Слепое счастье - Хмелевская Иоанна - Страница 19
- Предыдущая
- 19/44
- Следующая
Шпулька выглядела теперь совершенно иначе. Растрёпанная и запыхавшаяся, она сражалась с огромным чемоданом, закрыть который — по всем законам физики — было абсолютно невозможно. Содержимое торчало со всех сторон, а девчонка, то опираясь коленом, то садясь на чемодан, пыталась утрамбовать упрямые вещи.
— Ты меня вдохновила! — просияла она, увидев подругу. — Это мне почудилось или ты в самом деле что-то говорила о вожде?
— Говорила. Звонил доцент Вищиневский. Они нашли курган. Но давай-ка не отвлекаться.
— Ладно, оставим это на десерт. Хорошо, что в нашей жизни есть нечто утешительное. Мне сразу стало лучше. Сюда влезло полторы полки из шкафа. Давай помоги. Сядь на него, или даже оба сядьте.
Тереска поставила свои чемоданы, приподняла незакрывающуюся крышку и окинула критическим взглядом содержимое.
— Странно, что ты такие вещи держишь в шкафу, — осуждающе заметила она. — Вот это — что такое?
Она выдернула из чемодана и показала подруге чрезвычайно странный предмет одежды, нечто вязаное, сильно дырявое и все в живописных белых и зелёных пятнах. Шпулька посмотрела повнимательнее.
— Не знаю. А нет, знаю. Старый свитер Зигмунта. Это не я держу в шкафу, а он.
— Ты и в самом деле думаешь, что он будет такое носить?
— Сомневаюсь. Он уже никуда не годится. Только выбросить.
— Так зачем же упаковывать? Лучше сразу выкинуть. Больше места останется.
— Ты так думаешь? — Шпулька поднялась на ноги и осмотрела останки свитера. — Не знаю. Может, и в самом деле лучше.
Янушек с большим интересом разглядывал и вышеописанный предмет, и общую панораму катаклизма.
— Я бы не советовал его выбрасывать, — предостерёг он. — Даю голову на отсечение, что Зигмунт будет ругаться.
— Из-за этого? Да ведь это же тряпка!
— Вот именно.
Тереска со Шпулькой засомневались. Затем переглянулись. Даже представить себе невозможно, сколько проблем возникает при таком вроде житейском деле, как переезд. Теперь, пожалуйста вам, новая проблема: забирать с собой или сразу выбрасывать?..
— Надо действовать методично, иначе этот хаос нас поглотит, — решила Тереска. — Пока откладываем сомнительные вещи в сторону, а потом в случае чего сразу и выбросим.
— А я? — Янушек тоже хотел участвовать. — Мне упаковывать или выбрасывать?
— Ты бери чемодан, который поменьше, и загружай книжки, что в комнате, может, поместятся. А мы будем выгребать все из шкафов и прочей мебели.
Работа закипела. Возможно, она была не очень методичной, но вне всякого сомнения — очень тяжёлой. Почти все с полок в шкафу влезло в чемоданы. Остались вещи, висевшие на плечиках, остались свитера и постельное бельё, остались также обувь и посуда, шкаф с вещами Зигмунта и продукты, цветы и косметика, и ещё сто тысяч разных вещей, которые захламляют любую нормальную квартиру. Куча на выброс у самой стены росла в устрашающем темпе. Иных результатов тяжкого труда почти не было заметно.
Взмыленные Тереска со Шпулькой с трудом закрыли последний имевшийся в наличии чемодан. Девчонки посмотрели на комод, на висящую в шкафу одежду, затем друг на друга и остро почувствовали, что рано или поздно любые силы исчерпываются.
— А в диване — ещё зимние вещи, — безо всяких эмоций произнесла Шпулька. Тереска уставилась в окно и ничего не ответила. Затем сделала несколько шагов и опустилась на один из чемоданов.
Тут, как всегда кстати, прорезался Янушек.
— Эй, что я скажу, — крикнул он из комнаты. — Чемодан уже полон, а книжек совсем не убывает! Что мне делать?
Ответа не было. Янушек подождал и заорал громче:
— Эй, сюда больше не влазит! Что мне делать?
Тереска со Шпулькой сидели рядком на битком набитых чемоданах и смотрели в пространство абсолютно бессмысленным взглядом, никак не реагируя на появление мальчишки. Янушек забеспокоился.
— Эй, послушайте… Да не сидите вы так… Вы что, обе умерли, что ли? Кому говорю! Да двиньтесь же вы с места, или я один должен тут все прикончить?!
— Пока что все это прикончило нас… — глухо заметила Шпулька.
Тереска глубоко вздохнула и вернулась на грешную землю.
— Нельзя сдаваться, — угрюмо сказала она. — Согласна, все это выглядит не очень-то радужно, но ни в коем случае нельзя сдаваться. Ты что-то сказал?
— Я сказал, что в чемодан больше не влазит, а книжек почти совсем не убавилось. Что делать-то?
Тереска встала с чемодана и медленно подошла к двери в комнату.
— Одну особенность переезда я уже подметила, — задумчиво произнесла она. — Удивительное дело, упаковываешь, упаковываешь, а вещей ничегошеньки не убавляется.
— Ещё как убавляется — чемоданы кончились! — вставила своё слово Шпулька.
— Что вы раскисли! — энергично запротестовал Янушек. — Вон, у вас уже пустые полки. Правда, кажется, все вещи с них теперь вон там, у стены лежат. Но разница все же есть! Скажите же наконец, что мне с книжками делать?!
— Выбросить, — буркнула Шпулька.
— Ты серьёзно? — заинтересовался Янушек.
— Серьёзно. Нет, не говори глупости! Оставь! О Господи! Да не знаю я, что с ними делать!
— Если мы вначале так уходились, то что же будет в конце? — Тереска задумалась. — Этот чемодан надо верёвкой обвязать, а то развалится. И правда, книги не влезли. Слушай, а у соседей нет каких-нибудь ящиков или коробок? У них тоже есть книги.
— Спятить можно.
— Ну ладно, если вы не хотите выбрасывать, то, может, в этот сундук? — предложил Янушек, указывая на здоровенный чемодан, занимающий без малого полкухни. — Сюда много влезет. Тереска оценила чемодан.
— А что? Может, даже и все.
— А посуда? — не согласилась Шпулька. — Этот большой — для посуды! Куда я кастрюли дену? На голову надену, что ли?
— О кастрюлях подумаем позже. Если будем так за все хвататься, мы долго не протянем. Надо по порядку. Ладно, запихивай в этот сундук. Шпулька, шевелись, выгребай все из шкафа. Глаза боятся, руки делают…
Зигмунт вернулся домой в состоянии тихого бешенства. Во дворе его слегка удивило зрелище бригады, работающей с неослабевающим энтузиазмом. «Не иначе как сдельно вкалывают», — подумал он, ведь рабочий день давно уже кончился. О том, что делается в квартире, парень до сих пор не думал, и увиденное ничуть не поправило его настроения. Тереска со Шпулькой находились как раз в состоянии очередного взрыва энергии, а кухня — в состоянии полного развала.
Шпулька, увидев брата, перестала увязывать подушки..
— Достал машину? — воскликнула она с надеждой и тревогой в голосе одновременно.
— Эй, не разваливай эту кучу! — крикнула Тереска. — Это на выброс.
Зигмунт с первого же шага споткнулся и запутался в огромной куче какого-то тряпья. Взглянув под ноги, он сопоставил слова Терески с тем, что увидел, и жутко возмутился.
— Мои брюки! — заорал Зигмунт, выгребая из кучи одну тряпку. — Вы совсем сбрендили! Мои брюки — на выброс?!!
— Какие брюки, старьё, а не брюки! — рассердилась Шпулька. — И так паковать не во что. А всякую дрянь надо сразу выбрасывать!
— Идиотка! Это же мои лучшие брюки! Ни за что! Свои вещи выбрасывай!
У Шпульки руки опустились. А Зигмунт тем временем нежно складывал и сворачивал извлечённую из кучи тряпку, бормоча себе под нос ругательства по адресу сестры. Шпулька вдруг вырвала у него из рук предмет спора и предъявила его Тереске.
— Совсем спятил, не иначе! Старые брюки, посмотри, дыра сзади, к тому же зашита жёлтой ниткой! И все промасленные! Ни в жизнь не отстирать!..
— А я тебя просил их стирать?! — завёлся Зигмунт, в свою очередь вырывая тряпку у сестры. — Я же не жениться в них собираюсь! Это мои лучшие рабочие брюки!
— Ещё пару раз так дёрнете, и не о чем будет спорить, — сухо заметила Тереска. — Он просто любит эти брюки, оставь их ему, пусть радуется. Может, прямо сейчас и наденет. Зигмунт, а что с машиной? Достал? Зигмунт огляделся в поисках безопасного места для своих бесценных штанов и, не найдя такового, сунул их себе за пазуху.
- Предыдущая
- 19/44
- Следующая
