Дом с волшебными окнами. Повести - Эмден Эсфирь Михайловна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/86
• Следующая

Теперь в чуть покачивающейся лодке начинается научная работа: за борт опускается шест — всё глубже, глубже, глубже… Есть! Стоп!.. Все очень заинтересованы и глядят в глубь тёмной, колышущейся воды… И вдруг — шлёп! Что это молниеносно сверкнуло над самым бортом — красное, зелёное, голубое — и шлёпнулось в воду?

Крик вырывается у всех одновременно, но Петрушка уже пойман — его поймали за ноги и втащили обратно в лодку. Ноги его почти сухи, но всё туловище и колпачок мокры так, что хоть выжимай! Его никто не бранит, все взволнованы случившимся, даже посмеивающийся Костя. Но Петрушке стыдно, ужасно стыдно. Ох, взяли с собой в научную экспедицию, а он так осрамился!

Он молча сидит на руках у взволнованной Саши и сохнет, сохнет на солнце, так что пар идёт от его шёлкового колпачка и рубашки.

Он пострадал из-за своей научной любознательности, — никто этого не понимает, все думают, что он просто неосторожный и любопытный дурачок. И никто никогда не узнает, что он увидел, когда свалился в воду: он увидел… нет, это невозможно рассказать! Оно было такое длинное, серое, зубастое, оно плыло под водой около самой лодки и шевелило хвостом… Оно чуть не утащило Петрушку под воду; оно могло бы испортить всю их научную работу, изгрызть шест, укусить Сашу, но он спугнул его своим падением, и никому об этом не скажет. Не надо зря беспокоить друзей.

— Петрушка, слышишь? — сказала Саша. — Соседи приехали.

Петрушка ещё крепко спал после вчерашнего приключения. Но когда Саша его разбудила, он тоже услышал, как в соседней комнате ходят, как разговаривают два молодых голоса — мужской и женский. И вдруг закричал детский звонкий голосок, потом что-то упало, разбилось. Потом послышался смех, потом шлепок, потом детский плач.

Саша и Петрушка молча слушали всё это. Саша улыбалась, а Петрушка хлопал руками, показывал, как баюкают, потом засмеялся, а когда ребёнок заплакал — очень рассердился и стал дёргать Сашу за руку.

Но в этот момент в дверь их комнаты постучали, и сейчас же в неё заглянула очень молодая женщина в платочке, с бидоном в руке.

— Здравствуйте! — сказала она приветливо. — Вы наша новая соседка? Вас, кажется, зовут Саша? А меня Ирина. Саша, вы не посидите полчасика с моей Наталкой? Муж ушёл на работу, а мне бы только за молоком…

— Ой, пожалуйста! — воскликнула Саша. — Конечно, посижу.

Саша побежала за Ириной в соседнюю комнату, и на минуту там наступила тишина — вероятно, Наталка, примолкшая от удивления, разглядывала новое лицо. Но вот хлопнула входная дверь — Наталкина мама ушла, — и сейчас же раздался рёв. Да какой!

Саша что-то быстро говорила, Саша пела песенку (оказывается, она умела петь, и голос у неё был нежный и чистый), но плач не умолкал.

Петрушка ёрзал на месте. И вдруг Саша вбежала в комнату, схватила его и побежала с ним в комнату соседей.

В кроватке с сеткой стояла маленькая девочка и размазывала по лицу слёзы.

— Наталочка, смотри, смотри! — торопливо сказала Саша. — Смотри, какой Петрушка!

И Петрушка сразу понял, что от него требовалось.

Как только Саша подняла его и показала Наталке, он пустился в пляс.

Он и вертелся, и руками махал, и ногами притопывал!

Наталка, вытаращив огромные синие глаза и открыв рот, с минуту молча смотрела на него.

Неизвестно ещё было, что последует за этой минутой молчания.

Но вот Наталка заулыбалась, потянулась к Петрушке и, схватив его за руку, залилась счастливым смехом.

Так и застала их мама Ирина.

Наталка не хотела сначала отпускать Петрушку, но у мамы Ирины в руках скоро появилась другая привлекательная вещь — тарелка с бело-кремовой горячей кашей, от которой шёл вкусный пар, — и Петрушку с Сашей отпустили.

Но назавтра они сами пришли в гости к Наталке и скоро стали у неё своими людьми.

А однажды, когда в отсутствие мамы Ирины Петрушка отчаянно плясал в Сашиных руках, за открытым окном послышался громкий смех.

Саша и Петрушка разом обернулись к окну. И кого там только не было!

Там стояли почти все ребята из соседних домов, там вилял хвостом, поднявшись на задние лапы, соседский пёс, а позади всех виднелся гордый за друга Крикун.

Это были зрители.

— Ещё! — кричали они. — Ещё!

— Ну, Петрушка, давай! — шепнула Саша.

Но Петрушку не надо было об этом просить. Он подпрыгнул в Сашиных руках, раскланялся — и заплясал ещё веселей, ещё быстрей. Зрители смеялись, хлопали в ладоши, а когда танец кончился, одна маленькая девочка сказала:

— А что он ещё умеет, ваш Петрушка? Только плясать, да?

И Саша услышала в её голосе лёгкое разочарование.

— Приходите сюда завтра, в это же время, — решительно сказала она ребятам. — Будет настоящее представление.

В этот день не узнать было прежнюю молчаливую, тихую Сашу. Энергичная, деловитая, она быстро закончила все хозяйственные дела и, как только Клавдия Григорьевна ушла, принялась репетировать с Петрушкой представление.

Оно было совсем незатейливое. Ведь не было ни декораций, ни других актёров. Но Саша придумала!

И, когда мама Ирина ушла, как всегда, в магазин, а Наталка, уже не плакавшая теперь при этом, весело кинулась навстречу Петрушке и Саше, она вдруг испугалась и отпрянула назад.

На Саше были надеты очки и длинное тёткино платье, а в руке она держала толстую книгу.

Но Саша сняла на минутку очки, улыбнулась Наталке, и та сразу успокоилась.

А под окошком уже собирались зрители.

И начался спектакль. Саша была учительницей, Петрушка — учеником. Саша учила его читать, а он никак не мог научиться.

Саша ему показывала большую букву «О», нарисованную на картонке, а Петрушка думал, что это бублик, и хотел его съесть.

Саша учила его писать и давала ему в руку перо, а он тыкался носом в чернильницу!

Зрители хохотали, хлопали в ладоши, Петрушка раскланивался, а в заключение опять сплясал им. Да как! Наверно, и в театре у Розы он так никогда не плясал. Ему, так же как и Саше, ужасно хотелось сыграть как можно лучше для этих ребят, у которых в посёлке ещё не было настоящего театра. Саша раскраснелась, сняла очки; глаза её блестели.

— Приходите опять, ребята, — говорила она возбуждённо. — Через два дня приходите! Мы покажем вам новое представление.

Но через два дня новое Сашино представление не состоялось. Потому что через два дня…

Первой заметила их Саша. Она стояла у калитки, когда они появились в самом конце улицы: она — высокая, он — немного поменьше, с большим мешком за плечами и каким-то странным, треугольным ящиком в руках.

Он немного прихрамывал, а лицо у него было круглое, загорелое и очень оживлённое: он, видно, был рад, что добрался наконец до места.

А она была худенькая и чем-то недовольная и несла свой маленький заплечный мешок как будто нехотя. Идя по улице, она не смотрела вперёд, как её спутник, а всё оглядывалась по сторонам, как будто оберегая себя и его от каких-то возможных опасностей. А любопытный и остренький её носик, немного похожий на Петрушкин, так и принюхивался к окружающему.

И сразу же, как только Саша увидела этот нос и круглые, любопытные глаза худенькой женщины и весёлую физиономию её коренастого спутника, она почувствовала, что очень рада этим людям, что они ей почему-то очень нравятся и что они сразу же напомнили ей кого-то. Но кого?

• Предыдущая
• 6/86
• Следующая