Принц Зингары - Мартьянов Андрей Леонидович - Страница 24

Ничего угрожающего. Ничего, способного возбудить в человеке тревогу или ужас. Да, необычно, колдовски прекрасно, чуточку тяжеловато... но не страшно! Я всегда полагал, что загробная жизнь человека будет тяжелой и безрадостной, наполненной грустью и жутью! Тут, прежде всего, спокойно.

Леук провел нас от дверей в противоположный конец Обители. Я надеялся увидеть огромный трон, на котором должно восседать богу, или что-нибудь столь же величественное, однако разочаровался — под мозаичной картиной (во всю стену!) изображавшей все Три Сферы мироздания, стоял обычнейший железный стул без украшений. Скромно живет Нергал, ничего не скажешь.

Над жестким сидением, впрочем, клубился непонятный тугой сгусток — то черный, то радужный...

Некое вместилище божественной силы, не имеющее формы, цвета, но располагавшее собственной, непостижимой человеческому разуму жизнью.

— Можно не кланяться, — сказал Леук. — Господину безразличны знаки почтения.

Не обратив внимания на слова Мертвого, мы все преклонили правое колено. Бог — это больше, чем любой король!

Я осторожно положил тело Селадаса перед железным стулом.

Сгусток Силы внезапно поднялся выше, затем ринулся к расцвеченному цветными камнями полу и начал обретать зримую форму.

За полдесятка ударов человеческого сердца Справедливейший воплотился.

С виду — человек. Не молодой, но и не старый, лет сорока пяти. Морщины на лице. Бесцветные волосы — седоватые или светло-русые, серые, перехваченные на лбу простеньким шнурком. Обликом напоминает ушедшего на покой философа — взгляд неожиданно ярких синих глаз умиротворен и спокоен. Одежда скромная — длинная, до пола, жемчужная хламида без всякой вышивки или драгоценных накладок. Только на пальце красуется перстень черного камня.

— М-мы... — заикнулся Фрог, как самый смелый. — Господин, мы...

— Знаю, — мягко сказал Нергал. — Не следует говорить лишнего. В моем доме это не приветствуется. Ты сказал Леуку, будто предопределение Селадаса изменилось. Почему?

— Потому, великий, что я сам прослежу за этим изменением, — безапелляционно заявил Фрог. — И написанное в Книге не сбудется. Если нужно — я положу ради этого свою жизнь. И мои друзья, надеюсь, не откажутся.

— Надеешься, или знаешь? — наклонил голову Судия.

— Знаю!

Мы с Гаем обменялись взглядами. И каждый нашел понимание. Если давать слово — то пред ликом одного из Великих!

— Селадас будет другим, — сказал Гай, увидев мою поддержку. — Мы обещаем тебе, Хранитель Душ!

Нергал вытянул руку и над его ладонью материализовалась Книга Судеб. Бог раскрыл фолиант, пролистал несколько страниц, покивал. Судя по лицу — остался доволен. Аккуратно положил книгу на свой неприметный трон.

— Я отпускаю мальчика, — тихо сказал Владыка. — Вот он. Но помните о данном мне слове... Я не прощу обмана.

Нергал кратко отмахнул ладонью, и рядом с ним появилась тень. Призрак. Бестелесное существо, прозрачное и зыбкое, было очень похоже силуэтом на маленького зингарца. Вот как, оказывается, выглядит человеческая душа, ушедшая на Серые Равнины!

Призрак внезапно обратился в клубок тумана, взмыл к потолку, а затем ринулся к телу Селадаса, будто чайка, ныряющая в воды Океана. Дух и плоть воссоединились.

Фрог с торжествующим ревом бросился к зингарскому королю. Помог встать. Селадас взирал на нас и Владыку изумленно. И он был жив!

— Я вправе вручить тебе любой дар, ради второго рождения, — Справедливейший положил ладонь на плечо мальчишки, привлекая внимание. Глаза Селадаса выражали безмерное изумление происходящим. Видимо, еще не осознал, каково это — воскреснуть. — Пожелай, и чаемое исполнится...

— Ой, — своим обычным тонким и капризным голоском заверещал Селадас. — Правда? Я всегда хотел кровного жеребца из матушкиной конюшни, и еще свой собственный боевой корабль, и поехать на лето в Аргос...

— Леук, стоявший за нашими спинами, неделикатно хрюкнул. Смеялся над наивностью смертных.

И вдруг Селадас осекся. Глянул на Фрога, на Гая, на меня. Изменился в лице. И очень смущенным тоном попросил:

— А можно... Можно я вернусь к маме? Точнее, мы все вернемся? Я, месьор Фрог, и благородные гвардейцы? Можно? Прямо сейчас?

— Уверен, что ты хочешь именно этого? — уточнил Господин. — Прямо сейчас? Не жеребца, не свой корабль?

— Уверен! — отчеканил Селадас. И хитро улыбнулся.

— Что ж, досточтимый Фрог, я не ошибся в решении, — Нергал мимолетно поклонился карлику. — Уходите. Желание вновь рожденного исполнится немедленно. В том — закон, который никто не будет преступать.

А затем для живых наступила тьма.

... Стража была злой и неразговорчивой. Городские блюстители с черными от усталости лицами подгоняли нас тупыми концами пик в спины, однако мы не жаловались. Поняли, что попали в грандиозную облаву, устроенную властями Тарантии. Объясниться даже не пытались — стража никого не слушала, а лишние разговоры пресекала тумаками.

... Я, Фрог, Гай и Селадас очнулись в какой-то закопченной кирпичной галерее. Вонючий теплый воздух разительно отличался от ледяной свежести дворца Справедливейшего. Сразу стало ясно, что здесь обитают люди.

— Если все минувшее нам не почудилось, — прокряхтел карлик, шустро вскакивая на ноги, — и Незримый исполнил желание Селадаса, мы должны находиться в королевском замке Тарантии! Однако, я не узнаю этого места.

Неподалеку послышались напряженные человеческие голоса. Звук приближался. Вскоре стало ясно, что по освещенной редкими коптилками галерее бегут двое или трое людей, направляясь в нашу сторону.

— Нищие! — пораженно выдавил Гай, рассмотрев пришельцев. — Эй, месьоры, вы откуда?

— Из притона Кривого Эйнара! — задыхаясь, сообщил первый бродяга, облаченный в бесформенные коричневые лохмотья. — Во все подземелья города лезет стража, кого-то ищут! Не убивают, а сгоняют всех на площадь Побед Сигиберта или в кордегардии! Если хотите унести ноги — бегите за нами!

— Думать будем потом, — скороговоркой произнес Фрог. — Теперь понятно, что нас перенесли в обжитые катакомбы под городом! Чтобы не иметь проблем со стражниками — побежали! До замка доберемся своим ходом! Селадас, не отставай! Мы ринулись вслед за перепуганными нищими, вероятно принявшими нас за своих. Немудрено — каждый, включая зингарского короля, был невероятно грязен, лица чумазые, одежда разодрана и припорошена пылью. Никто из всей четверки внешне никак не напоминал благородного дворянина.

Попались, само собой, глупо. Нищие вывели нас к выходу, расположенному на улице Медников, однако лестницу наверх уже охраняли городские гвардейцы. Увидев заряженные арбалеты, мы немедленно сдались — не хотелось вновь очутиться в Обители Теней. Еще не время...

Каждому, кроме покалеченного Гая, скрутили руки за спиной (Селадас морщился, но терпел) и повели вверх по улице, но не к площади, а в сторону кордегардии, к дециону, возглавлявшему стражу квартала. Судя по шуму на ночных улицах города, облава была нешуточной — Конн явно решил любой ценой отыскать своих гвардейцев, шута и малолетнего зингарского гостя, исчезнувших в глубинах Подземного Города.

— Ага, еще семеро! — толстый десятник свирепо оглядел нашу компанию и тройку нищих, когда стражники втолкнули нас в обширное помещение кордегардии. — Всех в клетку! До выяснения!

— Позволь, почтенный! — завопил Фрог, надуваясь будто рассерженная жаба. — Нельзя так поступать с благородными дворянами и слугами короля!

— Ты, что ли, благородный дворянин? — несколько сальных подбородков десятника затряслись от мелкого смеха. — Высоко метишь, коротышка, не по росту! Сказано — в клетку! Утром разберемся!

— Я барон Ротан Юсдаль! — попытался возмутиться я. — Отошли человека во дворец, пускай пришлют караул гвардии Черных Драконов, меня опознают! Этот мальчик — король Зингары!

— А я — сам святейший Эпимитриус, — поморщился толстяк. — Заткнуться всем! Порядок не нарушать, не голосить! Иначе всыплю плетей! Бродяги! Явится господин капитан — разберется, кто здесь барон, а кто золотарь. Марш!