Кровавый рассвет - Казаков Дмитрий Львович - Страница 17

Тонкий пронзительный визг поднялся к небесам и стих.

– Один готов, – сказал Олен, понимая, что сил у него не осталось вовсе и что в этой схватке он может быть только наблюдателем.

Оставшиеся посланцы потеряли всякое сходство с роданами, превратились в столбы из снежного крошева. Хлестнул ледяной ветер, замерцало бирюзовое свечение. Харальд ловко отскочил в сторону, метнулся прочь задравший хвост оцилан. Но Тридцать Седьмой и его сородичи и не подумали отступать.

Они меняли облик, оборачивались огнем, чудовищами и струями дыма. И при этом, не переставая, терзали гостей, хватали их зубами, рвали когтями, обжигали и даже били кулаками.

Атаки не производили особого эффекта, но сами гости с Нижней Стороны пока не могли причинить какого-либо ущерба сиранам. Хлещущие плети метели и уколы ледяных шипов ничем не вредили существам, не имевшим плотного материального тела, и только отбрасывали их в стороны.

А те кидались и кидались заново с упорством защищающих улей пчел.

– Живой? – спросил подбежавший к Олену Харальд, зеленые глаза его возбужденно блеснули.

– Сам в этом не уверен, – отозвался Рендалл.

– А зачем ты бросил клинок? Он бы пригодился.

– Вот это вряд ли. Сила меча сродни этим монстрам, и он для них не более опасен, чем веточка ивы.

– А жаль. – Харальд вздохнул, поудобнее перехватил оружие. – Я бы нашим помог, да не знаю – чем.

В этот момент один из сиранов лопнул, превратился в облако разноцветных искр. Они разлетелись в стороны, оплавляя песок, прорезая заполненный снежинками и паром воздух.

Но порадоваться успеху посланцы не смогли. Сородичи Тридцать Седьмого навалились на одного из них, облепили так, что тело снежного смерча исчезло из виду. Послышался рокот, какой издает готовящийся к извержению вулкан, барханы дрогнули, зашевелились.

– Ого… – проговорил Харальд. – Честно говоря, что-то мне подсказывает – лучше лечь.

Олен с облегчением упал, рядом проявился из невидимости Рыжий, уши его были прижаты к голове, а хвост нервно дрожал.

Громыхнуло, ветер, одновременно горячий и холодный, ударил в стороны, сметая пар, взбивая облака песка. Нечто похожее на копье из тающего льда, окутанное красным огнем, устремилось в зенит и исчезло, словно врезалось в голубую твердь, что закрывает Алион сверху.

Вниз полетели черные хлопья, похожие на сажу.

– Давайте, валите их… – прошептал Рендалл. Из нещадно зудевших глаз текли слезы, а лицо было облеплено песком и пылью.

Гостей с Нижней Стороны осталось трое, и они медленно отступали под напором сиранов.

– Наша берет, наша… – Харальд поднялся, вскинул меч и побежал туда, где продолжалась схватка.

Оцилан метнулся следом.

По сердцу Олена хлестнул стыд – друзья сражаются, а он стоит позади всех и дрожит, словно увечный. Заставил себя встать, поднял трясущуюся руку и обратился к Сердцу Пламени.

Вызванный поток огня оказался слабеньким. Он укатился туда, где посланцы бились с обитателями пустыни, и растворился где-то между призрачных тел сородичей Тридцать Седьмого. В ушах Рендалла запели птицы, мягкая тьма навалилась на плечи, придавила к земле.

– Нет… нет… – Он заставил себя стоять, несмотря на то что ноги тряслись, а перед глазами колыхалось цветное пятно.

Магический перстень позволял многое, но сам жадно пил силу хозяина.

Олен качнулся вперед, сделал шаг, чтобы не упасть. Дернул себя за ухо, сильно, до боли, и это помогло немного прийти в себя.

– Вот зараза… – прошептал он, обнаружив, что гости еще держатся.

Их осталось двое, и каждый напоминал костер из синего огня, вместо искр из которого летел снег. Снежинки, огромные, точно колеса, с острыми, блестевшими, как алмазы, гранями завивались в спирали, кружились и атаковали, словно отдельные, не лишенные разума существа.

Пузырясь, стекала на песок густая белая «кровь», и капала рядом с ней желтая светящаяся жидкость, покинувшая жилы сиранов. Несмотря на количество, обитателям пустыни приходилось нелегко.

Рендалл огляделся, пытаясь увидеть, где оставил ледяной клинок. Обнаружил его рядом с огромной ямой, заполненной колотым льдом, и торопливо зашагал в ту сторону.

– Раз – это в глаз, два – оторвалась голова, три – на могилку посмотри, – бормотал на ходу детскую считалку.

В голове все мутилось, в некоторые моменты переставал понимать, где находится и что происходит. Начинало казаться, что он по-прежнему в подземелье Дома Ничтожества или в самом центре вывернутого наизнанку мира. В сознание вторгались обрывки памяти предков, древних императоров, и большого труда стоило отогнать их, сохранить чувство собственного «я»…

Чужие памяти приносили свои желания: немедленно отомстить брату, скакать к войску, что бьется с орками, принять яд, чтобы покончить с постылой жизнью, отплыть на Каменный остров и разгадать его загадки.

Пятнадцать шагов до ледяного клинка дались Олену труднее, чем подъем на Сверкающий хребет в Вейхорне.

– Пять – начинаем жить опять, – пробормотал он, когда пальцы сомкнулись на рифленой рукояти.

Прикосновение к мечу, как обычно, успокоило. Его холодная безмятежная сила помогла справиться с душевной бурей. Уроженец Заячьего Скока смахнул песок с лица и повернулся туда, где продолжался бой.

Сираны пытались затушить «костры» гостей, но пока им это не удавалось. Среди меняющих очертания бойцов мелькала фигура Харальда, и апельсиновой молнией скользил рядом с ним оцилан.

– Ну, давай, – сказал Рендалл сам себе, но сил в измученном теле после этого почему-то не прибавилось.

Одно из существ, явившихся с Нижней Стороны, попыталось вырваться из кольца окружения. Превратилось в некое подобие ледяного дракона, ударило хвостом, махнуло крыльями. Из распахнувшейся пасти заструился поток прозрачного замораживающего пламени.

Крылатое существо рвануло вверх…

И рухнуло, не поднявшись и на сотню локтей. Врезалось в бархан с такой силой, что тот взорвался. Когда выброшенный в стороны песок осел, стала видна лужа белесой воды, в поверхности которой отражалось солнце.

– Так они без меня победят. – Олен сделал шаг, споткнулся и чуть не упал. – А ну-ка, двигаем.

Последний посланец окутался венцом из белоснежных молний, затем превратился в столб дыма. Взревел, словно тысячи быков, и звук этот заставил вздрогнуть землю, ну а небо – затрястись, будто крышка кастрюли…

Обитатели пустыни бросились на него со всех сторон, облепили, точно комары – потное тело.

– Рази! – долетел крик Харальда.

«Как бы этот паршивец мир наизнанку не вывернул, – подумал Рендалл с тревогой. – Как тогда, в степях. Броди потом среди черных и белых столбов, ищи выход в обычное пространство».

Но тело гостя распалось на тысячи струек серого тумана, и те начали медленно подниматься в вышину.

– Неужели все? – Облегчение ударило с такой силой, что едва не сбило с ног. – Не может быть…

Сираны отступали, превращались в огненные цветки на тонких ножках. Их «лепестки», снежно-белые, шафранно-желтые и красные, словно маки, двигались в изящном танце. Летевшие с них искры сбивались в столбы, пересекались и плясали, порождали горячий ветер.

Только в этот момент Олен понял, что, взяв меч, так и не вынул его из ножен.

– Мы победили, – сказал подошедший Харальд. – Точнее, они победили. – И он указал туда, где сородичи Тридцать Седьмого праздновали успех.

– Точно, – кивнул Рендалл. – Осталось только попить, умыться, немного отдохнуть, и тогда все будет отлично.

Спутник поглядел на него с иронией, но ничего не сказал.

Один из сиранов, серебристо-оранжевый, оторвался от земли, медленно поплыл прочь, словно громадный одуванчик из огня. За ним последовали собратья, и силуэты их начали таять, растворяться в небесной голубизне. Поле битвы опустело, остались взрытые барханы, наполненные таявшим льдом ямины, следы и участки оплавленного песка, ярко сверкавшие под солнцем.

Последний сиран не последовал за собратьями. Огонь его потух, «цветок» сжался и превратился в крылатую тварь с тремя головами и золотистой шерстью. Та каркнула нечто сердитое и трансформировалась в человекоподобную фигуру без одежды, но с огромным кувшином в руке.