Черные дыры и молодые вселенные - Хокинг Стивен Уильям - Страница 32
- Предыдущая
- 32/33
- Следующая
Стивен: Его первое действие было — депрессия. Казалось, что мое состояние быстро ухудшается. Казалось, нет никакого смысла что-то делать, работать над диссертацией, поскольку я не знал, проживу ли достаточно для того, чтобы закончить ее. Но потом дела стали выправляться. Развитие болезни замедлилось, и я начал продвигаться в работе, в частности в своем доказательстве, что Вселенная должна была начаться с Большого Взрыва.
Сью: Вы даже сказали в одном интервью, что подумали, якобы вы теперь счастливее, чем были до болезни.
Стивен: Теперь я определенно счастливее. Раньше жизнь казалась мне скучной. Но перспектива умереть рано заставила меня понять, что жизнь стоит того, чтобы жить. Так много можно сделать, каждый может сделать так много! У меня действительно есть ощущение, что, несмотря на свое состояние, я внес значительный вклад в человеческие знания. Конечно, мне очень везло, но любой может чего-то достичь, если приложит достаточно усилий.
Сью: Можете вы сказать, что не достигли бы всего этого, если бы не ваша болезнь, — или это было бы слишком просто?
Стивен: Нет, не думаю, что такое заболевание может стать для кого-то преимуществом. Но для меня оно стало меньшей бедой, чем для других, так как не помешало делать то, что я хотел. А хотел я попытаться понять, как устроена Вселенная.
Сью: Вашим вдохновителем в тот период, когда вы пытались ужиться со своим заболеванием, стала молодая женщина по имени Джейн Уайлд, с которой вы познакомились на вечеринке. Вы полюбили друг друга и поженились. Как бы вы оценили, какой частью вашего успеха вы обязаны Джейн?
Стивен: Без нее я бы не справился, это несомненно. Помолвка с Джейн вытащила меня из трясины уныния. А раз нам предстояло пожениться, мне нужно было получить работу и закончить диссертацию. Я начал усердно трудиться, и мне это понравилось. Мое состояние ухудшалось, и Джейн сама ухаживала за мной. На том этапе никто не предлагал нам помощи, а мы не могли себе позволить платить за уход.
Сью: И вместе вы бросили вызов врачам — и не только тем фактом, что продолжали жить, но и тем, что у вас были дети. В 1967 году у вас появился Роберт, в 1970-м — Люси, а в 1979-м — Тимоти. Насколько были потрясены врачи?
Стивен: Фактически, врач, поставивший мне диагноз, умыл руки. Он чувствовал, что ничего не может поделать. После первоначального диагноза я его больше не видел. На самом деле моим врачом стал мой отец, и за советами я обращался к нему. По его словам, не было никаких свидетельств того, что болезнь передается по наследству. Джейн удавалось ухаживать за мной и двумя детьми. Только когда в 1974 году мы уехали в Калифорнию, нам понадобилась помощь со стороны, — сначала это был студент, живший вместе с нами, а потом сиделки.
Сью: Но теперь вы больше не вместе с Джейн.
Стивен: После трахеотомической операции мне круглосуточно нужна была сиделка. Это вносило все большую напряженность в наш брак. В конце концов я переехал в новую квартиру в Кембридже. Теперь мы живем раздельно.
Сью: Давайте еще послушаем музыку.
Стивен: «Битлз», «Please, Please Me». После моих четырех довольно серьезных привязанностей хотелось бы немножко развеяться. Для меня и многих других «Битлз» пришли как долгожданный глоток свежего воздуха среди затхлой и нездоровой поп-музыки. Воскресными вечерами я часто слушал лучшую двадцатку по «Радио Люксембург».
Сью: Несмотря на все свалившиеся на вас почести, Стивен Хокинг, — а я должна специально напомнить, что вы люкасовский профессор математики в Кембридже, когда-то это место занимая Исаак Ньютон, — вы решили написать популярную книгу о вашей работе. Полагаю, причина весьма простая — вы нуждались в деньгах.
Стивен: Хотя я и думал, что мог бы получить скромную сумму за популярную книжку, главная причина написания «Краткой истории времени» заключалась в том, что мне нравилась эта работа. Я был под впечатлением открытий, сделанных за последние двадцать пять лет, и хотел рассказать о них людям. Я и не предполагал, что получится так здорово.
Сью: В самом деле, она побила все рекорды и попала в «Книгу рекордов Гиннесса» как книга, дольше всех продержавшаяся в списке бестселлеров, и держится в этом списке до сих пор. Похоже, никто не знает, сколько экземпляров уже продано во всем мире, но явно больше десяти миллионов. Очевидно, люди ее покупают, но вопрос в том, читают ли они ее?
Стивен: Я знаю, что Бернард Левин дошел лишь до двадцать девятой страницы, но я также знаю, что очень многие прочли дальше. Во всем мире люди подходят ко мне, чтобы сказать, как им понравилась моя книга. Возможно, не все дочитали ее до конца, многие поняли не все прочитанное, но уловили мысль, что мы живем во Вселенной, управляемой разумными законами, которые можем открыть и понять.
Сью: Именно ваши черные дыры захватили воображение общества и вызвали новый интерес к космологии. Вы когда-нибудь смотрели все эти «Звездные пути», где «смело ступают туда, где ни один человек не ступал раньше» и т. д.? А если смотрели, то как вам они понравились?
Стивен: Будучи подростком я читал много научной фантастики. Но теперь я сам работаю в этой области, и в основном научная фантастика кажется мне несколько поверхностной. Так легко написать о гиперпространстве, перемещающем или проводящем людей, если вам не приходится включать его в гармоничную картину мира. Настоящая наука гораздо более увлекательна, потому что она реальна. Фантасты никогда и не предполагали наличия черных дыр, пока об этом не задумались ученые. Но теперь у нас есть надежные свидетельства существования черных дыр.
Сью: И что произойдет, если упадешь в черную дыру?
Стивен: Любой читатель научной фантастики знает, что случается, если упадешь в черную дыру. Вы превратитесь в спагетти. По что интереснее — черные дыры не совершенно черные. Они постоянно испускают частицы и излучение. Это заставляет их постепенно испаряться, но что в результате происходит с черной дырой и ее содержимым, так и неизвестно. Это увлекательная область исследований, но научные фантасты еще не ухватились за нее.
Сью: И это упомянутое вами излучение конечно же назвали излучением Хокинга. Черные дыры открыли не вы, хотя вы продвинули знание о них, доказав, что они не совсем черные. Однако это открытие заставило вас основательно задуматься о происхождении Вселенной, не так ли?
Стивен: Сжатие звезды и образование черной дыры во многих отношениях напоминает расширение Вселенной, пущенное вспять. Звезды сжимаются из состояния с довольно низкой плотностью в состояние с очень высокой плотностью, а Вселенная расширяется из состояния с очень высокой плотностью к состоянию с меньшей плотностью. Тут есть важное различие: мы находимся вне черной дыры, но внутри Вселенной. Однако и та, и другая характеризуются тепловым излучением.
Сью: Вы говорите, будто так и неизвестно, что же в конце концов происходит с черной дырой и ее содержимым. Но я думала, что бы ни происходило, теоретически в конце концов все исчезнувшее в черной дыре, в том числе и астронавт, вернется в виде излучения Хокинга.
Стивен: Энергия массы астронавта вернется излучением из черной дыры. Но сам астронавт или даже частицы, из которых он состоял, не вернутся. Так что вопрос в том, что с ними произойдет. Они уничтожатся или перейдут в другую вселенную? Вот это мне и не терпится узнать. Но сам я прыгать в черную дыру не планирую.
Сью: Стивен, вы работаете по интуиции? То есть приходите к теории, которая вам нравится и привлекает вас, а потом пытаетесь доказать ее? Или как ученому вам всегда приходится прокладывать логический путь к заключению, и вы не пытаетесь заранее угадать результат?
Стивен: Я в очень большой степени полагаюсь на интуицию. Я пытаюсь угадать результат, но потом приходится его доказывать. На данном этапе я довольно часто обнаруживаю, что мои догадки не соответствуют истине, или, как в данном случае, обнаруживаю нечто такое, о чем никогда не думал. Так, стараясь доказать нечто другое, я обнаружил, что черные дыры не совсем черные.
- Предыдущая
- 32/33
- Следующая
