Утоли моя печали - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 27
- Предыдущая
- 27/118
- Следующая
Потом на лестнице послышались торопливые легкие шаги и показалась девушка лет семнадцати в длинном черном платье, с пепельными волосами, собранными и увязанными в жгут на затылке так туго, что кожа на лице, казалось, чуть натянулась. Она увидела гостя и остановилась на ступенях, не скрывая удивления и заметного девичьего испуга, мол, а это еще кто такой? Несомненно, перед Бурцевым была сестра Николая.
– Здравствуйте, – кивнул он. – Не бойтесь, я из прокуратуры.
– Я не боюсь, – проговорила она и тут же умолкла, потому что рядом с ней оказался этот богатырь, легко и неслышно спустившийся сверху.
– Ступай к дяде, – довольно строго сказал он. – Пора сделать укол.
Девушка пошла наверх, держась поближе к перилам, и, пока не скрылась, все смотрела вниз, на Бурцева, отчего тот почувствовал неожиданное смущение и одновременно желание, чтобы она не уходила. Не сказать, чтобы взгляд ее был манящим, завлекающим; скорее всего любопытным, оставляющим какую-то смутную надежду в мужской душе.
– К сожалению, Алексей Владимирович сейчас не сможет встать с постели, сообщил детинушка. – Просил вас зайти послезавтра. Во второй половине дня.
Это был вежливый отказ. Можно приходить и послезавтра, и через неделю, но всякий раз будешь слышать одно и то же. И ничего тут не сделать: семья потерпевшего – это не семья обвиняемого…
– Хорошо, – согласился Бурцев и еще раз посмотрел на лестницу, где скрылась сестра Николая. – Только прошу больше не переносить сроков. Мне скоро уезжать.
И вдруг ощутил, что потерял волю и настойчивость. Еще несколько минут назад вполне был уверен, что не уйдет отсюда без разговора со старшим Кузминых, и не сомневался в твердости решения. А тут что-то произошло! Не мог же его, матерого мужчину, так смутить этот странный, невинно-пристальный взгляд сестры Николая…
Богатырь между тем заверял, что встреча состоится непременно и что Алексей Владимирович сам весьма заинтересован в ней, поскольку желает узнать подробности расследования. На том и разошлись.
Едва Бурцев покинул этот негостеприимный дом, как заметил позади себя человека, который грубо пытался выследить его, изображая случайного прохожего. Сергей сделал два ложных хода по переулкам, затем свернул к автомобильной стоянке и сделал вид, что отпирает машину – чужую, первую попавшуюся. «Хвост» заволновался, чем окончательно выдал себя, и тогда Бурцев в открытую подошел и спросил, что ему нужно. Филеру было лет за сорок, озираясь, он вдруг зашептал настороженным голосом:
– Прошу вас… только не здесь. Идите за мной!
– Кто такой? – спросил Сергей. – И куда я должен идти?
– За мной! За мной, я покажу. Здесь нас могут увидеть.
Через несколько минут незнакомец привел его к зданию городской больницы, попросил подождать и затем позвал в процедурный кабинет на первом этаже. Эта его самодеятельная конспирация вызывала улыбку, однако
Бурцев решил довести дело до конца и скоро оказался в тесноватой комнатке, заставленной медицинскими шкафами.
– Моя фамилия Сливков! – представился незнакомец и, схватив руку, горячо и радостно стал ее трясти. – Яков Сливков, не слыхали? Должны были слышать!
– Нет, не доводилось, – не без сарказма отозвался Сергей. – Чем же вы знамениты?
– Как же? Как же? Я фельдшер! Тот самый фельдшер! А вы – представитель генеральной прокуратуры, не так ли? И приехали расследовать дело по убийству Кузминых. Скажите, что, я не прав?
– Сдаюсь.
– Но вы не правильно ищете преступников. Это дело запутано умышленно, так, чтобы вы ничего не нашли, – уверенно заговорил фельдшер, отпустив наконец руку Бурцева. – Хотите, я подскажу, откуда нужно вести поиск? И вы сразу установите виновного!
– Хочу, – откровенно признался Сергей. – Выкладывайте!
– Все не так просто. Есть множество лишь косвенных улик. Вы имеете время выслушать? Имеете терпение? Не бойтесь, сюда никто не войдет, я запер дверь изнутри и убрал ключ. Только говорить надо шепотом, чтобы никто не услышал.
– Говорите!
Сливков усадил Бурцева на кушетку, а сам вдруг заволновался, ломая пальцы, как опереточная актриса.
– Понимаете, в чем дело?.. Она была беременна! Я лично засвидетельствовал это, когда гражданин Прозоров тайно пригласил меня в свой дом. Примерно тридцать две недели беременности! Плод уже развернулся вниз головой и опустился… И она действительно рожала! Без помощи медиков, в домашних условиях.
– Простите, фельдшер, кто – она? – перебил Сергей.
– Как – кто? Лидия Васильевна! Жена Прозорова! Эта старушка! Нет, история совершенно невероятная с точки зрения медицины, физиологии, но я засвидетельствовал это! Была беременность! А если она была, значит, были и роды, логично?
– Да уж…
– Потому что если есть беременность, будут и роды!
– Логика железная…
– Эта старушка рожала в возрасте семидесяти четырех лет! И плод был совершенно нормального развития, без явных патологий. – Он склонился к уху и зашептал:
– На тридцать шестой неделе, ровно в срок, бабушка родила! Представляете? Я как специалист имею два мнения: или мы имеем уникальное явление природы, или роженица прибавила себе возраст, потому что выглядела много моложе своих лет. Много моложе!
– Ну вот что. – Бурцев встал. – Хватит мне морочить голову. При чем здесь беременная бабушка?
– Как при чем? – изумился фельдшер. – Она никогда не рожала! И не только не рожала, но и ни разу не беременела. Сама сказала мне об этом!.. И тут невероятное происшествие с точки зрения физиологии!
– Знаете, как вас там, – выругался про себя Бурцев. – Мне ровным счетом наплевать на физиологию и на вашу бабушку. Я занимаюсь абсолютно другим делом.
– Но вы же из генеральной прокуратуры?!
– Из генеральной. И потому откройте дверь, у меня очень много работы.
– Имейте вы терпение выслушать! – прикрикнул неожиданно фельдшер. Неужели не понимаете, в чем вопрос?
– Не понимаю!
– Где ребенок? Где тот новорожденный, если состоялись роды? Живой или мертвый?
– Меня это не интересует! Откройте дверь.
– Почему не интересует? А если я скажу, что ребенок остался жив? Что роды прошли успешно?
– И слава Богу!
– Как это – слава Богу? Куда исчез ребенок? Его же нет! И могилка на кладбище пуста, ее проверяли! С какой целью спрятали новорожденного? И куда – вот в чем вопрос! Вы обязаны допросить гражданина Прозорова! И пусть он ответит, куда и с какой целью спрятал ребенка! Немедленно разыщите его и допросите! Милиция и врачи – все в сговоре, написали отрицательное заключение по бабушке и упекли ее в психушку, тоже спрятали, представляете? И Прозорова спрятали!
Упоминание о психушке вдруг натолкнуло Бурцева на мысль, что перед ним тоже не совсем здоровый человек, излагающий сейчас свою навязчивую идею.
– Хорошо, спрятали. Всех спрятали, – согласился он. – Изложите все это в письменном виде и принесите мне в прокуратуру.
– Ни в коем случае! – перепугался Сливков. – Я должен остаться инкогнито! Буду вашим тайным помощником. Без меня вам не разобраться в этом деле. Писать ничего не стану!
– А вы левой рукой, – посоветовал Бурцев.
– Ни левой, ни правой! Я так могу вам сказать: по моим наблюдениям, ребенок сейчас находится в доме Кузминых. Поэтому вас туда не пустили и не стали разговаривать. Кузминых прячут чужого ребенка, никому его че показывают, но я сам, сам видел его однажды вечером. Это девочка! И ей уже восемь лет! Иногда ее выпускают во двор погулять, разумеется, под присмотром и бдительной охраной Вопрос: откуда у них эта девочка? Чья она? Кто ее родители? Николай не был женатым, его сестра сама почти ребенок. А Прозоров к директору школы ходил постоянно. Но всегда, прошу заметить, тайно, чтобы никто не видел. И выходил так же. Что-то приносил, уносил… Он отец ребенка! Мать – Лидия Васильевна. Подумайте сами, не могла же родить эту девочку сестра Николая. А там больше рожать некому.
– Почему не могла?
– Говорю же, девочке восемь, а сестре – семнадцать. В девять лет, извините, не рожают. Это уж мне поверьте.
- Предыдущая
- 27/118
- Следующая
