Затмение луны - Ходжилл Пэт - Страница 13
- Предыдущая
- 13/91
- Следующая
И этот человек, как утверждал Мразаль, был наставником Джейм в искусстве Сенеты. Если так, то она должна была бы его прекрасно знать, но пока это имя было лишь пустым звуком, вызывающим в ней чувство потерянности.
В этот момент аррин-кен внезапно остановился и сел, а Джейм, неподготовленная к резкому торможению, соскользнула с него и шлепнулась в подтаявший снег. Уже смеркалось, и внизу лежал горный город Пештар.
– Здесь я покину тебя.
– Ты и вправду не хочешь отправиться с нами в Заречье? – Джейм закашлялась, потирая больное горло, и попробовала еще раз. – Все эти годы там, наверху, в одиночестве… Неужели ты никогда не чувствовал пустоты и тебя не тянуло вернуться?
Большой кот сидел неподвижно, как изваяние, устремив взгляд мимо нее, в пространство:
– Глубокой зимой я слышу кристальный звон мыслей моих далеких соплеменников. Нас осталось мало, слишком мало. Да, я чувствую тягу к дому, но наше время еще не пришло. В один прекрасный день кто-нибудь позовет нас. – Его массивная голова все-таки повернулась к Джейм, глаза круглыми озерами блестели в сумерках. – Может быть, это будешь даже ты. Мое имя Иммалай, Хранящий Молчание. А твое я уже знаю. Доброго пути, детка.
Он развернулся и скрылся в тени деревьев, забрав с собой последнее тепло дня. Джейм вздрогнула, жалея, что не может сбросить зимнюю куртку, одеревеневшую от засохшей крови вирсанов.
– Что теперь? – спросила она.
– Новые сапоги, – твердо ответил Марк, – ужин и настоящая постель. Думаю, тебе понравится Пештар. Это дружелюбный город.
Они спустились по склону к городским воротам. Город был обнесен высоким забором с прочными деревянными вышками на каждом углу. Стены с каждым годом становились все толще и за два века почти уперлись в скалы. Внутри против закатного солнца четко вырисовывались треугольные крыши разбросанных в беспорядке одно– и двухэтажных домиков. Ворота были заперты. Марк стучал, пока в открывшееся узенькое окошечко не выглянул человек.
– Эй вы, чего хотите? Солнце уже село.
– Еще не совсем. Мы путешественники из Тай-Тестигона и ищем пристанища на ночь.
Человек в оконце помотал головой и ловко сплюнул:
– Думаете, у меня тыква вместо головы? Никто в это время года не пересечет Хмарь. Этой ночью у нас гостит Черная Банда, а они все давным-давно прибыли. Ты чей человек?
– К несчастью, свой собственный. Но я не…
– Волк-одиночка и его причудливый мальчишка для развлечений. – Джейм бросила на стражника очень недобрый взгляд. – Что ж, таких, как вы, я вообще не имею права впускать, но за небольшую сумму, например десяток золотых алтырей…
– Думай, что говоришь. Хорошая лошадь столько не стоит.
– Хы, тогда спите на снегу, – это все, что я могу вам предложить. – И смотровая щель со стуком захлопнулась.
– Дружелюбный, да? – процедила Джейм сквозь зубы, которые уже начали постукивать от холода.
– А, не бери в голову. Есть другие способы убедить этого, который внутри. – Марк распаковал свою боевую секиру, размахнулся и нанес неслабый удар по воротам. Раздался гулкий звон, но дерево не подалось.
За воротами рассмеялись:
– Эй, придурки, это же железное дерево.
– Неужто? – Марк был невозмутим. – А это кенцирская сталь. – И он ударил снова, на этот раз оставив выбоину. – Я никогда не рассказывал тебе, женщина, как мы валили железные деревья в лесу у моего старого дома? – «Бум!» – С одним приходилось возиться неделю, хотя нас было много и работали мы попеременно. – «Бум!» – Потом мы немного обтесывали его, сверлили дыру в стволе, засыпали туда горячие угли, – «Бум!» – пока оно не займется – на это уходили месяцы, и волокли дерево в один из замков Заречья, чтобы они воздвигали потайные комнаты, где хранился огонь. – «Бум!» – Железное дерево может гореть годами, зато сколько от него тепла в холодные ночи, подобные этой. – «Бац!» Секира застряла в доске. Марк осторожно вытащил ее, подобрал отлетевшие щепки. Окошко, хлопнув, открылось опять.
– Какого черта… Ох!
Пытаясь разглядеть повреждение, охранник слишком далеко высунул нос, и Джейм быстренько схватила его:
– «Мальчик», говоришь? Марк, какая обычная плата за вход?
– Один серебряк.
– Прекрасно. Вот у меня тут как раз… А теперь, приятель, от тебя зависит, с какой стороны я тебе его вручу.
Изнутри стукнул засов, и ворота раскрылись. Охранник, потирая нос, уставился на зазубрины от секиры.
– А за это кто будет платить?
– Наверное, ты, если не хочешь объяснять городскому совету, какие специальные тарифы ты тут ввел. Идем, женщина.
И они вошли в город.
В Пештаре витал всепобеждающий запах смолы и трухи. Из дерева, казалось, было сделано все – дома с резными фасадами, лестницы, даже узкие улицы, зигзагами пересекающие город и спускающиеся по крутому горному склону. Марк первым прошел по отвесной лесенке между двух домов, оскальзываясь на заросших мхом ступеньках. Навстречу путникам поднимался шум главных улиц.
– Что он там говорил про Черную Банду и волков-одиночек? – спросила Джейм.
– Летом Пештар обслуживает торговые караваны, – ответил Марк через плечо, – а зимой разбойники приходят из своих лагерей сюда немного поразвлечься, каждая шайка в свое время. Городской совет настоял на этом и на том, что должна обеспечиваться разумная степень порядка. Здешние купцы и трактирщики гордятся своей независимостью, хотя сомневаюсь, что они сильно доверяют суровости закона.
Они вышли на главную улицу. После безмолвия Хмари гул заставил Джейм вздрогнуть. Узкие боковые пути были, казалось, запружены бородатыми, хрипло голосящими людьми. В тавернах, выстроившихся вдоль улицы, разбойники пили и играли в карты, а на столах изгибались танцовщицы, иногда случайно спотыкаясь и падая. Жур, сморщив нос и прижав к голове уши, держался поближе к колену Джейм. Все, что он слышал и чуял, проникало и в ее сознание, смешиваясь и усиливая собственные впечатления.
– Это законно? – прокричала она Марку сквозь грохот.
– Более-менее, в этой части города.
В это время один пьяный в хлам разбойник наткнулся на гиганта-кендара и выхватил нож, бормоча что-то о нем и его недалеких предках. Марк без труда выбил у него клинок, схватил за отвороты грязной куртки и начал трясти. Головорезы поблизости принялись хлопать в ладоши, словно отбивая ритм танца, – и чем громче они хлопали, тем быстрее моталось пьяное тело, – пока Марк не вытряс пару зубов изо рта невежи, а его самого – из части одежды. Тогда кендар брезгливо разжал руки и ошеломленный бандит отлетел к стене, угодив в бочку с дождевой водой. Остальные разбойники разразились одобрительным свистом.
– Тебе это понравилось, да? – требовательно спросила Джейм, когда они отошли.
– Ох, не слишком. Но это единственный способ разобраться с такими, не опасаясь, что все его друзья набросятся на нас. Мы, ничейные волки-одиночки, должны быть осторожны.
Когда Марк говорил, его голос дрогнул, и Джейм мысленно обругала привратника, напомнившего ее другу о его статусе. Он был угоном, служившим в Восточном Кеншолде, до тех пор, пока его старый лорд не умер, а его сын не выгнал всех старых угонов прочь. Будь проклят бог, сделавший когда-то свободных кендаров столь зависимыми от высокорожденных, и будь дважды прокляты высокорожденные, согласившиеся со своим столь жестоким преимуществом. Не в первый раз она подумала, как отреагирует Марк, когда узнает, что она сама – чистых кровей, а не четвертькровка-выродок шанир, как он полагает.
Он взглянул на нее сверху вниз, виновато моргая, пытаясь сгладить свою на миг накатившую тоску:
– Я объяснил только одно выражение. А насчет «причудливого мальчишки»…
– Ну, я удивлена.
– Да, – тихо рассмеялся кендар. – Что ж, сейчас тебе больше подходит слово «странный». Ты, может, и забыла, но у тебя на ногу до сих пор натянута моя рукавица.
Джейм тоже расхохоталась, запрокинув голову, и мельком заметила мужчину, глядящего на нее из окна второго этажа. По крайней мере ей показалось, что это был мужчина. Черный капюшон скрывал его лицо, но голова повернулась, когда она прошла мимо. Его правая рука лежала на подоконнике. И большой палец рос не с той стороны. Потом двое кенциров свернули за угол, и человек исчез из виду.
- Предыдущая
- 13/91
- Следующая
