Колодцы предков - Хмелевская Иоанна - Страница 30
- Предыдущая
- 30/54
- Следующая
– Превосходно, – немедленно отреагировала я, – а как звучит неофициальная?
– Так значит, это облизанный Никсон убивает? – спросила моя мамуся.
– Откуда он, черт побери, узнал?! – занервничал Михал Ольшевский. – Как это могло разойтись? Он не сказал, откуда?..
– А не этот ли Никсон столкнул его в колодец? – заподозрила Тереза.
– Тихо! – крикнула Люцина. – Заткнитесь и дайте ему договорить! Вы же видите, что он ещё не все сказал!
Марек начал с конца.
Больницкий не знает, кто его столкнул. Допускает, что Никсон, но не уверен. Никсон про колодец ничего не говорил, а только просил все посмотреть. Больницкий досок с колодца не снимал, когда он появился, колодец был открыт и он туда чуть не свалился…
– Так свалился же, – поправила Люцина.
– Тихо!!! – цыкнула на неё Тереза.
– Он пришёл, посветил фонариком и заглянул вниз, тут его что-то и толкнуло. Никсон не говорил, откуда он знает про сокровища, и свой интерес объяснял очень нечётко. Я сомневаюсь, что убивает он, потому что до сегодняшней ночи его тут не было…
– Так сегодня никого и не убили, – удивилась моя мамуся.
– Куклу убили, – опять поправила Люцина. – Он прав, наверняка тот же самый…
– Тихо, – не выдержав, крикнула я. – Бросай эту ерунду и говори, как выглядит неофициальная версия, я чувствую, что здесь собака и зарыта!
Марек посмотрел на Ендрека. Ендрек, уставившийся на нас, нервно вздрогнул и тут же высунулся в окно. Он пробежал взглядом по небу и земле и успокаивающе кивнул.
– Спокойно, ни души…
– По неофициальной версии, Больницкий о старом кладе слышал. Случайно. Он помнит своего деда, который когда-то жаловался на несправедливый раздел имущества в семье. Его отец, то есть прадед этого Больницкого, чего-то там не получил. Это что-то не получил никто, потому что все было спрятано неизвестно где, и кто-то это сторожил. Отец деда был обижен, дед тоже обижался, причём разговоры о сокровищах ясности в дело не вносили. Точно было известно, что находятся они в безопасном месте, в котором должны пролежать ещё сто лет, другой раз, также точно, было ясно, что их кто-то украл. В рассказах деда мелькало одно имя, будто бы главного врага, которое Больницкий вспомнил с большим трудом, поскольку в детстве не обращал на эти разговоры внимания, считая их склеротическим бредом. Сокровища прятали как раз от главного врага, которого звали… Ну, отгадайте!
– Менюшко! – ни на секунду не задумываясь выкрикнула Люцина.
Марек утвердительно кивнул.
– Действительно, Менюшко. Произошёл какой-то конфликт между Менюшко и семьёй Больницких…
– Абсолютно бессмысленно, – критически прервала Тереза. – Все поперекручено. То прабабка, то Больницкий, во что нам теперь верить?
– Вот именно. По-моему, здесь он врёт, – недовольно заметила моя мамуся.
– А вот и не вру. Я просто повторяю вам все, что знал Больницкий. Такую версию событий он восстановил после визита Никсона, а до этого вообще ничего не помнил. Он считал это пустой болтовнёй и не забивал ею голову. Теперь, после визита в колодец, он, тем более, не желает ввязываться в идиотскую войну за сокровища, которых, как он думает, давным-давно нет.
– А он не притворяется? – неуверенно спросила я. – Этот Никсон может его и уговорить…
– Скорее всего нет. Вчера он отправился отдыхать в Болгарию. Я видел.
– Больницкий или Никсон?
– Больницкий, с рукой в гипсе.
– А из разговоров в его семье не ясно, где спрятаны сокровища? – с надеждой поинтересовался Михал Ольшевский. – Не было ли каких-нибудь слухов относительно места?
– Относительно места, мы давно знаем, что здесь, – выдавила из себя Тереза. – Могли бы в конце-концов пошевелить своими кочерыжками и решить, где искать.
– А ты своей кочерыжкой пошевелить не можешь? – обиделась моя мамуся.
– Я самая молодая и прабабку не помню.
– Ишь, хитрая! – фыркнула Люцина. – Ты знаешь то же, что и мы. Прабабку никто из нас не знал!
– Да. Но, по-моему, нам нужна именно эта прабабка, – озабоченно сказала тётя Ядя. – Это она придумала, куда спрятать сундук? Вы её правнучки, могли бы думать точно также…
Михал Ольшевский горячо её поддержал, напомнив, что единственный путь к сокровищам – тщательный анализ гипотетических мыслей завещательницы и её нотариуса. Несмотря на массу усилий и прямое происхождение от завещательницы, анализ не удавался. Что могло прийти в голову покойной прабабке, оставалось загадкой. К счастью, существовало только три возможности.
– Это можно было спрятать в склепе на кладбище, если бы он у нас был, – уныло сказала я. – Раз склепа нету, может быть в гробу…
– В этих развалинах, – живо вмешалась Люцина. – Нормальный человек спрятал бы в развалинах. Лежат они себе нетронутые столько лет, и никто ими не интересуется.
– А мне показалось, что все ими интересуются, – заметила моя мамуся. – Но в имении прабабки, я уверена, тоже был колодец. Не могло не быть.
– Он тебя не убьёт, я это сама сделаю, – диким голосом прорычала Тереза. – Если ты ещё раз вспомнишь про какой-нибудь колодец!..
– В имении прабабки мог быть и склеп, – поспешно вмешалась тётя Ядя. – Может, сначала следует заглянуть в него?…
– Но это лежит здесь, а не там! – запротестовала Люцина.
– Значит, вы думаете, что все спрятано либо в склепе, либо в этих развалинах, либо в каком-то из колодцев, – подвёл итог Франек. – Возможно вы и правы. Прятал то наш дед, а он был хитрый. Все зависит от того, спешил он или нет.
– Да? – оживлённо подхватила Люцина. – А у него было достаточно времени?
– Не знаю. Меня при этом не было.
– Предположим, что не очень много, – предложил Марек.
Михал взглянул на него и нахмурил брови.
– Он был уже старым, этот нотариус, – сказал он медленно. – Пани Больницкая умерла и он остался с этим сундуком, Франтишеком Влукневским и Менюшко…
– С Менюшко!.. – вырвалось у Люцины.
– Завещание его клиентки и записку разделяют два года, – продолжал Михал. – Всего два года… Его сын уже ничего не прятал и не переносил, значит, все было сделано за эти два года…
Люцина беспокойно заёрзала.
– Обращаю ваше внимание на Менюшко… – напомнила она сладким голосом.
– Он по полю мчался… – с нескрываемым отвращением фыркнула Тереза. – Можно узнать, что это даёт, даже если он действительно мчался?
Михал Ольшевский упорно гнул свою линию:
– Этот Менюшко мог быть опасен. Может, он был жадным? Может, пришлось прятать быстро, чтобы он ничего не увидел?.. Из того, что вы рассказывали, следует, что с ним было что-то не в порядке. Его потомок тут крутился…
– Тепло, тепло… – одобрил Марек.
– Так его же грохнули в болоте. О чем можно говорить? – удивилась моя мамуся.
Я перестала их слушать. Передо мной возникла картина давно минувших дней: незнакомое мне имение прабабки, которого я в глаза не видела. Пасмурной ночью, в темноте, двое заняты погрузкой на телегу огромного тяжёлого сундука… И третий человек, скрывающийся за деревьями и кустами, подглядывающий жадными глазами… Я увидела, как эти двое обменялись какими-то жестами, шёпотом посовещались, поглядывая в сторону третьего, хлестнули четвёрку коней и скрылись во мраке… Третий немного подождал, отвязал от дерева коня, запрыгнул в седло и отправился за ними…
– На их месте я притворилась бы, что прячу все в подвале нотариуса, – сказала я по инерции. – А потом, избавившись от Менюшко, не будет же он вместе с конём жить возле этого подвала, перевезла все в другое место. Лучше всего в дом Франтишека Влукневского и здесь, быстро-быстро где-то спрятала, пока Менюшко не видит… Конечно, быстрее всего в колодец. Раз, и никаких следов…
Родственники молча уставились на меня, будто я внезапно сошла с ума. Люцина вдруг поняла и понимающе кивнула.
– Но Менюшко увидел, – зловеще продолжила она. – Он понял, что это здесь, только насчёт колодца не был уверен. Он искал свежевскопанную землю, следы в подвале или на кладбище…
- Предыдущая
- 30/54
- Следующая
