Камкурт. Хроники Тай-Шин - Коробейщиков Андрей - Страница 26
- Предыдущая
- 26/98
- Следующая
— Я испытывал два взаимоисключающих ощущения. Мне было страшно. Очень страшно. Я хотел убежать, и я знаю — я бы смог это сделать. В такие моменты человек либо падает, либо бежит как ветер. Но я также чувствовал агрессию. Я хотел убить его. Или хотя бы ранить. Короче, испугать. Я хотел бы, чтобы он перестал чувствовать себя безраздельно сильным. Я хотел бы, чтобы он убрался с нашей дороги.
Максим кивнул, словно соглашаясь с каким-то своим внутренним впечатлением.
— Я чувствую в тебе боль. Давнюю боль. Ты обижен на тайгу, на горы, на зверей. Тебе проще лишить другое существо силы, нежели самому стать сильным, и решить проблему без крови. Бессилие всегда пытается разрушить мир вокруг себя. Сила постоянно создает этот мир, делая его более совершенным. Ты должен отдавать себе отчет, что твои чувства могут оказаться гибельными для тебя. Ты начал изучать древнее искусство. Но ты не можешь не понимать, что основа этого искусства зародилась именно здесь: в тайге, в горах, среди зверей. Ты встал на Путь Воина, поэтому ты не сможешь идти по нему, цепляясь за старые убеждения и обиды. Одно из направлений Тай-Шин, Искусство Черного Волка, касается как раз работы со своими страхами, агрессией, своей темной половиной. Черный Волк является неотъемлемой частью каждого воина. Глупо пытаться не замечать его или пробовать избавиться от него. Поэтому у воина остается лишь два варианта — либо он начинает управлять Черным Волком, либо Черный Волк начинает управлять им.
Мальцев медленно потянулся к чехлу, закрепленному на поясе, и достал оттуда нож. На лезвии заискрились яркие отсветы летнего солнца. Клинок, словно пил этот дневной свет и свежий воздух, истосковавшись по ним в тесном пространстве кожаных ножен. Мальцев поднял его вверх, на уровень глаз, и, прищурившись, зачарованно посмотрел на эту причудливую игру солнечных зайчиков. Максим вопросительно кивнул ему:
— О чем ты думаешь?
Мальцев с печальной улыбкой посмотрел на собеседника.
— Ты же знаешь, зачем спрашиваешь?
Максим пожал плечами.
— Тебе же надо высказаться.
Мальцев взмахнул рукой, и нож описал перед ним замысловатую траекторию, похожую на перевернутую на бок восьмерку или знак бесконечности.
— Я думаю, что этот страж не пустил нас к источнику из-за меня. Он почувствовал мою скрытую боль и подавленную ненависть. Я жалею, что несколько лет назад я не умел им пользоваться, — он медленно водил клинком в воздухе, — Сейчас я начал чувствовать нож. Но это знание уже не сможет ничего исправить.
— Но оно может избавить тебя от боли и страха. Оно может избавить тебя от новой боли и новой ненависти.
Мальцев усмехнулся и, как будто шутя, направил острие ножа в грудь своему собеседнику.
— Да, я понимаю. Ты наблюдаешь за мной. Ты опасаешься, что мой Черный Волк станет опасным для тебя? Для всех вас? Ты поэтому не хочешь свести меня со своим учителями?
Максим тоже улыбнулся и в одно мгновение его собственный клинок оказался у него руке. Мальцев вздрогнул и замер в нерешительности. Он знал, на что способен был его собеседник, когда в руках у него был нож. Магия и молниеносная техника короткоклинкового оружия, сплетенные в грозное боевое искусство древних шаманов. «Тай-Шин». Они стояли так несколько бесконечно долгих минут, глядя друг другу в глаза. Мальцеву вдруг показалось, что сейчас Кочойда зашепчет свои гипнотические заклятья, и он не сможет выдержать этого пронзительного взгляда. Но Максим неуловимым движением развернул острие к себе, спрятав его за руку. Его глаза стали мягче, уже не давя так сильно на психику, парализуя волю.
— Я не опасаюсь. Я знаю. Мои чувства подсказывают мне, что твой Черный Волк еще доставит тебе немало хлопот. Он будет подкарауливать тебя на извилистых тропах твоего пути, чтобы напасть со спины. А если ты развернешься к нему лицом, это совершенно ничего не изменит, он нападет на тебя спереди. Он в любом случае бросит тебе вызов, который ты будешь обязан принять. Если к этому моменту ты не заручишься поддержкой Белого Волка, твоя битва будет непродолжительной. Не уравновешенный Белым Волком, Черный Волк заведет тебя в самую дикую чащу тайги, ослепив силой и ослабив страхами. Искусство Черного Волка, практикуемое обособленно, опасно для воина Тай-Шин. Помни об этом всегда.
Он вложил свой нож в чехол и усмехнулся, разглядывая Владислава.
— Белый Волк очистит тебя от всего лишнего. Нужно лишь время. Ты пришел к нам, а это значит, что неведомая Сила привела тебя сюда. И не мне оценивать твой путь. Я могу лишь идти какое-то время рядом с тобой. Но если наши пути разойдутся, я приму это как должное. А что касается скрытой боли и подавленной ненависти… — Он замолчал, словно раздумывая как правильно изъясниться. — Я ведь тоже человек. Такой же, как ты, как все. Но я понял одну очень важную мысль, которая изменила мое мироощущение — мир вокруг является нашим отражением, и одновременно нашим продолжением. И пока я буду пытаться сражаться против него, он будет наносить мне все новые и новые удары. Один за другим. Именно поэтому в основу боевого искусства Тай-Шин положено милосердие. Основа нашего мастерства в том, что мы влияем на окружающее силой своего духа. Мы изменяем пространство и время, не прибегая к насилию. Сражаясь с миром, люди сражаются сами с собой. Поэтому, твои чувства оправданы. Мы все проходили через это. Нелегко посмотреть в глаза собственному отражению. Особенно, если там замер приготовившийся к прыжку Черный Волк…
Анжей ударил, но его рука провалилась в пустоту. Зеркало. Аргус полностью уступил управление ситуацией противнику, позволив ему самому уничтожить себя. Черный Волк не прыгнул. Он превратился в мистическую Пустоту, которая вмещает в себя все: движение и покой, ярость и милосердие, действие и отрешенность. Кикбоксер восстановил равновесие после неудачной атаки и ударил снова. И снова мимо. Аргус вдруг почувствовал полное безразличие к происходящему. Еще несколько минут назад он намеревался уничтожить этого отвратительного гоблина в дорогостоящем наряде. Но сейчас это чувство будто растворилось в острой ностальгии, внезапно нахлынувшей тоске по алтайским горам и утраченному обществу тайшина. Захотелось просто повернуться и пойти по направлению к автомобилю, сесть в него и уехать, не оборачиваясь, набирая скорость, направляя машину в сторону грядущего восхода солнца. Подальше от этой московской ночи, дающей приют подобным гоблинам и упырям. Анжей сделал обманный финт и ударил ногой, врубившись подошвой в напряженный пресс противника. Мальцев согнулся пополам и рухнул на асфальт. Милосердие… Действительно, нелегко смотреть в глаза собственному отражению. Тем более осознавать, что где-то в глубине души скрывается во тьме подсознания подобный урод. Злобный и надменный, агрессивный и тупой.
Черный Волк. Оборотень и лицедей. Он способен принимать различные облики и надевать различные личины. И он же способен их разрушать. Потому что Черный Волк человека — это Хищник. Черный Волк Тай-Шин — это Пустота. Когда он становится Пустотой, он уже не может никому причинить вреда, потому что в зеркале Пустоту может отражать только Пустота.
— Ну, ты что, клоун? Больно? Сейчас еще больнее будет! Лера, иди сюда. Быстрее. Сюда, говорю!
Мальцев смотрит на жену, стоявшую за решеткой ворот и вытирающую слезы.
«Она не хочет, чтобы ты оставался здесь один. И сама не хочет оставаться одна. Она любит тебя, но она растеряна. Она уже приняла решение. Она хочет все прекратить».
Он помотал головой, словно стряхивая завесу наваждения, опять уносящего его в прошлое. Сегодня память разболталась гораздо больше обычного. К чему бы это? Может это Алтай зовет его вновь? Может, действительно настало время вернуться? Третий раз. Символично. «Бог троицу любит…». Любит… Бог любит…
Мальцев улыбнулся, превозмогая тупую боль внутри, и сдавленным голосом прошептал:
— Он любит тебя…
— Что? Что ты там бормочешь? — Анжей нервно прохаживался перед ним, очевидно решая, что делать дальше.
- Предыдущая
- 26/98
- Следующая
