Крокодил из страны Шарлотты - Хмелевская Иоанна - Страница 15
- Предыдущая
- 15/55
- Следующая
– А где тот эскиз, который ваша подруга рисовала в такой спешке? – внезапно спросил майор.
Сигарету я раскурила, на чем бы еще выиграть время? Ну кто тянул меня за язык, угораздило же сболтнуть про эскиз, которого в помине не было! В квартире Алиции такой макулатуры воз и маленькая тележка, окажись я там, наверняка подвернулось бы что-нибудь подходящее, а так – что тут сообразишь?
– Не знаю. Не видела. Когда Алиция его раскопала, я смотрела фотографии.
Проклятие, ведь фотографий тоже не было! Но хоть какие-то снимки они у нее нашли!.. Еще немного, и мне так задурят голову, что я сама все на блюдечке преподнесу!
– Жаль. Мы искали несколько часов. Если эскиз забрал убийца, надо полагать, он мог послужить уликой?
Я тупо таращилась на майора и чувствовала, что у меня и впрямь заходит ум за разум – на долю секунды показалось, что майор прав. Если убийца его забрал… может, это и правда важная улика? Да нет, что это я, не было там никакого эскиза!
– Иоанна, какой еще эскиз? Ведь Алиция в последнее время нигде не работала!
– Ваши отпечатки пальцев найдены на всех чертежных принадлежностях. Вы должны были хоть краем глаза его заметить!
Черт бы побрал этот коробок с кнопками! И карандаш в придачу, я писала карандашом Алиции, одним из тех, что она привезла из Дании, они словно созданы для того, чтобы сохранять отпечатки. Что я там еще брала в руки?
– Не заметила! – выпалила я в праведном упорстве, потому как это была святая правда. – Всяких эскизов я столько за свою жизнь насмотрелась, что меня от них уже мутит! Не смотрела!
Спустя полчаса они поняли, что меня им не расколоть, даже если довести до умопомешательства. Странно, но у майора был такой вид, будто он этим даже доволен. Больше вопросов он не задавал и заявил чуть ли не с торжеством:
– Ну что ж, буду откровенен. В числе подозреваемых вы занимаете место более чем почетное. Не знаю, достаточно ли моей просьбы или нужно официальное подтверждение, но вам не следует выезжать из Варшавы и менять свой адрес без разрешения на то милиции. Наше личное знакомство и мое к вам расположение тут, увы, бессильны.
– Очень вам признательна, – расшаркалась я. – Не надо официально, нечего разводить бюрократизм. На улицу-то можно выходить?
– Разумеется, вы можете свободно передвигаться в пределах Варшавы. Не найдется ли у вас какой-нибудь емкости поменьше? – добавил он, покосившись на внушительных размеров бутыль с моей микстурой. – Не хотелось бы совсем лишать вас чудодейственного бальзама.
Я разыскала пузырек из-под салицилового спирта и пригласила майора на кухню.
– Настоятельно прошу лично удостовериться, как я его ополаскиваю. Во избежание разговоров, будто я что-то подмешала.
Вскоре он попрощался с нами в подозрительно благодушном настроении и отбыл, унося с собой на дегустацию пробу фирменного моего пойла, а я незамедлительно опрокинула в себя остатки из бутыли, чтобы укрепить свой дух перед очередным, как следовало ожидать, раундом.
– Доигралась, – изрек Дьявол. – Роберт тебя крепко подставил. В Копенгаген тебе не попасть, разве что вплавь через границу. Хотя, сколько помнится, плавать ты не умеешь.
– Дождусь ледового пути, – разозлилась я. – Ты снова против меня!
– А что прикажешь делать, когда ты ведешь себя так глупо, что впору сквозь землю провалиться! Не восхищаться же! Хотя насчет шкафа и дерби надо отдать тебе должное. Если бы не Роберт, даже я бы поверил, но Роберт не врет, это ясно. Во всем, что касается автомобилей, память у него железная. Зато с эскизом ты оплошала, могла бы и побольше смекалки проявить.
– Не понимаю. Что ты имеешь в виду?
– Хотел бы я знать, кого ты стараешься выгородить. До сих пор я надеялся, что тебе там в Дании никто голову не вскружил, но теперь сомневаюсь.
– Опомнись! При чем тут это?
Дьявол смерил меня мрачным взглядом. Пришлось оторваться от посуды и ответить ему тем же.
– Очень уж тебе не терпится попасть в Копенгаген, – буркнул он, сдаваясь. – А как насчет надписи на стене? Что это за прачечная, не та ли, что на площади Святой Анны?
В такие моменты герои довоенных фильмов роняли, помнится, всякую бьющуюся посуду. Я ничего такого не уронила и не разбила, хотя имела полное на то право. Просто застыла как вкопанная, лихорадочно соображая, стоит ли что-нибудь соврать, и если да, то что, или лучше не напрягаться, все равно подловит. Нет, и пытаться нечего, напрасный труд.
– А почему майор меня о ней не спрашивал?
– Не догадывается, а я ему еще не говорил. Я снова взялась за посуду.
– Помалкивай и дальше, душа моя, – холодно ворковала я. – Не знаю, какими догадками забита твоя голова, но со всей ответственностью заявляю, что лучше тебе позабыть про них. Поверь мне на слово.
Дьявол потащился за мной на кухню.
– Это почему же?
– Потому что они беспочвенны, – совсем уж ледяным тоном отрезала я.
– Тогда, значит, Збышек?..
Потеряв всякое терпение, я набросилась на него:
– Ну при чем тут Збышек, почему Збышек? Чего вы пристали к несчастному Збышеку? Помешались на нем? Свет на нем клином сошелся?!
Дьявол снова вцепился в меня, как легавая в дичь:
– А все потому, что ты темнишь, кого-то стараешься выгородить. И поскольку самой сомнительной фигурой оказался Збышек…
– С чего это тебе взбрело, будто я кого-то выгораживаю?
– Нам известно, что в тот вечер ты пробыла у Алиции всего ничего. Этот дурацкий эскиз – только предлог. Просто к ней нагрянул гость, и тебе пришлось уйти. Гостем был Збышек, его-то ты и покрываешь.
Я молчала, с тоской думая о том, что мое вранье плюс их ложные выводы приведут к такой дикой путанице, в которой сам черт не разберется. С другой стороны… если они столь недогадливы, тогда чей же это микрофон?.. Или Дьявола тоже водят за нос – из-за наших отношений? Нет, его не проведешь. Значит, он с ними против меня?
– Интересно, что вы еще насочиняли? На кой шут мне, к примеру, маляр?
– Вот именно. Зачем тебе маляр? Почему она звонила, я уже догадался: велела прийти и посмотреть надпись на стене. С Копенгагеном тоже ясно, а вот маляр… Иоанна, заклинаю, будь благоразумна, зачем тебе маляр?
Я предоставила ему возможность самому разгадывать эту загадку. У меня своих забот хватало, а тут и еще одна свалилась на мою голову. Как мне теперь попасть в Копенгаген?
В довершение всего поздним вечером позвонил Збышек, в состоянии близком к невменяемому.
– Я чувствую себя затравленным зверем! – простонал он умирающим голосом.
Если уж говорить объективно, Збышек явно преувеличивал – майор пока не сделал ему ничего плохого, – зато субъективно он чувствовал себя именно так. Но чем я могла ему помочь?
Всю ночь я промаялась без сна, пытаясь найти выход. Может, кто-то другой съездит? Нет, никто больше не справится, да и не доверяю я никому. Может, там сейчас кто-то из наших? Михал! Тот самый Михал, который в некотором смысле доводится мне сообщником… Он бы запросто все обстряпал, но как его поставить в известность? В письме? Мою переписку с Копенгагеном наверняка станут проверять. По телефону и того ненадежней! Шифром можно сообщить разве что о ставке на бегах, но никак не о конверте в кофре. Как быть?..
Если долго думать, то что-нибудь толковое и надумаешь. Правда, совсем уж гениальные мысли в таком паническом, как у меня, состоянии людей не осеняют, но более-менее сносный выход сыскался. Перебрав в уме все возможные и невозможные способы нелегального перехода через границу, удостоверившись, что среди моих знакомых нет ни одного кондуктора, летчика или стюардессы, курсирующих между Варшавой и Копенгагеном, что все мои знакомые надолго засели либо тут, либо там и путешествовать в ближайшее время не собираются, я поняла, что остается только одно. Надо позаимствовать опыт у контрабандистов. Послать Михалу письмо, в чем-то его хитро спрятав!
К утру я уже знала в чем. Разумеется, в колбасе. Что-что, а колбасу Михал наверняка съест или хотя бы попытается съесть. Выбор мой пал на вареную – в сухую вряд ли удастся что-либо впихнуть. К счастью, трезво рассуждать я еще оказалась способна.
- Предыдущая
- 15/55
- Следующая
