Капитуляция - Клейпас Лиза - Страница 16
- Предыдущая
- 16/23
- Следующая
- Джейсон, - с грустью спросила она, - мы правда должны завтра возвращаться домой?
- Мы не можем оставаться здесь вечно.
Она вздохнула и кивнула, задумавшись, как долго продлится их перемирие, когда они вернутся на такую знакомую территорию.
На следующий день они наконец неохотно оставили бруклинский дом Маршей и вернулись в свой собственный на Бикон-Стрит. София догадавшись о том, что гложет Лауру, с несвойственным ей воодушевлением крепко обняла ее на прощание. – Все будет хорошо, - прошептала София, похлопав ее по спине. – Последив за тобой и Джейсоном последние несколько дней, я поняла, что у вас нет таких трудностей, которые не смогло бы решить время.
Лаура улыбнулась и кивнула, но она знала, что в этом София была неправа. Время мало что значило. За целых два месяца брака они с Джейсоном не смогли добиться того, что произошло за последние четыре дня. И перед ними все еще стояли проблемы, проблемы, которые нельзя было разрешить, сколько бы времени ни прошло. Ей нужно было найти способ проникнуть за стену, окружавшую Джейсона, барьер, который не позволял им достичь близости за пределами физического удовольствия, которое они делили.
Как и обещал, Джейсон взял ее на место строительства своего самого последнего здания. Она впервые видела один из его проектов во время постройки. До этого момента она остерегалась выказывать слишком большую заинтересованность в том, что касалось его бизнеса. Теперь же она засыпала его вопросами.
- А что за люди будут снимать квартиры в этом доме? – спросила она. – Небольшие семьи? Молодые мужчины?
- И молодые женщины на кооперативной основе.
- Молодые женщины без компаньонок?
Его рассмешил ее строгий тон. – Да, самодостаточные женщины, занятые своей карьерой будут снимать квартиры вместе. Это что слишком радикальный проект, чтобы Прескотт одобрила его?
- Да, - ответила она. – Но полагаю, что Прескотты не могут удержать прогресс.
Он ухмыльнулся и крепче взял ее под руку. – Мы еще успеем сделать из тебя либералку.
Джейсон показывал ей участок, и Лауру поразили, даже немного испугали, размеры предприятия. Было шумно: гудел паровой экскаватор, группа мужчин ругаясь ровняла гравий, кругом стояла пыль. Часть собственности включала массу старого хлама, которую засыпали чистым гравием.
Легкий шлейф платья Лауры тащился по грязной земле, и она постоянно останавливалась и раздраженно его отдергивала. На ней была самая удобная одежда из всей что у нее имелась, прогулочное платье из шерсти и шелка темно-сливового цвета, плащ под стать платью и сапожки из тюленьей кожи на двойной подошве. Тяжелая ткань и плотно облегающая юбка не позволяли ей двигаться с той же легкостью, что и Джейсон, и ему приходилось идти медленнее, подстраиваясь под нее.
Джейсон еще сильнее замедлил шаг, когда они приблизились к худому, в лохмотьях человеку на улице. Глаза Лауры потемнели от жалости, когда она увидела старика в рваной одежде, которая едва ли защищала от холода. У него была жидкая и пожелтевшая борода, испещренная венами кожа, и от него несло джином. Он заговорил с сильным ирландским акцентом, так что Лаура с трудом разбирала его слова.
- Хэй, сэр, нет ли у вас монетки для старика? Сёдня т’кой сильный и х’лодный ветер.
Лаура взглянула на Джейсона, чье выражение было невозможно прочесть. – Конечно, есть, - сказал он. Запустил руку в карман, достал несколько монет и сунул их в протянутую руку.
Старик посмотрел на него и слезящиеся глаза его вдруг прояснились от интереса. – Хэй, да вы же с нашей родины.
Легкий акцент Джейсона стал заметнее, чем обычно. – Мой дед уехал из графства Уэксфорд во время первой «картофельной гнили».
- И правда, вы похожи на Уэксфордца, глаза и волосы черные как уголь. Я сам из Корка. – Мужчина кивнул в знак благодарности, махнув костлявой рукой с крепко зажатыми в ней монетами. – Благослови Господь, сэр, вас и вашу красотку-жену.
Лаура снова посмотрела на него, когда он двинулся дальше; он воровато заспешил через дорогу, зажимая руки под мышками. – Бедняга, - сказала она. – Надеюсь, он купит чего-нибудь поесть.
- Он потратит деньги на выпивку, - без всякого выражения произнес Джейсон.
- Почему ты так уверен?
Какое-то мгновение она думала, что он не станет отвечать. – Виски стоит дешевле, чем хлеб, - наконец отозвался он.
- Тогда зачем ты дал ему денег, если знал… - Лаура нахмурилась и уставилась в землю, чувствуя напряжение его руки, зная, что каким-то образом задела его за живое.
Джейсон почувствовал очень сильное желание рассказать ей, о чем он думал, но привычка замалчивать свое прошлое предостерегала его против рассказов о чем-либо. Он несколько раз открывал и закрывал рот, чувствуя, как из-под его воротника поднимается жар, пока он ведет битву с самим собой. Не было никакой причины исповедоваться ей, ей нет нужды знать. Ведь если бы Лаура поняла, каким на самом деле было его детство, она начала бы презирать его. Она бы испытала то же отвращение, что и он, когда вспоминал об этом. Одному Богу известно, почему именно сейчас ему так хотелось рассказать ей о том, о чем он поклялся никогда никому не рассказывать.
Джейсон остановился и уставился на паровой экскаватор, врезающийся в жесткую землю.
- Что такое? – мягко спросила она. – О чем он тебе напомнил?
Он заговорил так, словно слова вырывали из него. – Я знал ему подобных в юности. Мужчины, которых выгоняли из дома нищета, болезни и сильнее всего голод. Им было все равно, куда направляться, лишь бы сбежать из Ирландии. Часто они прибывали в Бостон без денег, без работы, без родных. Они… - Он замолчал и резко вздохнул, прежде чем продолжить. – Они просили приюта на ночь в комнате у нашей семьи, когда зима была холоднее.
- Вашей комнате? Ты хочешь сказать, в вашем доме.
Он не смотрел на нее. – Мы жили в комнате в подвале. Никакого водопровода или окон. Никакого света, кроме того, что проникал, когда входная дверь наверху была открыта. С улицы затекала грязь. Сточная канава, ни больше ни меньше.
Лаура онемела от изумления. Это не могло быть правдой, подумала она. Он не мог выбраться из такой нищеты. Она знала, что Мораны не были богатой семьей, но Джейсон говорил так, словно они обитали в трущобах!
- Но твой отец был бакалейщиком, разве нет? – неловко спросила она. – У него было достаточно денег, чтобы послать тебя в школу.
- Это было позже, когда его бизнес начал приносить деньги. Но даже тогда ему пришлось продать душу ради денег. Он смог убедить нескольких местных торговцев и политиков в том, что я стану стоящим вложением. – Рот Джейсона скривился.
- Первые несколько лет мой отец торговал бакалейными товарами прямо в нашей комнатке в подвале. Пока мне не исполнилось девять или десять, я не помню, чтобы ел что-нибудь кроме объедков и пропавшей еды, той, что он не смог продать.
- Но твое образование… Как…?
- Мой отец был одним из немногих, кто разрешал – нет, заставлял – своих сыновей ходить в бесплатную публичную школу. Он не умел читать. Ему хотелось, чтобы хотя бы один из нас научился этому.
- А тебе этого хотелось?
- Поначалу мне было все равно. Я был необразованным кретином, которому не нужно было ничего кроме еды и того малого комфорта, который я мог найти. В Северном Крае считают, что человек не должен подниматься выше той жизни, для которой он был рожден. Ирландцы – фаталисты, когда дело касается подобных вопросов. Я думал, что единственный способ получить то, что я хочу - украсть это. – Джейсон мрачно улыбнулся. – Когда я не мог найти уголь или дрова, семье приходилось весь день оставаться в кровати, чтобы не замерзнуть. Бог свидетель, я видел мало толку в том, чтобы учиться читать.
- Что заставило тебя попытаться?
Он отстраненно ответил, словно не совсем осознавал ее присутствие. Воспоминания никогда не оставляли его – именно они подталкивали его – но до этого момента он не позволял себе говорить о них. – Я видел мужчин, которые трудились на верфях, пока не падали от усталости. И конюхов, и грумов, которые жили в худших условиях, чем лошади, за которыми они ухаживали. Всех этих ирландских рабочих и прислугу, которые станут работать за любую плату – их называют «свежими руками». Я готов был сделать что угодно, чтобы избежать этого. – Тут Джейсон посмотрел на нее нервирующе пристальным взглядом своих черных глаз. – Я все время работал. В доках, в тавернах, везде, где можно было заработать. В школе я усердно учился, получал самые лучшие отметки. Я никогда ни в чем не проигрывал – бейсбол, бег, публичные дискуссии. Каждый состоятельный человек, с которым я сталкивался, становился моим наставником. Но прием в Бостонскую Католическую Школу был настоящим чудом. Я буду благодарен за это до конца своих дней. Тогда-то все и изменилось, тогда я наконец понял, чего хочу на самом деле.
- Предыдущая
- 16/23
- Следующая
