100 великих узников - Ионина Надежда Алексеевна - Страница 25

• Предыдущая
• 25/34
• Следующая

Победители захватили богатейшие трофеи, но самым ценным для них был сам Атауальпа, которого заключили в отдаленной части его собственного дворца в Кахамарке. Ф. Писарро оказывал величайшие почести своему именитому пленнику и всячески старался развеять печаль Верховного Инки, которую тот пытался скрыть, притворяясь равнодушным и покорным. Испанцы научили Атауальпу играть в шахматы, и вскоре в этой игре он достиг большого мастерства. Ф. Писарро сохранил за ним и некоторую видимость власти, например, Верховный Инка мог принимать приближенных, при нем находились его жены и гаремные девушки, прислуживавшие ему за столом и выполнявшие любые поручения и прихоти своего повелителя.

Яства за столом подавались Атауальпе только на золотой и серебряной посуде. Одежда Верховного Инки, которую он часто менял, состояла из плащей, настолько тонко вытканных из шерсти викуньи, что они казались шелковыми. На голове Атауальпа по-прежнему носил борлу[13]: ее пурпурные нити, смешиваясь с золотыми, падали до самых глаз Инки. Когда посуда и наряды, которыми Атауальпа пользовался хоть раз, становились ему не нужны, их складывали в особый ящик и сжигали; то, что было освящено прикосновением Верховного Инки, не могло стать достоянием других людей.

Внешне религиозное рвение испанцев не обмануло Атауальпу, который вскоре обнаружил их жадность к золоту и решил воспользоваться этим. Однажды он сказал Ф. Писарро, что если тот отпустит его на свободу, то он покроет золотом пол комнаты, в которой они тогда находились. «И даже наполню золотом комнату так высоко, как только могу достать», – сказал Атауальпа и, поднявшись на цыпочки, прочертил рукой линию на стене. Все смотрели на индейского вождя с изумлением, посчитав его слова бахвальством человека, который страстно желает получить свободу. Но Ф. Писарро согласился…

Тысячи гонцов направились во все концы империи, и потекли в Кахамарку богатства, накопленные многими поколениями правителей инков, сосуды и украшения из дворцов, храмов и общественных зданий. Из Куско прибыл груз чистого золота, которое несли на нескольких носилках. Каждые из них поднимали четверо дюжих мужчин, а на одних носилках золота было навалено столько, что их смогли поднять только двенадцать человек. Спустя некоторое время вся комната была наполнена золотом и серебром, и Ф. Писарро стал владельцем таких сокровищ, каких не имел в своих сундуках ни один европейский монарх того времени.

Уплатив выкуп, Атауальпа не сомневался в своем скором освобождении и спокойно думал о будущем. Но жадность не имеет границ, и милосердие испанцев оказалось вероломным: став обладателем сказочных богатств, Ф. Писарро не спешил выполнять обещание. Он понимал, что вырвавшийся на свободу пленник захочет отомстить, а тогда вряд ли удастся сохранить не только добытые богатства, но и саму жизнь. И конкистадор решил устроить суд над Атауальпой, предъявив тому весьма длинный перечень обвинений: убийство Уаскара, незаконный захват власти, идолопоклонство, многоженство… Верховного Инку обвинили даже в подготовке переворота против испанцев. Правда, многие из конкистадоров протестовали против этого суда и особенно против вынесения Атауальпе смертного приговора, считая, что судьбу его должен решать король Карл V.

Со слезами на глазах правитель инков просил о пощаде и даже предлагал сокровищ вдвое больше того, что испанцы уже получили, но Ф. Писарро был неумолим. Приговор – сожжение на костре – леденил душу Атауальпы, ведь, согласно обычаям инков, бессмертие можно обрести лишь в том случае, если тело усопшего после смерти будет забальзамировано. А что можно сделать с пеплом?

Незадолго до казни священник В. Вальверде предложил Верховному Инке принять христианство. Атауальпа отказался, и тогда ему предложили заменить костер повешением, но с условием обязательного принятия христианства. Пленнику пришлось согласиться, и в ходе церемонии он получил христианское имя Хуан. А потом под пение псалмов жизнь 30-летнего Инки оборвалась…

После его смерти борьбу против испанцев возглавил полководец Руминьяуи, которого отличали личное мужество, отвага и природный ум. Он учил своих воинов не страшиться грохота испанских аркебуз и не бояться их лошадей. Когда в долине Тиокахас началась решающая битва, Руминьяуи сам повел отряды индейцев в бой. Они бесстрашно сражались, но силы были неравны, и полководец отступил в Кито. В городских храмах он собрал изображения богов, золото и другие драгоценности и с отрядом в 4000 воинов и знатью отступил в горы. После этого война продолжалась в форме отдельных стычек с испанцами, но конкистадоры преследовали отряд Руминьяуи до тех пор, пока не захватили предводителя в плен в Восточных Кордильерах. Руминьяуи привезли в Кито и подвергли нечеловеческим пыткам, но не смогли у него вырвать секрет «золота Атауальпы». Январским утром 1535 года испанцы повесили отважного вождя, имя которого на языке индейцев кечуа означает «Каменное лицо». Изваянный эквадорским скульптором вождь действительно производит впечатление решительного и мужественного человека, и «дух Руминьяуи» до сих пор присутствует в жизни эквадорских индейцев.

Будущий социалист-утопист и первый министр Англии происходил из среды зажиточной торговой буржуазии. Образованный и способный молодой юрист, умело выступавший в суде как защитник интересов нарождавшейся буржуазии, Томас Мор стал широко известен в начале XVI в. И известность эта была так велика, что в 1506 году 26-летнего Т. Мора лондонская буржуазия избрала в парламент представлять ее интересы. Вскоре после этого избрания король Генрих VII потребовал, чтобы по случаю замужества его дочери и посвящения в рыцари его сына (к тому времени уже умершего) парламент утвердил новый налог, причем чрезмерно великий. Неожиданно против этого налога выступил молодой депутат Т. Мор, после выступления которого парламент хоть и утвердил налог, но сильно сократил его размеры. Король был взбешен. Но так как личность депутата парламента была неприкосновенной, он излил свой гнев на старом отце Томаса Мора, посадив его в тюрьму и оштрафовав на крупную сумму.

^{Томас Мор. Портрет работы П.П. Рубенса. Около 1630 г.}

Сам Т. Мор на время уединился в монастыре и даже хотел переселиться в другую страну, но смерть Генриха VII в 1509 году вернула его к общественной деятельности. Он стал помощником главного лондонского судьи, и уже в этой должности продолжал отстаивать интересы купечества. Во время пребывания во Флоренции написал свою знаменитую «Утопию», вызвавшую бурю восторгов в среде европейской буржуазии. Правда, современники ценили больше всего не вторую часть книги, где говорится о социальном устройстве общества, а вводную часть сочинения, в которой резкой и язвительной критике подвергается общественно-политический строй государств того времени.

Вскоре слухи о Т. Море – ученом, писателе, способном дипломате, влиятельном в буржуазных кругах, дошли до короля Генриха VIII. Молодой монарх захотел пригласить его к своему двору в качестве советника. Однако тот долго отказывался от королевского приглашения, стараясь подальше держаться от двора; он прекрасно понимал, что, принимая такую ответственную должность, может лишиться независимости. Однако приглашения короля становились все настойчивее и отказываться от них дальше становилось рискованно.

Уступая настоянию друзей (в их числе был и Э. Роттердамский), Т. Мор в 1518 году поступил советником к Генриху VIII, надеясь благотворно повлиять на короля. Он ненавидел тиранов, но был убежден, что только воля «просвещенного монарха» может совершить необходимые преобразования, а Генрих VIII в первые годы своего правления многим казался именно таким королем.

Поначалу Генрих VIII очень ласково относился к своему советнику-гуманисту, привлек его к работе Королевского совета, назначил докладчиком по прошениям, поступающим на имя короля, спрашивал его мнения по всем важнейшим вопросам. И Т. Мор начал быстро продвигаться по служебной лестнице, последовательно занимая высокие должности. Но успехи нисколько не вскружили ему голову, хотя он был первым выходцем из буржуазии, ставшим министром королевства, пост этот до него доставался только представителям родовитого дворянства.

• Предыдущая
• 25/34
• Следующая