Проза жизни [Обыкновенная жизнь] (Жизнь как жизнь) (Другой перевод) - Хмелевская Иоанна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/55
• Следующая

— О Господи! — взмолилась Шпулька. — За что мне такое наказание? Таких приключений мне ни за какие саженцы не нужно, знать бы, сломала бы вчера ногу! Это тебя тянет на насыщенную жизнь, мне и обыкновенная сойдёт!

— Ещё не поздно, ногу всегда можно сломать. Да не переживай, ничего страшного пока ещё не случилось. А этот Скшетуский — очень даже ничего, и дело говорит.

— Может, и дело, — неохотно согласилась Шпулька. — У Скшетуского должна быть чёрная борода… Только я в эти игры не играю, живи своей интересной жизнью без меня!

Тереска и впрямь с младенческих, можно сказать, лет, с тех пор, как научилась читать, а быть может, и раньше, страстно мечтала об интересной жизни. Жизнь налаженная, размеренная, спокойная казалась ей застоем и болотом.

Сразу же после уроков она отправлялась по всяким дачным и садоводческим хозяйствам, разбросанным по городским окраинам. Затем она переключалась на репетиторство, а набралось ни много ни мало по шесть уроков на неделе. Жуткая трата времени, хотя в денежном смысле отнюдь не пустопорожняя.

Далее на очереди стояли гимнастика и всякие косметические процедуры: расчёсывание массажной щёткой волос, вращение глазами, питательные маски и прочее, и прочее. Поздним вечером она вместе со Шпулькой отправлялась за выпрошенными саженцами. В довершение всего пошли домашние задания, учёба требовала своё. Все вместе совершенно не предоставляло возможности страдать по Богусю.

Доставка деревьев сознательно была отодвинута на самые поздние часы, под покров темноты. Понятно было, что если Богусь придёт, то не позже восьми, а значит, после восьми можно отлучаться из дома со спокойной душой. Таким образом, все складывалось более-менее удачно.

В куче всякого хлама у Шпульки отыскались музейной древности санки. Её отец смастерил их ещё в последнюю военную зиму, чтобы возить на них картошку. Не найдя ничего подходящего, он пустил на них овальную дубовую столешницу, слегка подровняв её с двух сторон Санки получились вместительные, метр на метр двадцать, а полозья к ним были позаимствованы от какой-то телеги, а может, и кареты. По просьбе Шпульки её старший брат Зигмунт приделал к этому монстру вместо полозьев колёса от старого детского велосипеда. В целом монстр выглядел весьма впечатляюще. Спереди у него имелся ремень, за который можно было тащить, а сзади торчала дугообразная, намертво прибитая железная скоба, за которую можно было толкать. Гружёный вязанкой саженцев, монстр производил на прохожих неизгладимое впечатление.

— Мы похожи на старьёвщиков, — кисло морщилась Шпулька.

Внешний вид Тереску волновал мало, но афишировать себя средь бела дня не хотелось. Не хватало ещё попасться на глаза Богусю! Прошлый раз она себя уже так скомпрометировала, что повторение будет иметь необратимые последствия.

Спустя три дня пани Марта впала в нешуточную панику. Поначалу она склонялась к мысли, что пани Мендлевская ошиблась. Тереска не относилась к подросткам, отравляющим родителям жизнь, и ничего пугающего прежде за нею не замечалось. Теперь же она с подозрительной регулярностью исчезала из дому после восьми и возвращалась лишь в одиннадцатом часу, тут же уединяясь в своей комнате и явно избегая разговоров с родителями. Вид у неё при этом был настораживающе изнурённый.

На четвёртый день пани Марта услышала краем уха разговор своих детей, от которого у неё волосы на голове встали дыбом.

— Этот доктор с Жолибожа оказался порядочным человеком, — сказала Тереска брату, начищающему всю обувь скопом на ступеньках у кухонной двери. — Денег не вымогал, удалось с ним договориться. Не будь свиньёй, одолжи велосипед.

— Тележка, как у рикши, лучше, — недовольно ответил Янушек. — Одна может везти другую. А вообще обе вы наивные дурочки. Через неделю вам кранты.

— Сам ты глупый и наивный. Я тебе что, рожу этого рикшу? Чужие люди, и те сочувствуют несчастным малюткам, а ты как чурбан бесчувственный!

— Меня ваши подкидыши не интересуют. Ты влипла, ты и выкручивайся.

Больше пани Марта ничего не услышала, потому что Тереска сбежала по ступенькам с твёрдым намерением влепить брату подзатыльник, и уже схватила для крепости удара обувную щётку. Янушек от удара уклонился, но беседа приобрела слишком бурный характер, чтобы можно было что-то понять.

— Дети, не надо драться, — автоматически сказала пани Марта и ушла на кухню с тяжёлым сердцем.

Дело казалось ей крайне деликатным, и непонятно было, как к нему подступиться. Тереска избегала её и уклонялась от объяснений, ссылаясь на нехватку времени. Вообще девочка она правдивая, не будет ни лгать, ни отпираться. Зато упрямства в ней хватает с избытком, замкнётся в себе — и клещами ничего из неё не вытянешь. В последнее время её просто не узнать, единственная возможность — выяснить что-нибудь через Янушека.

Янушек уже лежал в кровати, когда пани Марта заглянула к нему в клетушку — якобы проверить состояние его носков.

— Зачем вам рикша? — как можно равнодушней спросила она, заглядывая на полку с носками.

Янушек, опершись на локоть, с тревогой наблюдал за матерью. Как бы она не обнаружила кусок жестянки из-под мазута, который он припас для изготовления бомбы и не успел отмыть. Соседство жестянки с одеждой могло не понравиться матери.

— Что? — удивился он. — Какой рикша?

— Мне послышалось, что вы с Тереской разговаривали о каком-то рикше и велосипеде. Зачем он вам?

— А! Это не мне, а Тереске. Мне он не нужен.

— А ей зачем?

— Для транспортировки.

— Чего?

Янушек откинулся на подушку и подложил руки под голову, на какое-то время позабыв о банке.

— Они сбрендили, — пренебрежительно изрёк он. — Таскают по всему воеводству саженцы.

Пани Марта как раз добралась до смятой грязной жестянки, спрятанной под рубахами и свитерами, но даже не обратила на неё внимания.

— Какие саженцы?

— Фруктовые. У них там в школе чокнулись. Велели раздобыть миллионы саженцев и высадить где-то там сад. Вот они и мотаются по пригородам, клянчат у кого ни попадя саженцы и свозят в школу. Пешком, через весь город. Представляешь? Рикша бы им не помешал.

У пани Марты прямо камень с сердца свалился, от облегчения даже в жар бросило. Она сразу потеряла интерес к носкам и быстренько запихнула их обратно на полку.

— А какое отношение к саженцам имеют подкидыши? — осторожно спросила она.

— Они этот сад для сирот сажают. Тереска все мне ими глаза колет. На жалость давит, думает, что расчувствуюсь и дам свой велосипед. Фиг им, я его только починил, а они мне его опять сломают. Пусть и не надеются, а надо — пускай грузовики наймут.

— А ты случайно не знаешь, почему они занимаются этим по вечерам?

— А когда ещё? Я бы на их месте тоже в темноте возил, чтоб никто не видел. Только людей смешат с этим столом на колёсах. Как их ещё для кинохроники не сняли! Сущий цирк!

Пани Марта решила, что узнала достаточно. На всякий случай надо, конечно, поговорить с Тереской, но теперь уже понятно, что к чему. Уйдя от сына, она отправилась подстерегать дочь.

Тереска вернулась четверть одиннадцатого, уставшая и сонная. Обнаружив засаду, она неохотно задержалась на лестнице.

— Милиция о тебе спрашивала, — сказала пани Марта, думая при этом о том, что дочь слишком легко одета для холодных осенних вечеров. Так о чем она, собственно, собиралась поговорить?.. — Что это за история с преступниками, которых вам надо опознать?

— А что, поймали их? — оживилась Тереска и даже сошла на одну ступеньку вниз.

— Не знаю. В чем там дело? Почему ты не в свитере? Ты же знаешь, я в этом вопросе не перегибаю, но тебе должно быть холодно!

— Холодно! — раздражённо фыркнула Тереска, вспоминая, как они пыхтели по дороге из Жолибожа, таща груз, норовивший свалиться на каждом повороте. Груз весил несколько десятков килограммов. — Да с меня семь потов сошло! Попробуй протащить через весь город полсотни кило, я посмотрю, как тебе будет холодно.

Пани Марта обрадовалась, что Тереска сама затронула назревшую тему. Впрочем, в назревших темах она уже потерялась. Таинственность молодого, симпатичного Кшиштофа Цегны, который уже несколько раз интересовался Тереской, тревожила её не меньше. Предостережение пани Мендлевской, саженцы, свитер, преступники, неподъёмные тяжести…

• Предыдущая
• 14/55
• Следующая