросто утонешь… Расступаются, как вода, нисколько человека не держат…
Интересно, долго еще вы намерены спорить? — вмешался Федя. — Валь, ты же не дочитала…
Да тут всего три строчки: «Обойдите это место, оставляя его справа. Не удивляйтесь тому, что вслед за этим обнаружится, и — в последний раз сегодня — будьте внимательны. Ка Эм». Все!..
Ка Эм!.. Кто бы это мог быть?
Скоро узнаем. Пошли! — Федя вскочил. — Эх, компаса не взяли!
Обидно, — согласился Дима. — Ну, не беда: север и юг найдем по приметам.
Валя сложила письмо, убрала в конверт. Друзья направились к лесу. Но Дима вдруг обернулся и недоуменно свистнул:
Смотрите-ка, ребята, сосна-то ведь выше дуба!
Ну и что? Она и должна быть выше… Чудак ты, Димка!
Я-то не чудак, а вот молния — чудачка!.. Почему она ударила в дуб, если рядом — более высокое дерево?
Ребята остановились.
— Верно!.. Вот здорово! Почему же так случилось?
Никто из ребят не смог объяснить поведение молнии-чудачки, и тогда Валя сказала:
Это обязательно надо будет узнать. Обязательно! Ведь если бы нас здесь застала гроза, мы наверняка спрятались бы под дубом!
Наверняка, — согласился Федя. — Да еше рассуждали бы: вот, дескать, как хорошо, что есть сосна-громоотвод!..
Ребята знали немало примет, помогающих ориентироваться в лесу: по муравейникам, по годовым кольцам на пнях, по мхам и лишайникам на стволах деревьев, по сучьям… Однако оказалось, что определить страны света точно, а тем более передвигаться в определенном направлении по лесным приметам-далеко не просто. Мешали завалы, густые заросли подлеска, которые приходилось обходить. Найденное направление очень скоро терялось, а на ориентировку уходило много времени. К тому же нередко одна примета противоречила другой. Примерно через час выбрались на глухую полянку, заросшую высокой крапивой. Ее темно-зеленые листья на солнце казались серебристыми. Высокое небо перерезала пополам длинная, тонкая, слегка расплывчатая по краям лента — след реактивного самолета. После лесного полумрака светлая полянка, голубое небо слепили глаза. Где-то совсем близко без устали стучал дятел.
Эх, не умеем мы все-таки по лесу ходить! — признался Федя. — Шли-шли, а сколько прошли? И километра не будет… Знать бы точно, где юг, где север, — по солнцу бы пошли…
В двенадцать часов солнце точно на юге, — вспомнила Валя. — Сколько сейчас может быть времени?
Положим, у нас не в двенадцать, а в час, — солидно поправил Федя, доставая из кармана часы. — А сейчас пол-одиннадцатого!
Дима засмеялся:
Следопыт, называется!.. Что же ты молчал, что у тебя часы?
А что?
Когда на небе солнце, то часы — тот же компас. Забыл?
Вынимаю мяч из сетки! Считай один — один… Только я не помню, как это делается.
— Я тоже не помню. — Дима наморщил лоб. — Ну и что же? Сообразим сами… Неужели не сообразим?.. Давай часы.
Дима положил часы на ладонь.
Начинаем соображать… Солнце — по небу, а часовая стрелка — по циферблату… движутся в одном направлении. Так ведь?
Так. Но солнце за сутки делает один круг, а часовая стрелка — два…
Валя следила за друзьями внимательно, досадуя, что ни разу не попыталась проверить на практике то, что казалось совсем простым, и в результате — забыла, вот!..
А если бы и стрелка делала в сутки один круг, тогда что? — спросила она.
Тогда было бы совсем просто: повернуть часовой стрелкой на солнце, и цифра двенадцать… Тьфу, опять двенадцать!.. и цифра один точно указывала бы на юг.
В любое время дня?
В любое… Ведь тогда стрелка следовала бы точно за солнцем, понимаешь?.. Ну, а если она движется в два раза быстрее солнца, то угол нужно… Вот этот угол — между часовой стрелкой и цифрой один…
Дима не успокоился, пока Валя сама не определила с помощью часов нужное направление.
Теперь друзья шли уверенно. Березы и сосны встречались все реже — начался чистый еловый лес. Сомкнутые кроны не пропускали солнечных лучей. Стволы, покрытые косматыми седыми лишайниками, поваленные деревья с высоко торчащими острыми, высохшими ветками напоминали остовы невиданных зверей; корни, вывороченные с целыми пластами земли, высокие старые пни, сплошь заросшие мхом, придавали лесу какой-то таинственный вид. Пушистый моховой ковер мягко проваливался под ногами. Было сумеречно и совсем тихо.
Мрачновато тут все-таки… — Перелезая через поваленный ствол, Федя ухватился за ветку; она переломилась с сухим треском. С ближайшей ели вспорхнула какая-то птица.
А я люблю еловый лес! Очень!.. Здесь как в сказке… — Валя остановилась. — Смотри, во-он за тем завалом… Там избушка на курьих ножках… Не подходи — баба-яга выскочит!..
Фантазерка ты, Валь…
Ну и что?.. Нет, верно, еловый лес какой-то совсем-совсем особенный, молчаливый, загадочный.
Загадочный? — удивился Федя. — Не нахожу.
Не находишь!.. Просто — не смотришь и потому ничего не видишь… Скажи вот, почему здесь все цветы — белые? Какие же здесь цветы? И цветов никаких нет.
Как же — нет? А вот это — что это?.. Майник! А там — кислица Вон ее сколько, будто снегом посыпано… А ты говоришь — нет!. — Валя, нагнувшись, сорвала цветок. — А это — ландыш. И все цветы здесь — белые… Почему?
Березянка открылась крутым обрывом за высокими зарослями папоротника.
Пошли берегом, приглядываясь к деревьям, травам, кустарникам. Прошли уже с полкилометра, а растения с разными листьями так и не увидели.
Вдруг Валя остановилась.
Мальчики, придется поворачивать обратно!
- Предыдущая
- 2/61
- Следующая
