Храм Фортуны II - Ходжер Эндрю - Страница 35

• Предыдущая
• 35/108
• Следующая

Светоний Паулин чуть наклонил голову, Сабин выбросил руку в салюте; они вышли из комнаты.

В коридоре ждал Протоген.

— Прошу вас за мной, достойные, — сладким голосом сказал он и двинулся по коридору.

Оба мужчины молча последовали за ним.

Внезапно откуда-то сбоку появилась небольшая процессия — молодая девушка и три-четыре служанки. Это была Домиция, подруга Эмилии и сестра Гнея Агенобарба.

Увидев Сабина, она округлила свои прелестные игривые глазки, коралловые губы приоткрылись.

— О, — сказала она удивленно, — наш храбрый трибун опять здесь? Как замечательно. Корина, — повернулась она к одной из своих рабынь, — беги, скажи Эмилии...

Марк Светоний Паулин решительно отодвинул плечом слегка покрасневшего Сабина и вежливо поклонился девушке.

— Прости нас, достойная. Мы спешим. Поговорите в другой раз.

И он вновь двинулся по коридору. Трибун бросил на Домицию отчаянный взгляд, но ему ничего не оставалось, как только последовать за своим спутником.

Сейчас он готов был убить Светония Паулина, зануду и педанта, который, возможно, только что разрушил его счастье.

Домиция посмотрела им вслед и покачала головой с сожалением в своих больших красивых глазах.

— Грубиян, — сказала она. — Но все равно, надо сообщить Эмилии. Какой, однако, симпатичный этот трибун.

А в комнате, которую Сабин и Светоний только что покинули, Тиберий продолжал расхаживать, все так же глядя в пол. Фрасилл смотрел на него изучающим взглядом.

— Что тебя тревожит, господин? — спросил он наконец мягким приятным голосом.

Цезарь махнул рукой.

— О, проблем всегда хватает. Ну да ладно, хватит на сегодня государственных дел. Сейчас пойдем пообедаем, а потом поговорим о теории Анаксагора. Это куда более занимательно.

Фрасилл слез с кушетки и двинулся к двери, по-прежнему перебирая свои голубые бусы.

— Да, — вспомнил вдруг Тиберий. — Еще одно. Только что мне сообщили, что обострилась обстановка в Нумидии. Там какой-то местный вождишка поднял смуту и перерезал римский гарнизон. Надо бы разделаться с ним сразу, пока бунт не разошелся по всей стране. Эти проклятые, кочевники только и ждут случая вцепиться в горло цивилизованным людям. Как ты думаешь, кого бы мне назначить командующим африканской армией?

Когда на арене амфитеатра Статилия, после боя с ретиарием, в котором Феликс потерпел вполне предсказуемое поражение, к нему подошел распорядитель и приказал идти обратно в помещение для гладиаторов, он не поверил своим ушам.

Бывший пират прекрасно знал, что преступникам — таким, как он — жизнь не дарят, это запрещено законом. И был готов достойно встретить смерть, которая давно за ним охотилась.

Стоя там, на песке, и скользя невидящим взглядом по орущим в экстазе рядам зрителей, Феликс уже ни на что не надеялся и ни о чем не жалел. Будь что будет. Богам виднее.

И лишь когда в подземную клетку к нему спустился невысокий худощавый мужчина, представившийся Протогеном, отпущенником самого цезаря, и сообщил, что великодушный Тиберий своей милостью прощает его и освобождает, он начал понемногу приходить в себя.

«Это невозможно, — подумал Феликс. — Чего вдруг цезарь воспылал ко мне такой любовью? Уж не потому ли, что мы с ребятами перебили на виа Аврелиа его преторианцев?»

— Ты свободен, — коротко бросил Протаген, собираясь уходить. — Но советую тебе не оставаться в Риме. Императрица Ливия была не очень довольна таким поступком своего сына.

Феликс кивнул, все еще находясь в легком трансе.

Уже у двери Протаген повернулся и сказал:

— Да, чтобы ты знал. Цезарь помиловал тебя по просьбе некоего Гая Валерия Сабина.

И вышел.

Теперь Феликс начал кое-что понимать. Но ведь и Сабин отнюдь не мог — насколько он знал — похвастаться благорасположением Тиберия, против которого активно боролся в числе сторонников Агриппы Постума. Хотя, кто разберет этих благородных римлян? Сегодня он с одним, завтра с другим...

Короче, надо пользоваться моментом и исчезнуть побыстрее с глаз Ливии, Тиберия и их агентов. Пока они не передумали и опять не погнали его на арену, сражаться, например, с африканским слоном.

Но Сабину Феликс был очень признателен. Он любил жизнь и вовсе не стремился преждевременно расстаться с ней, хотя и был к этому готов постоянно. Уж такая у него работа.

В общем, не теряя больше времени, он покинул амфитеатр и растворился в людском потоке, который заливал после окончания представления римские улочки.

Тогда, после разгрома «армии» Агриппы Постума у Остийских ворот, ему удалось благополучно уйти и увести с собой полтора десятка своих людей. Теперь им предстояло скрываться.

Но разбойники быстро освоились в Риме, у них появились новые друзья, которые помогли устроиться и дали заработать. Были, впрочем, и враги. Но если с конкурентами — а занялись они, конечно, своим привычным делом, грабежом — еще можно было справиться, то с агентами Ливии дело обстояло хуже.

Агенты эти буквально наводнили город после подавления мятежа Постума, выслеживая тех, кто был или мог быть причастен к тем событиям. Приходилось соблюдать максимальную осторожность.

Феликс и его товарищи чуть не каждую ночь меняли квартиры, старались не задерживаться долго на одном месте. Римские авторитеты преступного мира полюбили смелого сицилийца и как могли помогали ему.

И все же Феликс не уберегся. Кто-то донес на него, польстившись на награду, и вот однажды агенты Ливии набросились на него в темном переулке. Пират отбивался отчаянно. Своим острым широким пастушеским ножом он прикончил двоих, но все же был схвачен.

Суд быстро вынес приговор — смерть. А поскольку приближались апрельские игры, обреченного решено было выпустить на арену. Пусть перед смертью потешит публику.

Так и случилось.

Но вот невероятное стечение обстоятельств теперь вдруг позволило Феликсу вновь стать свободным человеком. Богиня Фортуна высмотрела его среди множества других людей и благосклонно указала на него пальцем. Вот этот! Пусть сегодня он будет счастлив.

Богам легко делать людей счастливыми.

Чем дальше Феликс удалялся от амфитеатра, забираясь в Субурру, где он обитал последнее время перед арестом, тем веселее становилось у него на душе. Ну что ж, значит, еще не пришло время умирать, значит, еще погуляем! Вперед, бродяга!

Феликс свернул на виа Секулариа, направляясь в знакомые места, и вдруг навстречу ему бросилась группа людей.

— Вот ты где! — в восторге завопили они.

— Жив и свободен!

— Клянусь Юпитером, это он!

Феликс немедленно угодил в объятия друзей.

Тут были все. И его товарищи по разбою и мятежу — Харисс, Солон, Терренций... И новые знакомые — римские бандиты — Бурр, Латоний, Крисп... А на шею ему бросилась молодая девушка, с распущенными черными волосами и горящими от возбуждения глазами.

— Феликс! Ты опять со мной!

— Амира!

Пират сжал ее плечи и поцеловал в губы. Он был сейчас на вершине блаженства.

— Ты ведь уже не ждала меня, да?

Девушка смахнула слезу.

— Мы пришли в амфитеатр, чтобы достойно проводить тебя. Но Боги решили иначе. Слава Богам!

— Слава Богам! — рявкнули остальные, подпрыгивая на месте и размахивая руками.

— Слава Тиберию цезарю, — то ли шутя, то ли всерьез сказал Феликс. — И особенно Гаю Валерию Сабину. Это из-за них я сейчас жив, свободен и могу обняться с вами.

— Слава! — завопили разбойники, не помня себя от избытка чувств. — Слава! Да живут они вечно!

Агент Ливии, который с противоположной стороны улицы наблюдал за этой сценой, недоверчиво скривил губы. Надо же, такое верноподданничество. Уж никак не ожидал он этого от воров и бандитов. Хотя, чему радоваться — ведь зарабатывает он как раз на другом. Ну да ладно, пусть веселятся сегодня. Праздник!

И агент, нащупав пару монет в кармане, решительно направился в ближайший кабак, чтобы отдохнуть после трудов праведных.

• Предыдущая
• 35/108
• Следующая