Такси для оборотня - Селин Вадим - Страница 16
- Предыдущая
- 16/31
- Следующая
– На твоей ступне есть шрам – ты зацепился за крючок, когда мы поехали на рыбалку. Ты, конечно, этого не помнишь, тебе тогда было меньше года, а я все помню отчетливо. Я очень боялся, что начнется заражение, прививок тебе сделали кучу… К счастью, все обошлось, но память о крючке осталась в виде шрама у тебя на ноге.
Он говорил правду. По рассказам мамы, шрам на моей ступне имеет происхождение, описанное оборотнем с точностью до единого слова. Из моих глаз полился новый поток слез. Теперь я плакал от отчаяния и ужаса. Потому что понял: оборотень не врет. Эта холодная осенняя ночь, когда я узнал правду о своем рождении, запомнилась мне на всю оставшуюся жизнь.
– Не может быть… Не может такого быть… – все повторял я, всхлипывая, и в то же время осознавая, что слышу страшную, но правду. Именно к такой развязке все и вело.
Мужчина подошел ко мне. Он обнял меня своими крепкими руками со стальными мышцами и погладил мою голову, успокаивая меня. Я даже не оттолкнул его. Мне нравилось его тепло и длинная шерсть на всем теле. В этом было что-то… родное.
– Не плачь, Егор, не плачь. Кстати, тебе известно, что это я хотел, чтобы тебя назвали Егором? Нет? Не знал? Ну, теперь знаешь… Ты можешь гордиться своим отцом. На свете мало мальчиков, у кого папа – оборотень.
– А еще на свете мало мальчиков, чей папа похитил трех ведьм! – воскликнул я, плача и смеясь одновременно.
– Тоже вариант.
Со мной приключилась самая настоящая истерика. Все-таки не каждый день встречаешься с отцом, бросившим тебя и мать почти пятнадцать лет назад, и узнаешь, что твой отец – не человек. Этот момент – момент встречи с отцом, о которой я так мечтал, но которую представлял совсем иначе, наступил. Да, наступил, только я еще не верил… Ни в то, что передо мной – мой отец, ни в то, что он является оборотнем. Конечно, нужно было время (много времени!), чтобы отойти от шока, все осознать на «трезвую» голову и решить, как жить дальше.
И вот еще что удивительно: в тот момент у меня не было никакой ненависти к отцу. Непонимание, чувство безысходности, растерянность – все это имелось в наличии, и в большом количестве, но ненависти и желания выяснить с ним отношения, как мне это представлялось раньше, – нет, не было.
Понемногу успокаиваясь, я внимательно слушал рассказ оборотня, сидя уже у него на колене. Да, именно так! Многие могут засмеяться и не понять меня, но, знаете, нельзя никогда судить о человеке, не побывав в его шкуре. Именно этого – отцовского тепла – мне и не хватало всю жизнь, оказывается. И поэтому, когда я узнал, кто мой отец, я не стал устраивать никаких сцен, а попытался скорее сделать то, о чем втайне мечтал всю жизнь, – притронуться к отцу. И посидеть у него на колене… Благо, у моего отца оно было громадное, как лавочка.
– Мой отец тоже был оборотнем, – рассказывал он. – И его отец тоже. Ты же знаешь одну из легенд Холодных Берегов, что триста лет назад оборотень утаскивал скот и людей? Так вот, можешь гордиться: это был твой прапра…дедушка. Наш род знаменит в кругу оборотней. Да, знаменит…
– Но почему нападения оборотней были триста лет назад и сейчас? Что было в промежутке? Почему нет никаких свидетельств появления оборотней в наших краях за эти триста лет?
– Свидетельств нет потому, что нападений и не было: в нас не играла кровь, и мы не выходили на охоту… Мы были скрытыми оборотнями, то есть не перевоплощались, жили одной половиной, а не двумя. Каждый оборотень живет жизнью обычного человека до тех пор, пока кто-то не разбудит в нем вторую половину. Это можно сделать и с помощью заклинания, и… могут помочь родные. Заклинания написаны в книгах магии. Одну из них открывали триста лет назад и в этом году… Если бы ведьмы не разбудили мою сущность, я так и прожил бы всю жизнь в лесу отшельником… И не было бы этих похищений. Они поплатились за свою жадность и получили сполна. Загубили мою жизнь, а в ответ я загубил их. Вернее, чуть не загубил… Я с трудом сдерживаюсь, чтобы их не загрызть…
– Я не понимаю, почему ты бросил меня и маму четырнадцать лет назад, если твоя вторая половина проснулась только в этом году? – Мне очень было интересно все, что говорил мой собеседник, то есть мой отец. Я все еще не мог свыкнуться с мыслью о том, что во мне течет кровь оборотня… О ведьмах в те минуты я не думал. О них – потом. Сначала мне требовалось разобраться с самим собой, а потом уже заниматься ведьмами.
– Я попытаюсь тебе объяснить, – сказал оборотень. – Все дело в инстинктах. Каждый перевертыш создает семью, его жена рожает наследника крови. Семья может существовать как обычная семья не больше одного года. Через год у детеныша, то есть у ребенка, возникает желание перевоплотиться, а у отца просыпается инстинкт обучить детеныша этому. Конечно, это не касается тех случаев, когда у детеныша оба родителя оборотни… Но не будем об этом. Итак, у отца или у матери, если один из родителей оборотень, просыпается инстинкт… Ясно?
– Нет.
Даниил прижал меня к себе и посмотрел мне в глаза.
– Я ушел из семьи ради тебя, – произнес он грустно и проникновенно. – Если бы не ушел, то, следуя инстинктам, научил бы тебя перевоплощаться, и как продолжение этого мы охотились бы на людей… Я не хотел жить жизнью оборотня и не желал, чтобы этой жизнью стал жить ты. И видишь, как хорошо все получилось – ты прожил без меня четырнадцать лет, и в тебе никогда не пробуждались инстинкты оборотня. А тогда… Тогда я ушел в лес, тут и жил все эти годы. Скрывай не скрывай, подавляй не подавляй, но происхождение дает о себе знать. Мой отец рассказал мне, кто я есть, еще когда я был мальчишкой. Мы с ним перевоплощались по ночам, бегали по лесу, выли на луну… И никого не убивали. Нас никто не пробуждал, мы просто жили двойной жизнью и никому не мстили. Нам было не за что мстить и некому. Никто не хотел нас использовать в качестве проводников леса… Моя мама, то есть твоя бабушка, умерла еще до твоего рождения. Ее сбила машина. Представляешь, она так и не узнала, что ее муж – оборотень. А потом умер дедушка.
– Из-за чего? – спросил я. Эти разговоры о бабушке и дедушке с папиной стороны были мне тоже очень и очень интересны, потому что я ни разу их не видел и ничего о них не слышал.
– От тоски. Он же был наполовину волком, а волки сильно привязываются к своей второй половине… – заметив двузначность фразы, Даниил поправился: – В смысле, к своей любви… Половина-то вторая у оборотня не такая, как у всех…
– Да уж… Ты прав, мои инстинкты не пробуждались, а вот полная луна меня всегда манила. Я могу часами смотреть на нее по ночам… И это не надоедает… – поделился я. – А мама? Она знала, что ты наполовину волк?
Повисла тяжелая пауза.
– Знала, – наконец сказал Даниил несколько отстраненно, с головой погруженный в свои мысли. – Я признался ей в этом, когда наши отношения пересекли стадию обычных отношений. Сказал, что я по натуре волк, а она не поверила. Думала, шучу. Помню, еще ласково называла меня Волчонком… Ну, я, глядя на ее влюбленные глаза, и решил, что пусть пока это шуткой и останется… А потом мы поженились… Родился ты… Мне пришлось покинуть семью ради всех. Ради себя, ради тебя, ради Насти и ради тех, кого мы могли убить.
– Но зачем бы мы без причин кого-то убивали? – удивился я.
Даниил тяжело вздохнул.
– Наша, волчья, жизнь сложна и запутанна… Оборотнями, жаждущими жертв, становятся не только из-за ведьм, которые хотят приручить проводника леса, а еще тогда, когда мы живем стаями, ведем, по сути, звериную жизнь… Инстинкт нападать стаей и просыпается, черт бы его побрал. Также я не хотел, чтобы Настенька видела меня в облике оборотня. Я должен был остаться в ее памяти человеком Даниилом, а не мерзким существом.
– Вынужден тебя разочаровать, но в ее памяти ты остался зверем Даниилом. Мама говорила, что так со своей семьей – бросить ее – может поступить только зверь, каковым ты, как оказалось, и являешься, – проронил я. – Ладно, не буду вмешиваться в ваши отношения. Но… – начал я и тут же передумал высказывать вслух свою мысль.
- Предыдущая
- 16/31
- Следующая
