Тадж-Махал и сокровища Индии - Ермакова Светлана Евгеньевна - Страница 32
- Предыдущая
- 32/37
- Следующая
Ни о каком ухаживании и влюбленности в обычном понимании этого слова не было и речи. Не случайно даже самые романтические произведения литературы Средневековья либо описывали чисто династические браки, либо развлекали читателей историями о том, как герой или героиня влюблялись друг в друга на расстоянии, увидев портрет или услышав о красоте суженой из рассказа говорящего попугая.
Мумтаз повезло: она была знакома с женихом задолго до свадьбы. Их связывало большое чувство, по силе и глубине несравнимое ни с чем. Им всегда было хорошо рядом друг с другом. Принц Кхуррам любил беседовать с любимой, уважал ее мнение по любому вопросу. За долгое время разлуки они написали сотни писем, где, кроме страстной тоски, всегда содержались умные и содержательные рассказы об окружающей жизни, о прочитанных книгах, о планах на будущее. Мумтаз совсем не надо было применять какие-то женские хитрости, чтобы увлечь Кхуррама, он и так был увлечен ею. Но она с детства привыкла ухаживать за своим лицом и телом. Еще в девичестве она вместе с матерью подобрала состав своих духов и аромат благовоний.
С той поры она всегда сама готовила духи, приобретая все необходимые компоненты в специальных лавках на рынке. Мумтаз выбрала нежный запах лаванды и аромат пачули. Кхурраму очень понравился ее выбор. Она знала, что до сих пор он хранит ее одежду и часто, раскрывая большой резной сундук, подолгу вдыхает неповторимый родной запах.
Перед свадьбой будущая свекровь, согласно древнему обычаю, преподнесла Мумтаз вари да багх – роскошную алую накидку, вся поверхность которой была покрыта маленькими вышитыми золотисто-желтыми квадратами. Подарила она и чопе – еще одну свадебную накидку, расшитую в стиле багх, в которую бабка с материнской стороны укутывала невесту перед церемонией чуда (обряд первой брачной ночи).
Перед брачной церемонией невеста проводила в полной изоляции двенадцать дней; в день свадьбы лицо ее было закрыто плотным покрывалом и впервые являлось жениху в зеркальном отражении во время обряда «зеркало и Коран».
Густая цветочная гирлянда с серебряной бахромой прикрывала и лицо жениха. Новобрачных также называли не по именам, а по ролям в брачной церемонии: жених (дулха или наушах) и невеста (дулхан). Кроме лица и имени невесты, сглазить которую считалось легче легкого, в тайне держали и ее вес. В конце свадебного шествия, когда невеста отправлялась в дом жениха, в ее паланкин клали тяжелый камень, дабы носильщики не узнали ее истинного веса и не разболтали о нем недоброжелателям.
Внешность женщины, особенно в праздничном наряде, не столько открывалась для любования, сколько скрывалась, точнее, украшалась таким образом, чтобы «затемнить» ее природные черты и фигуру.
Все видимое глазу представало измененным или полускрытым: волосы были окутаны покрывалом; шея и грудь спрятаны под массивными ожерельями и гирляндами; очертания тела скрадывали широкие шальвары и курта; узор из хны на лбу и щеках изменял цвет лица; форму глаз было не узнать под густым слоем каджала и сурьмы; нос не разглядеть из-за кольца или подвески, вдетой в ноздрю; естественный цвет губ и зубов полностью уничтожался черным порошком мисси.
Женщина и мужчина обязаны любить друг друга, если они были соединены священными узами брака, хотя бы само их знакомство и произошло только на свадьбе. Коран предписывает мусульманину выполнять свой супружеский долг в ночь с четверга на пятницу: именно в такую ночь, по легенде, был зачат пророк Мухаммед.
Кхуррам бывал в спальне жены намного чаще. Он не мог расставаться с Мумтаз надолго. Даже зная, что она не покидала территорию дворца, он всегда старался чаще видеть ее, слышать тихий, спокойный и такой любимый голос.
У Шах-Джахана был большой гарем, как и полагалось индийскому падишаху. Но он «не обращал внимания на других женщин, пока Мумтаз была жива». Об этом писал в путевых заметках Франсуа Бернье, французский врач, путешественник и философ. Он отмечал, что супруги уважительно, нежно и трогательно относились друг к другу. Мумтаз любила свой народ и знала, что эта любовь тоже взаимна. Ее боготворили простые люди за отзывчивость и милосердие. По ее просьбе были составлены списки вдов и сирот, живущих в государстве. Мумтаз лично следила, чтобы они были обеспечены всем необходимым.
Она была народной заступницей, а своему мужу – мудрой советчицей. Он всегда ценил ее суждения выше собственных. Мумтаз-Махал была так же скромна, как и красива, а о ее преданности супругу слагали легенды. Она никогда не разлучалась с мужем и сопровождала его в самых опасных военных походах.
Горе Шах-Джахана, потерявшего любимую женщину, было безграничным. Восемь дней он провел взаперти, без еды и питья. Когда же правитель вышел к своим приближенным, они не узнали его, сгорбившегося и постаревшего. Мумтаз видела и это, но ничем не могла помочь любимому. «Аллах пожелал этого испытания для нашей любви», – думала она, прозрачным облачком облетая покои мужа. Шах-Джахан объявил в стране траур, запретив музыку, яркую одежду и украшения. Женщинам также запрещалось пользоваться духами и благовониями. Мумтаз считала это лишним, но она уже не могла влиять на ход мыслей мужа. Она видела, как во время бесед с послами, восседая на ее любимом Павлиньем троне, его рука непроизвольно тянулась погладить чудесных птиц с изумрудными глазами, к которым часто прикасались ее нежные пальцы.
Шах-Джахан замирал, словно прислушиваясь, стараясь уловить голос жены под сводами дворца, но, как она ни старалась, он не слышал более ее советов. Тогда падишах погружался в думы и пытался представить, что ответила бы в том или ином случае его главная и бескорыстная советница.
Она вспоминала день своей кончины. Боль разрывала тело, мысли путались. Мумтаз-Махал, чувствуя приближение смерти, попросила принести новорожденную дочь и позвать мужа. Она вручила ему Джаханару и обратилась к Шах-Джахану с двумя просьбами: больше не жениться и выстроить для нее мавзолей, который был бы достоин их большой любви. Падишах после смерти Мумтаз долгое время не мог приступить к управлению государством, не раз у него возникала мысль отказаться от трона. Приближенные старались развеять тоску Шах-Джахана, но ни сказочная роскошь, ни заморские диковинки, ни дрессированные слоны, ни смотры боевой конницы не могли отвлечь его от грустных дум.
Прошло немало времени, прежде чем подчиненные увидели выполненный из дерева макет мавзолея, поразивший их совершенством форм и пропорций. Таким образом Шах-Джахан приступил к осуществлению своего замысла. Он выполнил обе просьбы умирающей жены, потратив на строительство мавзолея столько же лет, сколько они прожили с Мумтаз.
Занявшись возведением мавзолея, Шах-Джахан воспринимал это как главное дело своей жизни. О пережитом горе окружающим напоминали лишь седые волосы правителя и затаенная грусть в карих глазах. Его плечи вновь распрямились, его энергия и работоспособность поражали. Когда Шах-Джахана спрашивали, как ему это удается, ответ был одним: ни часу праздного безделья.
В 1657 г. Шах-Джахан тяжело заболел. Как уже говорилось, этим обстоятельством воспользовался его сын Аурангзеб. Он арестовал отца и заключил его, еще не окрепшего после недуга, в Агру, в Красный Форт, под домашний арест. Аурангзеб захватил престол и девять лет продержал отца взаперти.
Тяжело было Шах-Джахану смириться с жестокостью сына. Единственным утешением для него было то, что он из своих покоев мог видеть Тадж-Махал. Он писал прошения к сыну, где униженно умолял его похоронить рядом с Мумтаз.
- Предыдущая
- 32/37
- Следующая
