Ученик убийцы - Хобб Робин - Страница 26
- Предыдущая
- 26/105
- Следующая
— Мальчик…
Я молчал. Федврен казался смущенным.
— Я не знаю, кого просить об этом, кроме тебя. По правилам, я должен был бы обратиться к твоим родителям, но…— Он замялся и задумчиво почесал бороду перепачканными чернилами пальцами. — Зима скоро кончится, и я снова отправлюсь в путь. Ты знаешь, что я делаю летом, мальчик? Брожу по всем Шести Герцогствам, собирая корни, травы и ягоды для чернил и делая запасы для изготовления нужной мне бумаги. Это замечательная жизнь: свободно бродить по дорогам летом и гостить здесь, в замке, всю зиму. Многое можно рассказать о том, как зарабатывают на жизнь письмом.
— Он бросил на меня внимательный взгляд. Я недоуменно смотрел на него.
— Каждые несколько лет я беру помощника. Некоторые из них работают и продолжают заниматься письмом в меньших замках. Некоторые нет. У некоторых не хватает терпения для мелких деталей, или они не могут запомнить, как составлять чернила. Я полагаю, что у тебя все это есть. Что ты думаешь о том, чтобы стать переписчиком?
Этот вопрос застал меня врасплох, и я молча смотрел на него. Дело было не только в том, чтобы стать переписчиком; удивляла сама идея Федврена сделать меня своим помощником, чтобы я ходил за ним по пятам и изучал секреты его мастерства. Несколько лет прошло с тех пор, как я заключил договор со старым королем. Не считая ночей в обществе Чейда и редких дней с Молли, меня никогда никто не находил достойным объектом для общения, не говоря уж о том, чтобы сделать меня своим помощником. Предложение Федврена лишило меня дара речи. Он, видимо, почувствовал мое смущение, потому что улыбнулся своей одновременно молодой и мудрой улыбкой.
— Подумай об этом, мальчик. Переписывание — это хорошее ремесло, а что еще тебя может ждать? Между нами говоря, думаю, время, проведенное вне Баккипа, может принести тебе пользу.
— Вне Баккипа? — повторил я удивленно. Это было так, словно кто-то отдернул занавеску. Мне такое никогда не приходило в голову. Внезапно дороги, ведущие прочь из Баккипа, засверкали у меня в голове и потрепанные учебные карты обрели плоть, превратились в места, куда я мог бы пойти. Это пронзило меня.
— Да, — промолвил Федврен, — вне Баккипа. Когда ты станешь старше, тень Чивэла станет тоньше. Она не всегда сможет прикрывать тебя. Лучше тебе стать самостоятельным человеком с собственной жизнью, которая бы удовлетворяла тебя, до того как память о Чивэле иссякнет. Но ты не должен отвечать мне сейчас. Подумай, может быть, обсуди это с Барричем.
Он протянул мне пористую бумагу и послал меня на место. Я задумался, но посоветоваться пошел не к Барричу. В самые ранние часы нового дня мы с Чейдом сидели на корточках, голова к голове, и я сгребал в кучу красные осколки разбитого горшка, который опрокинул Слинк, а Чейд собирал мелкие черные семена, которые разлетелись по всему полу. Слинк взобрался по гобелену и виновато щебетал, но я чувствовал его восторг.
— Эти семена прибыли из самого Калибара, ты, маленький паршивец, — бранил его Чейд.
— Калибар, — сказал я и попробовал закинуть удочку. — День пути от нашей границы с Песчаным Краем.
— Верно, мой мальчик, — одобрительно пробормотал Чейд.
— Ты там был когда-нибудь?
— Я? О, нет. Я просто хотел сказать, что семена прибыли издалека. Мне пришлось посылать за ними в Фиркрест. У них там большой рынок, который притягивает купцов со всех Шести Герцогств и многих наших соседей.
— О, Фиркрест. А там ты бывал?
Чейд задумался.
— Раз или два, когда был моложе. Помню только шум и жару. На островах всегда так — слишком сухо и слишком жарко. Я был рад вернуться в Баккип.
— А был ты в каком-нибудь таком месте, которое понравилось тебе больше, чем Баккип?
Чейд медленно выпрямился, с горстью мелких черных семян в бледной руке.
— Почему ты просто не спросишь меня, вместо того чтобы бродить вокруг да около?
И я рассказал ему о предложении Федврена и о том, как понял внезапно, что карты не просто линии и цвета, а места и возможности. И я мог бы поехать туда и стать переписчиком, или…
— Нет, — Чейд заговорил тихо, но твердо, — неважно, куда ты поедешь, но все равно ты останешься бастардом Чивэла. Федврен более проницателен, чем я думал, но тем не менее он не понимает. Не все понимает. Он видит, что здесь, при дворе, ты навсегда останешься бастардом и будешь отчасти парией. Чего он не понимает, так это того, что здесь, пользуясь щедростью короля Шрюда, обучаясь под его руководством, ты не являешься для него угрозой. Конечно, здесь тебя прикрывает тень Чивэла. Конечно, это тебя защищает. Но, оказавшись далеко отсюда и по-прежнему нуждаясь в защите, ты будешь представлять опасность для короля Шрюда и еще большую опасность для его наследников. Ты не получил бы свободной жизни бродячего писца. Скорее всего, в одно прекрасное утро тебя найдут в постели в одном из трактиров с перерезанным горлом или на большой дороге со стрелой в спине.
Меня передернуло.
— Но почему? — спросил я тихо.
Чейд вздохнул. Он сбросил семена в блюдце, слегка отряхнув руки, чтобы избавиться от тех, которые прилипли к его пальцам.
— Потому что ты бастард королевского рода и заложник собственной крови. Потому что сейчас, как я уже сказал, ты ничем не угрожаешь Шрюду. Ты слишком молод, и, кроме того, ты все время у него на виду. Но он смотрит вперед. И ты тоже должен этому научиться. Времена сейчас беспокойные. Набеги островитян все чаще. Люди на берегу начинают роптать. Говорят, что нам нужно больше патрульных парусников, а некоторые подумывают о собственных военных кораблях, чтобы совершать ответные набеги. Но Внутренние Герцогства не хотят платить ни за какие корабли, и особенно за военные, которые могут втянуть нас в настоящую войну. Они утверждают, что король думает только о побережье, совершенно не обращая внимания на их крестьян. И горцы становятся более несговорчивыми, когда мы пользуемся их перевалами, так что торговые пошлины повышаются с каждым месяцем. Поэтому купцы тоже ропщут и жалуются друг другу. На юге, в Песчаном Крае и за ним, засуха, и времена очень тяжелые. Там все так и сыплют проклятиями, как будто король и Верити имеют и к этому какое-то отношение. Верити хороший товарищ, и с ним приятно распить бутылку вина, но он не такой солдат и дипломат, каким был Чивэл. Он бы скорее охотился зимой за оленем или слушал менестреля у очага, чем путешествовал по зимним дорогам в пургу только для того, чтобы не терять связи с другими герцогствами. Рано или поздно, если дела не пойдут на лад, люди начнут поговаривать: «Что ж, бастард не бастард, нечего поднимать из-за него шум. Чивэл должен прийти к власти. Он бы быстро прекратил все это. Он, может, немного зануда, но по крайней мере делает дело и не позволит чужеземцам давить нас».
— Значит, Чивэл может еще стать королем? Этот вопрос вызвал во мне странный трепет. Мгновенно я вообразил его триумфальное возвращение в Баккип, нашу возможную встречу и… что тогда?
Чейд, казалось, читал мои мысли.
— Нет, мальчик, это совершенно невероятно. Если бы даже весь народ хотел его, я сомневаюсь, что он пошел бы против собственного решения или против воли короля. Но это бы вызвало ропот и пересуды. Мог бы вспыхнуть бунт, а свободно бегающий туда-сюда бастард стал бы опасен. Тебя пришлось бы угомонить, превратив в марионетку короля, его орудие, или в труп — одно из двух.
— «Орудие короля». Понимаю. — Я был совершенно подавлен услышанным. Короткое видение синего неба над желтой дорогой, по которой я еду верхом на Суути, внезапно исчезло. Вместо этого я подумал о собаках в будках или о связанном ястребе, накрытом колпаком, который сидит на руке у короля и может взлететь только с высочайшего дозволения.
— Необязательно все будет так плохо, — промолвил Чейд, — в большинстве случаев мы сами строим свою тюрьму. И так же человек создает свою свободу.
— Значит, я никогда никуда не поеду, да? — Несмотря на новизну идеи о путешествиях, это внезапно показалось мне жизненно важным.
- Предыдущая
- 26/105
- Следующая
