Тайна - Хмелевская Иоанна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/58
• Следующая

— Черт. К тебе. Не мог раньше спросить? Я задумалась.

— Не мог, я тоже задумался. Ты ведёшь машину и смотреть тебе положено по должности. Слушай, мне это не нравится. Опять найду того прозектора… Вот именно! Знаю про последнего. Длиннющая лапша на уши.

— Прекрати свой телеграфный аллюр. Говори яснее.

— Ну так: официально тот, в кафе, умер от сердца и никаких следствий не надо. Умер сам по себе, по собственному почину, и привет. А неофициально — схлопотал укол в шею за ухом, отоварили без промаха, вчера вечером я как раз узнал все обстоятельства. Цианистый калий ещё с какой-то бурдой, где-то у меня записано, если тебе надо, могу поискать, цикута или стрихнин, только мне сдаётся, одного цианистого хватило бы выше крыши. А я вон там живу, направо.

В последнюю минуту я ещё успела повернуть в направлении его дома. Насчёт недоумка ожидала нечто в таком роде, но одно дело подозревать, а другое — знать. Все-таки, значит, так.., какие уж тут сомнения — убили из-за меня!

— А остальные? — спросила я подавленно.

— Что остальные?

— Ну мы, например. Почему нас никто ни о Чем не спрашивает?

— ао чем нас спрашивать? Говорю тебе — следствие и не ночевало. Анализы мой приятель сделал для своего личного удовольствия и спрятал. Убийца неизвестен. Никак не проявился, но я так себе дедуцирую: у них там что-то шиворот-навыворот, помнишь, тот, в носках, что в забегаловку примотал, — ценнейшая фауна, под охраной пребывает. Никто ничего ведать не ведает, одна тайна другой погоняет и все по углам. А про кузена Юзефа шепну приятелю, пусть лично присоединится к вскрытию. Вскрытие будет, верняк, я узнавал, в таких случаях всегда обожают суетиться, глядишь, и обнаружат что. По голове у меня так и ходит: ну как он схватил эти алкогольные проценты…

Гутюшин кот вернулся домой только через четыре дня. Новейшей информацией от приятеля из прозекторской Гутюша поделился со мной на лестнице в подвал, где мы оба, сидя на корточках, орали: «Кис, кис, кис». Кот молоко выпил и мясо сожрал, но наверх идти отказался наотрез. Гутюша признал правоту кота.

— Понятие имеет, по углам все ещё газ, хоть и открываю окна настежь и сквозняк летает. Хорошо, тепло. А насчёт Юзефа тоже криминал по высшему разряду.

Я только фыркнула.

— Ну и проницательность. Ясно, криминал с самого начала.

— Так мне ж невдомёк про Юзефа. У него ушиб на голове, не проломили, просто синяк и шишка. При жизни вздулась, а как умер, шишка стоп, но сознание потерять мог. Мало того, он говорит, мой, значит, приятель — есть заметный след от укола, и чего у них любовь такая на уколы, хобби что ли? Внутривенный укол, не угадаешь, куда кололи — не в руку, не в запястье, а в ногу под коленом. Спирту вовсе не пил, все градусы мог получить в уколе прямо в кровь, сколько угодно. Сам себе такой укол не сделаешь. Да, пожалуй, в самостоятельном распутывании тайн вся моя выдержка к чертям свинячьим пойдёт. И кому этот Гутюшин кузен мешал?..

— А с головой что? — спросила я угрюмо. — Мог сам себе врезать?

— Вроде мог, только трудно найти подходящий инструмент. Не знаю чем. Чем-то мягким, но твёрдым. Понимаешь: череп не разбит, а сознание потерял. Дома я ничего такого не держу. Кабы упал, так кругом сплошные острые углы, тогда рана была бы, а не шишка.

Кот вырвал у меня из рук следующий кусочек мяса. Гутюша наклонился, снова налил молока в пластиковую мисочку и позвал:

— Кис, кис…

— А что милиция? — спросила я по-прежнему мрачно.

— Милиция ничего. В протоколе вскрытия про укол молчок.

— Как это?!

— Обыкновенно. В официальном протоколе чёрным по белому: абсолютно здоров, абсолютно пьян, ударил себя по башке и отравился газом. От алкогольных градусов тоже мог откинуть копыта, так ли, иначе ли, им без разницы. Укол мой приятель открыл самолично.

— И никому не сказал?!

— Сказал. Милицейскому врачу. Тот видел, да в протокол дописал только на следующий день, вот и получилось пивко — по маленькой.

— Не понимаю, о чем ты. Гутюша сжалился над моей женской глупостью.

— У них там есть секция убийств, так? Отдел такой. Я сориентировался через другого приятеля, того, что сидит в кабинете и головой думает. Так вот: до отдела убийств вообще не дошло. Несчастный случай и все тут, кто-то распорядился, и следствия не будет.

Просто и ясно. Я так занервничала, что судорожно удерживала очередной кусочек мяса, который изо всех сил тянул кот. Кот за эти дни явно оголодал, а посему не отступился, помог себе когтями и получил добычу. Я разорвала фольговый мешочек и разложила около миски с молоком остатки.

— Оставлю ему где-нибудь в уголке, тут наступят копытом и растопчут, — сказал Гутюша, вставая. — Криминал криминалом, а животное голодать не должно.

Он собрал мясо, взял миску и заботливо устроил коту столовую в подвальном углу. Я тоже встала. Гутюша вернулся на лестницу, и мы начали подниматься.

— Ну, ладно, — приступила я осторожно. — А что ты обо всем этом думаешь?

Гутюша молчал до самого лифта.

— Нечего песок в голову засовывать, — заявил он, нажимая кнопку. — Его убили. Преступление это, убийство, значит.

— И пожалуй, из той же коллекции, — поддержала я и вошла в лифт. — У него были враги?

— Нет и нет. Какой был — весь на виду: не пил, человек порядочный. Я вовсю думал, всю ночь не спал. Ну кому было знать, что он здесь: живёт в Бендзине, приехал так, с бухты-барахты. Неожиданно. Кабы враг, то летал бы за ним, прицепившись, как пёс к репью, или что там ещё. Какой прицел ни бери, получается, меня это уработали.

Я тоже такой вариант крутила, Гутюша только подтвердил это. Мы вышли из лифта.

— Да, тебя хотели убрать. По лицу было не разглядеть — весь в пластырях, волосы и фигура у вас похожи, да и вообще убийца мог тебя лично не знать. Докопаться бы до сути!..

— Есть шанс, — обнадёжил Гутюша, открывая дверь в свою однокомнатную квартиру. — Кое-что собрал. Ментам плевать, ну, а я разговаривал с людьми, они меня любят — на ожившего мертвеца всякому любо взглянуть. Тут одна баба этажом выше, у ней в мозгах вечный обеденный перерыв, вот она и сидит на лестничной клетке и смотрит, что да как. Говорит, сначала ко мне вошли какие-то двое. Тыркали замок по-всякому, не удавалось открыть, да все-таки справились. Полчаса не прошло, прилетел Юзеф, только она его за меня признала. Что дальше — не ведает, у неё семья с работы приплюхала и её забрали с лестницы, но ведь те двое каким-то манером вышли, коль скоро их в квартире не обнаружили?

Я расположилась в кресле и начала развивать тему.

— Не лезли к тебе раньше времени, подождали, пока ты выйдешь из архитектурной мастерской. Телефонные звонки… Это они звонили — проверяли, на месте ли ты. Не могло же им в башку прийти, что прямо с работы поедешь к Тадеушу, наверно, ты всегда сперва домой являлся?

— Домой. К Тадеушу отправлялся вечером. В тот раз случайно: с Юзефом какая уж работа, а чёртовы выбоины в стене надо было рассчитать.

— О кузене они и не догадывались, раз приехал в шесть утра того же дня. Ждали в квартире, он вошёл, естественно, думали, что ты, бацнули по кумполу, один придержал, а второй в пять минут обделал все дело. Кто такие, дьявол их возьми, ведь наверняка продолжение одной афёры. Или враги у тебя объявились?..

— Нету, — категорически запротестовал Гутюша. — То есть я не знаю про врагов. Обыкновенный работяга и со стула никого не спихиваю., Говорю тебе, думаю, думаю, мозоли надумал, и хоть убей — не пойму.

В моей плодовитой голове завертелись кошмарные подозрения.

Недоумка убили — он вознамерился открыть мне какую-то тайну. Не успел, я осталась жива. Гутюша раздобыл тайную информацию про бриллианты, и камни из ювелирного магазина куплены посторонней личностью. Таинственная клика понесла убытки. Предвидятся новые доставки бриллиантов, клика не желает больше терять, решила себя обезопасить. Чушь, очередные сведения Гутюше снова предстояло раздобывать, проникать в тот же распределитель, вполне хватило бы предупредить, чтобы Гутюша туда не лез, зачем же сразу убивать… Разве что сведения получал постоянно да и доил на всю катушку, тогда понятно, но в любом случае во всем виновата я — я его подбила…

• Предыдущая
• 22/58
• Следующая