Врата Изгнанников - Черри Кэролайн Дженис - Страница 40

— Мы здесь чужие, — сказала Моргейн. — Мы не от Гаулта и не от Скаррина. И ничего не знаем об этом мире. Но мы слишком много раз видели предательство и жадность, во всех мирах. Возможно и ты хочешь чего-либо — власть или имущество. Мы не будем тебе мешать. Бери все, что ты можешь получить от нас. Мы не стремимся к власти в этом мире. Ты хочешь занять место Гаулта? Или любое другое — бери его.

Брон поперхнулся. — Теперь я верю всему, — слабым голосом сказал он, — что Чи рассказал мне о вас, леди. Я никогда — за всю мою жизнь — во всей моей жизни — никогда — никогда не думал, что приду к тому, чтобы — быть обязанным…

— Кел? — продолжила Моргейн.

Брон проглотил остаток своей сбивчивой речи. Его лицо вытянулось, стало мертвенно-бледным, глаза, в которых плескалась боль, не отрываясь смотрели на Моргейн, как если бы не могли сдвинуться с места. — Но, — сказал он, — я иду именно за вами. Не думаю, что мы проживем достаточно долго. Не думаю, что доживем хотя бы до Манта. Но за то, что вы сделали для моего брата, я пойду с вами до конца; за то, что вы сделали для меня, я сделаю для вас все, что в моих силах. Не буду отпираться — я боюсь вас. За все есть цена — служить кел — и я не знаю, что вы захотите, от нас или кого-нибудь другого. Но если вы действительно сделаете то, что вы говорили — запечатаете ворота — для всех людей в этом мире появится надежда остаться в живых; а сейчас ее нет. Ради этого стоит рискнуть жизнью. А моя и так продлилась дольше, чем я ожидал, начиная с ручья Гиллина. И жизнь Чи, тоже. Где еще мы можем найти место для себя?

Моргейн долго глядела на него, потом отвернулась начала собирать свои вещи. — Я не знаю. Но я могу предложить тебе кое-что. — Она посмотрела на них. — Когда мы окажемся на дороге, поворачивайте обратно. Идите куда-нибудь далеко, где безопасно. Два дополнительных человека — большой риск для меня: любой, как только увидит вас, сразу поймет, что я чужая.

Чи открыл рот, собираясь запротестовать. Как только она замолчала, он закрыл его, поперхнулся, но потом заговорил, — Леди, они считают, что мы Измененные, вот и все. И у них нет никаких причин думать иначе.

— Это достаточно обычное явление?

— Половина кел в Морунде имеет облик человека.

— Да-а, — задумчиво сказала Моргейн, мрачнея на глазах. Она убрала последний мешок в седельную сумку, и крепко затянула ее. — Тогда они должны использовать ворота очень часто.

— Я не знаю, — озадаченно сказал Брон, глядя на брата. — Я не знаю насколько часто они приходят и уходят.

— И никто не знает, — сказал Чи. — Никто из нас не ходит на юг. Когда они хотят придти и уйти — они пользуются воротами Морунда. Так что им нет необходимости скакать через наши земли.

— Часто?

— Возможно несколько раз в год. Я не знаю. И никто…

— Но тогда гонец уже в Манте.

— Да, леди, я так и думаю, — ответил Чи. — Как только загорелся лес. Я думаю, что они немедленно послали его. Хотя Гаулт не слишком любит Мант и своего лорда. Так говорят.

— Это все слухи, — поправил его Брон. — Есть люди, которым удалось убежать от Гаулта. Немного, но есть.

— Слишком уж все это запутано, — сказала Моргейн, и Вейни подвигал усталыми плечами, опять оперся спиной в кольчуге об камень, проверил завязки, поддерживавшие его пояс, и начал заново переплетать три из них.

— Что касается предателей, — сказал он, — нам нет до них дела, друзья ли это или враги. С нами вы в безопасности, во всяком случае вам грозит опасность не большая, чем нам самим. Мы собираемся достичь Манта, а потом отправиться еще дальше. Но оттуда — оттуда нет возврата. Поймите это. Миледи советует вам вернуться. Именно поэтому. Вы должны послушаться ее.

Долгое молчание, и только от костра Эогара доносилось невнятное бормотание его самого и кузенов. Иногда они смеялись, над чем-то своим. Чи и Брон выглядели растерянными и подавленными. Даже глядеть на них было больно.

— Леди, — пробормотал Чи.

— Ради вас и ради нас, — жестко сказала Моргейн.

Опять молчание, еще более долгое, только возгласы с другой стороны костра, где, как Вейни видел уголком глаза, трое дружинников развязали мех, в котором, как он помнил, была не вода, и пустили его по кругу. Ему это не понравилось. Он не хотел никаких ссор, особенно после событий в лагере. — Лио, — сказал Вейни негромко, и, когда она посмотрела на него, взглядом указал ей на соседний костер.

Моргейн нахмурилась, но ничего не сказала. В конце концов они не буянили, а занимались тем, чем всегда занимаются люди во тьму и дождь, занимаются с тех пор, как возник мир.

— Я не понимаю вас, — наконец сказал Чи.

Вейни отбросил завязки и, нахмурясь, посмотрел на него. — Чи, там, между воротами, настоящий Ад, и мы скачем сквозь него. С другой стороны новый мир, но никто не знает хуже или лучше, чем тот, который мы только что покинули. Только Небеса знают, как упорядочены эти миры, но ворота связывают их вместе. Такая связь угрожает жизни этого мира. Когда мы выходим из них, над нами встает другое солнце. Это все, что я видел и знаю. Но то что я чувствую — как если бы мы умерли, прошли через Ад и вышли с другой стороны, и ты не можешь вернуться, попробовать что-то изменить, и ничего из того, что ты знал, не остается правдой. Вот что с тобой произойдет. Эта земля твой дом. Плохой или хороший, здесь ты знаешь и понимаешь все. Подумай об этом. Мне кажется, ты все еще не понимаешь того, что произойдет с тобой там. Повторяю: ничто из того, что ты знаешь, не останется правдой, ты не сможешь быть ни в чем уверен.

— Но ты идешь. И ты Человек. Разве нет?

Вейни пожал плечами. Внутри что-то заныло, хороший вопрос, вот только как на него ответить. — Это не имеет значения, — сказал он. — Я даже не знаю, сколько мне лет. Над головой совсем другие звезды. Я не знаю где я. Я не знаю, сколько лет назад умер мой кузен. А ведь прошло всего несколько дней, как я расстался с ним. Теперь только моя госпожа говорит на моем родном языке. Все остальные умерли. — Он посмотрел на пораженные, посуровевшие лица. — И это самое простое из того, что я могу сказать вам обоим. Мы пришли из ниоткуда. И уйдем в никуда. Если хотите, идите с нами. А по другую сторону ворот покиньте нас. Быть может там вы найдете покой. А может быть мы попадем прямо в Ад и умрем. Мы не знаем и это невозможно узнать. Если, последовав за нами, вы надеетесь добиться славы — или богатства — мы вам не предлагаем ни того, ни другого. И я вообще не знаю, правы мы или нет, когда делаем то, что делаем. Тем более я не хочу впутывать вас в это. И моя госпожа, тоже. Так что для вас самым умным было бы остаться здесь. И вы должны.

— Я не понял тебя, — сказал Чи.

— Я знаю. Но я рассказал тебе правду. Идите с нами до Теджоса, вот и все. А потом езжайте на запад. Затеряйтесь в холмах, скройтесь и ждите. Будет война, большая война. И вот тогда найдите себе достойного лорда, за которым стоит ехать. Вот мой совет, вам обоим.

— А ты колдун?

— Да, наверно.

— Но не кел?

— Не кел.

— Ты мой друг, — сказал Чи потянулся и пожал его руку.

Вейни даже не мог взглянуть на Чи. Слишком больно. Он глубоко вздохнул и перестал вязать завязки.

От другого костра послышался взрыв грубого смеха, сменившийся тишиной. Брон повернулся, чтобы посмотреть, чем они занимаются, потом опять посмотрел на Вейни, нахмурившись, как если бы был слишком слаб, чтобы запретить им веселиться таким образом.

Но и Вейни, тоже, совершенно не собирался сражаться с людьми, которые, в конце концов, решили слегка повеселиться после тяжелого скучного дня, и не имело значение, предатель их лорд или нет.

— После этого они будут лучше спать, — заметил Вейни. — А если утром у них заболят головы, значит им не повезло.

Больше никто не сказал ни слова. Он не мог сказать, кто о чем думает. Они сидели вместе, почти касаясь друг друга. Брон коснулся рукой волос брата, никакой мужчина не будет так касаться другого, даже случайно, даже если они родственники, но Вейни вспомнил, что это только братская любовь, и он здесь чужак. Они понимали, что такое гостеприимство, и святость огня; они передавали друг другу еду и питье; здесь были священники, которые исповедывали их; и тем не менее лорд мог требовать деньги с раненого человека, который пришел к нему в поисках защиты, не разрешить ему вернуться. Но он встречал намного более странных людей, чьи обычаи волновали его намного меньше, потому что были совершенно чужими.