Зов Древних - Локнит Олаф Бьорн - Страница 17

Когда же пробьет час, Илу Всеединый явит всем великое чудо. И выйдут тогда избранные, что таились до времени в неприступных горах. Они пойдут по землям, народам, царствам, городам и весям, чтобы возгласить повсюду великую славу Илу. И только тогда, ибо уже пробьет час, услышат их и верующие и варвары, и цари и нищие, и добронравные и злодеи, и мужи и жены, и старцы и дети, и даже дикие звери. Тогда и настанет царство Илу. Служители Митры выслушали старца и, поверив в каждое его слово, остались при нем и ныне живут здесь.

Люций слушал, не веря своим ушам.

— Неужто и ты, — обратился он к Служителю,— был среди тех, первых?

— О, нет, конечно! — рассмеялся тот.— И блаженного старца, и тех, что пришли первыми, давно уж нет, ибо даже дарованная Илу своим хранителям долгая жизнь отнюдь не вечна. Тем не менее она гораздо дольше, нежели у простых смертных.

Далее выяснилось, что в святилище ныне обитают около десяти тысяч человек. Пещерные нелюди боятся подходить к твердыням служителей Илу, потому так безмятежен был путь Люция в пограничной галерее. Желтокожие дикари считали служителей безжалостными подземными чудищами-убийцами, видимо, за их блестящие доспехи и ужасное оружие, а потому, очевидно, только посмеялись злорадно вослед Люцию, понадеявшемуся на спасение.

Жизнь служителей — для вновь прибывших все они называются Служителями, по примеру святого старца-хранителя, между собой же они используют имена в соответствии с иерархией посвящения — протекает в молениях, трудах, чтобы обеспечить существование, и в постижении знаний. Всего существует девять ступеней, и Служитель ныне достиг пятой. Воины и труженики достигают степени не выше второй, иные же, избранные, идут дальше.

На вопрос, чем же они питаются здесь, в пещерах без света, где не растет ничего, кроме лишайника, и нет корма для домашних животных, Служитель ответил, что пещера снабжена световодными шахтами, да такими хитрыми, что позволяют выращивать прямо под землей значительное количество жита и других полезных растений, а также травы для овец и коз. К большому сожалению, недавно животных поразил какой-то неизвестный недуг, и потому пришлось воспользоваться услугами дракона, чтобы добыть скот для пропитания и разведения. Как только поголовье восстановится, ночные вылазки ящера немедленно прекратятся.

— Почему же вы не вышли сами на поверхность и не купили то, что вам требовалось, как цивилизованные люди? Вы могли и не рассказывать, кто вы и откуда явились. Почему служители Илу предпочли промышлять разбоем? — изумился Люций.

— По предначертанию мы никогда не должны выходить в мир,— покачал головой его собеседник.— Мы можем лишь принимать гостей извне, и я очень сожалею, что дракону пришлось применить свою силу, чтобы точно выполнить то, что ему приказали.

— Значит, я тоже никогда больше не смогу выйти на поверхность? — поразился Люций, догадавшись, какая участь ждет его.

— Это так, — с улыбкой согласился Служитель. — Но не отчаивайся. Ты, даже если бы мы могли тебя отпустить, все равно не сумел бы покинуть святилище. Путь под горой недоступен из-за колдовства паков — так называем мы эту желтокожую карликовую расу. Они бессильны в сражениях с нами, но и мы не способны ни мыслью, ни силой преодолеть черное облако Великого Канона — порождения их заклинаний, самого могучего заклинания, довлеющего над ними. Но это пока,— усмехнулся он.— Выход же через верхние пещеры высоко в горах есть лишь один, но его охраняют грифоны. Мимо них никто не сможет пройти. Ни один из попытавшихся сделать это не остался в живых. Придет время, и ты их увидишь.

— Почему же вы не пробьете в скале еще один выход? — изумился Люций.

— Этого нет в предначертании,— сурово ответил Служитель.— Есть одни врата для входа, врата же для выхода будут отперты в назначенный час. К тому же слишком велика вероятность, что нас обнаружат,— добавил он, понизив голос— А мы еще не столь могущественны, чтобы противостоять бесчисленным варварским и демонским воинствам внешнего мира, пусть оружие наше чудесно, а богатства велики.

— Что же ждет того, кто самовольно дерзнет покинуть вашу обитель или отречется от Илу? — задал Люций нелегкий вопрос, страшась вызвать у Служителя неприязнь проявлением столь нескрываемого интереса ко входам и выходам.

Но тот был настолько уверен в невозможности побега, что ответил совершенно спокойно.

— Был лишь один случай отречения и две попытки побега,— благодушно улыбнулся он.— Для всех отступников они закончились плачевно.

— Но почему же за эти годы вас стало настолько больше? — поспешил оставить неприятную тему Люций.— Или столь многочисленны были приходившие к вам и среди них были женщины?

— О, нет, далеко не столь многочисленны,— поспешил разуверить его собеседник.— Существует история о семистах семидесяти семи прекрасных девственницах, доставленных сюда по предначертанию. Они стали женами тем, кто явился сюда первыми.

— Как это — доставленных? — не понял офицер.

— Во исполнение предначертания,— служитель Илу Всеединого был явно воодушевлен стремлением вновь прибывшего изучить и постичь предание,— во внешний мир был послан дракон. Только ему и еще некоторым разумным созданиям дозволено покидать пределы обители. В разных странах, ближних и отдаленных, побывал он и всюду стал богом для тех, кого покорил своей силой и волей. И везде назначил приносить себе жертву — юную прекрасную девственницу знатного рода. Девственниц священный змей, конечно, не убивал, а приносил в обитель, и здесь они становились женами избранных. Если, конечно, не погибали по дороге от страха,— пояснил жрец.— И длилось так, пока не стало девственниц семьсот семьдесят семь.

— Сколько же было пришедших первыми? — поинтересовался аквилонец.

— Двести,— последовал ответ.

— А каково число мужей и жен ныне? — осведомился Люций.

— Мужчин среди нас едва ли больше двух с половиной тысяч.

Аквилонец едва удержался, чтобы многозначительно не присвистнуть.

— Есть ли женщины среди служителей? — задал Люций последний вопрос. Картина подземной жизни стала для него вполне ясной.

— Да,— ответил жрец.— Среди посвященных есть жены, и некоторые из них достигли высоких ступеней. Они принимают участие в молениях и обрядах и весьма усердны в постижении таинств и предания.

— Последний вопрос, почтенный,— решил закончить разговор Люций, чтобы быстрее приступить к осмотру пещер и осуществлению уже созревшего у него плана побега.— Можно ли просить у вас о спасении моего спутника, который попал в лапы паков?

— Нет,— покачал головой Служитель.— Если позволит Илу, он придет сюда сам. Мы же не вправе рисковать. Теперь отдохни, а после я покажу тебе обитель.

Служитель отвел Люция на прежнее место, рядом с пещерой дракона, и, чтобы аквилонец больше не страшился животного, подвел его к змею, предложил почесать того за ухом, потом погладить по голове и пощупать чудовищные клыки. Крыло дракона, поврежденное мечом бритунца, и рана, нанесенная самим Люцием, были уже почти залечены. Дракон пристально взглянул на нового человека холодными немигающими, как у змеи, глазами, запоминая, и вновь положил голову на подстилку из лишайника. Затем он устало прикрыл глаза, и только красноватый огонек едва тлел из-под опущенных век.

Змей был стар и равнодушен ко всему. Никто не знал его истории, кроме разве самых посвященных, которые могли читать письмена атлантов, никто понятия не имел, что заставляет его оставаться в этих пещерах. К истовым служителям Илу его можно было причислить с большим сомнением. Люций решил воспользоваться равнодушием и способностями своего недавнего врага для побега. Оставаться в пещере на всю жизнь он не желал. Ему хорошо, не понаслышке, была знакома жизнь таких тайных обителей: по всей Хайбории, да и в Аквилонии и в самой Тарантии, было полно всяческих сект, кругов, братств, обителей и других объединений представителей истинной веры. Их нельзя было преследовать за их религии — такого закона не существовало, но можно было привлечь к ответу как общества, создание которых воспрещалось. Однако зачастую в таких объединениях состояли очень влиятельные придворные чины, бороться с которыми закон не мог, поскольку они и были его исполнителями.