Польские народные сказки - Автор неизвестен - Страница 26
- Предыдущая
- 26/94
- Следующая
— Ах, жена моя, как жалко, что ты слепая! Была бы ты зрячая — воистину порадовалась бы тому, кого я к тебе привел. А привел я к нам в дом пригожего сына.
Велела жена подвести его к ней поближе. Приласкала, приветила добром и тоже сразу сыном назвала. И очень просила во всем, во всем слушаться. Тогда-де будет он самым счастливым человеком на свете. А потом подошел к нему тот старик, который был великий чернокнижник, взял приемыша за руку и сказал ему так:
— Раз уж ты стал моим сыном, так слушайся меня во всем. Ничего такого от тебя не потребуется, только паси наших овец. Но смотри, чтобы овечки у тебя не зашли на сухой пруд. Если ты их туда пустишь, мы всего стада лишимся. Явится Скальный дух — это призрак такой, — и всех овец заберет. Берегись его! Распознать духа можно по кривым пальцам и длинным когтям. А чтобы тебе скучно не было, дам я тебе скрипку. Играй на ней, учись.
Ну, погнал приемыш овец пастись. Только скрипка была ему милей, чем овцы, он знай на ней бренчит да играет, а овцы в это время в сухой-то пруд и забрались, Услыхал приемыш, как Скальный дух кричит злым голосом, овец к себе загоняет. Побежал он и стал просить духа отпустить овец. Дух ему и говорит:
— Я от овец отступлюсь, только дай мне скрипку и научи играть на ней.
Приемыш ему это пообещал и тут же отдал скрипку. Скальный дух давай на ней бренчать, да так сильно когтищами дернул, что одна струна лопнула. И сказал приемыш духу:
— Э, брат! Так дело не пойдет. Я тебя научу играть, только придется тебе меня слушаться.
Согласился дух слушаться, лишь бы его игре на скрипке научили. Приемыш ему толкует:
— Э, брат! Сперва надо пальцы с когтями повыпрямлять.
Ну, выпрямлять так выпрямлять.
Приемыш бегом домой. Взял топор, принес, вонзил в ствол дерева, расщепил его и велел духу кривые пальцы в расщеп сунуть, да поглубже. А потом вырвал топор. Закричал Скальный дух дурным голосом, стал просить, чтобы его отпустили. Мол, он уж и скрипки той не хочет, так ему больно. А приемыш говорит:
— Скажи, что не тронешь больше моих овечек, куда бы они не зашли — тогда отпущу.
Пообещал ему дух, что не тронет.
А приемыш еще говорит, что мать-де у него слепая, пусть дух посоветует, как стать ей зрячей.
— Иди к дубу над колодцем! — кричит дух. — Растет там зелье с красными цветочками. Сорви его, потри матери глаза — она и прозреет. Только побыстрей, а то невтерпеж!
Сорвал приемыш то зелье, потер матери глаза, она вмиг прозрела. И говорит:
— Сынок! Муж-то у меня большой колдун и чернокнижник, а вот не сумел зрячей меня сделать! Не знаю, чем за это тебя отблагодарить.
Пошел приемыш и отпустил духа. Дух больше не показывался и овец не трогал. Отец этому очень радовался. Ходили и лелеяли старики милого приемыша. А когда тот в свой срок затосковал, сказал ему чернокнижник:
— Вижу, тоскуешь ты, и знаю, почему. Не тоскуй. Хоть мы тут и в одиночестве живем, но добудем тебе прекрасную девицу, и будешь жить с ней в согласии. Назавтра все и сделаем.
На другое утро говорит чернокнижник:
— Иди за мной в лес. Увидишь там козла. Ты на него сядешь, и отвезет он тебя к самому морю. Там ты слезешь и будешь ждать, пока не прилетят три уточки. Они встряхнутся и обернутся тремя девицами. А ты высмотри тайно, которая из них тебе больше по душе. Они положат свои рубашки на берегу и заберутся в воду. Тогда ты у той, что тебе понравилась, рубашку и возьми. Но вот тебе наказ: будет она просить у тебя рубашку назад — ты не отдавай. Как выпустишь рубашку из рук — больше девицы той не увидишь. Жалеть будешь, потому что это три королевны.
Ну, приемыш горячо обещал, что рубашки из рук не выпустят и отдаст ее только дома и только в отцовские руки.
— Вот так и сделай. И будешь счастлив.
Пришли они на то место, где стоял козел. Сел сын на козла и помчался, как по воздуху, до самого моря. Там он спрятался за куст и стал ждать, пока уточки прилетят. Ждал, ждал, подумал было, что его обманули. Долго их не было. И вдруг видит — три птицы летят, три уточки. Сели они на берег в трех шагах от него, встряхнулись, обернулись прекрасными девицами. Посмотрел он на них, и понравилась ему самая младшая. А они не знали, что он смотрит, сняли рубашки, разделись донага. Проследил он, куда младшая свою рубашку положила. Как пошли они в воду да стали весело плескаться, вскочил он, хвать рубашку — и наутек! Бежал быстрей, чем на козле скакал. А девицы как закричат! Та, у которой он рубашку взял, побежала за ним и со слезами стала просить, чтобы он ей рубашку отдал. А он в ответ: не отдам, дескать, понесу в родительский дом. Пообещала ему девица, что пойдет туда с ним. Только ведь ей же, мол, стыд не позволит придти нагишом, пусть он ей такого сраму не делает и вернет рубашку. Пожалел он ее, к тому ж и по сердцу она ему пришлась. Отдал рубашку. А она оделась, встряхнулась — и стала опять уточкой. И тут же улетела. Заплакал он горько и побрел домой.
Чернокнижник увидел его заплаканного, спрашивает, что приключилось.
— Горюю, что не послушал вас, вернул ей рубашку, — ответил приемыш.
— Ох, сынок, сынок! Что ж ты такую глупость сделал! Больше ты ее не увидишь.
Зарыдал приемыш. Пришла мать и говорит чернокнижнику:
— Муженек мой, смилуйся ты над нашим добрым и единственным сыном. Я же знаю — коли ты захочешь, ты сделаешь так, что он ее еще раз увидит. Сделай это ради меня, не оставь его в великой тоске, потому что от такой тоски и помереть недолго.
Он и отвечает:
— Ладно, посмотрим.
И пошел в чулан. Колдовал там, колдовал — вернулся весь в поту. Говорит с тяжким вздохом:
— Ну, сын мой, если б я тебе сильно добра не желал, ничего бы не вышло. А теперь надейся, но не раньше, чем через год, твое желание сбудется.
Долго тот год для приемыша тянулся. Но вот однажды говорит ему чернокнижник:
— Сын мой, завтра истечет год и кончится время твоей тоски. Снова поскачешь на козле, но не туда, куда прежде, а намного дальше, тоже к морю. Я тебе еще раз говорю: смотри не наглупи, потому что потом во веки веков делу не помочь.
Сын поклялся горячо, что на этот раз никоим образом не поддастся. Ну, пошли они в лес, сел он на козла и полетел еще быстрей, чем в прошлый раз. Стал козел у самого моря, приемыш спрятался за кустом. А три уточки уж и летят. Он обрадовался, а сам смотрит, есть ли среди них та, его. Есть! Ах, что за радость! Встряхнулись они, встали в рубашках возле самой воды. Он проследил, куда она свою рубашку положила. Пошли девицы в воду, а сами говорят о том прошлогоднем случае. Старшие говорят:
— Год назад был у нас несчастливый день. Но уж здесь-то парень тот нас не сыщет.
А самая младшая отвечает:
— Вовсе не был то несчастливый день. И парень был пригожий.
А они ей говорят:
— Никак он тебе приглянулся?
Не ответила младшая. Видно было, что тоска ее томит. Понял приемыш, что он по сердцу ей, обрадовался, не стал больше смотреть, выскочил, схватил рубашку и бегом!
Закричали девицы:
— Ах, подумать только! Он и здесь нас нашел!
А самая младшая бросилась за ним вдогонку, зовет его и говорит:
— Не бойся, я не сделаю, как в прошлом году. Весь год я только и думала, как бы мне повидать тебя еще разочек. Но и ты сраму не делай мне, не веди меня к своим родителям без рубашки, я такого позора не вынесу.
Просит она, просит, а он ей все прошлый год поминает, даже слушать не хочет. Вот подходят они к дому, упала она на колени, просит-умоляет, а он все равно рубашку не отдает. В воротах она как бы сомлела, голос потеряла, и стало ему так жаль ее, что уже на дворе отдал он ей рубашку. И только она ее одела, как встряхнулась и улетела уточкой. Вскрикнул он и упал замертво. Услыхал чернокнижник крик и говорит жене:
— Дело плохо! Остался наш сынок без рубашки.
Выбежали они, видят — лежит он мертвый. Но чернокнижник знал от этого средство, воскресил его. Первое слово его было: «Где ж ты, моя ненаглядная?» Мать говорит:
- Предыдущая
- 26/94
- Следующая
