Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 2 - Гудкайнд Терри - Страница 16

Зедд, Кара и Рикка, казалось, застыли на повороте, так и не начав подниматься по ступеням.

Затем летучие мыши пронеслись мимо и исчезли, стремясь оказаться подальше от того ужаса, что продвигался через Цитадель вслед за ними. Мягкий трепещущий шелест, который они оставляли, словно свое эхо, приглушавший сигнал тревоги, утихал в коридоре по мере того, как вся стая уносилась в еще более глубокую темноту.

Нарастающий теперь отдаленный звук и слышала Рикка, только в тот момент не поняла, что это было.

Вглядываясь в сторону лестницы, откуда только что вылетели мыши, Никки ощущала, будто все вокруг застыло в ожидании чего-то невообразимого. С растущей паникой она осознала, что фактически не может двинуться с места.

А затем по лестнице, словно злобный ветер, стремительно спустилось нечто темное. В то же самое время оно необъяснимо казалось неподвижно висящим в воздухе. Оно состояло из непрерывно снующих черных фигур и текучих теней, сотворенных завихрениями чернильной тьмы. И это ошеломляющее образование из потоков мрака было застывшим – и в то же время шевелящимся.

Никки моргнула, и видение исчезло.

Она попыталась двинуться с месте, но ощутила, будто оказалась в расплавленном воске. Ей удавалось лишь неглубоко дышать и перемещаться самым медленным образом. Каждый дюйм требовал неимоверных усилий, и казалось, проходит целая вечность. Окружающий мир сделался неимоверно плотным, все в нем как будто замедлилось почти до полной остановки.

В коридоре возле остальных, застрявших на повороте, это темное образование проявилась вновь, висящее в воздухе над каменным полом. В целом это напоминало фигуру женщины в черном платье, плывущей под водой.

Даже на пике охватившего ее ужаса Никки находила это экзотическое видение до странного захватывающим. Люди, которых незваный гость уже миновал, застыли, как на картине.

Жесткие черные волосы женщины медленно колыхались вокруг ее бледного бескровного лица. Свободная ткань платья обвивалась, как будто в подводном течении. Сама женщина среди всех этих турбулентностей казалась почти недвижимой.

Она словно бы плыла под водой. Затем она исчезла снова.

Нет, не под водой, решила Никки.

В сильфиде.

Примерно так ощущала подобное путешествие сама Никки. Тот же самый вид странного, потустороннего и таинственного ощущения от медленного перемещения. Оно было невероятно медленным и в то же самое время молниеносно быстрым.

Фигура вдруг появилась вновь, на этот раз еще ближе.

Никки хотела закричать, но не смогла. Она попыталась поднять руки, чтобы выбросить «паутину», но ее движения были слишком медленными. Ей казалось, что понадобится целый день, чтобы поднять одну руку.

Искорки света вспыхивали и поблескивали в воздушном пространстве между Никки и остальными. Она поняла, что это магия, примененная волшебником. Очевидно, она не достигла самозванца. И хотя этот всплеск энергии оказался потрачен без всякого результата, Никки изумилась уже тому, что Зедд вообще сумел устроить такую вспышку. Сама она пыталась сделать то же самое, но без всякого результата.

Темное колыхание ткани медленно перемещалось, плавно перетекая через коридор. Змеиные формы и тени извивались вокруг так, будто двигались очень медленно. Нельзя было сказать, идет эта фигура или бежит. Она плавно скользила, плыла, текла, почти не двигаясь, окруженная вихрящейся тканью платья.

Затем вновь исчезала.

Через мгновение она вновь появлялась, уже намного ближе. Призрачная кожа туго обтягивала костлявое лицо, выглядевшее так, будто его никогда не касался солнечный луч. Локоны невесомых черных волос поднимались вверх, как и жгуты струящихся завихрений черного платья.

Это было самое дезориентирующее видение, какое когда-либо видела Никки. Она чувствовала себя так, будто тонет. От ощущения, что она не в состоянии достаточно быстро дышать, и от попыток набрать столько воздуха, сколько необходимо, паника внутри нее начинала расти. Горящие легкие были не в состоянии действовать быстрее, чем весь остальной ее организм.

Когда Никки наконец сосредоточилась, фигура женщины исчезла. И ей пришло на ум, что и зрение тоже оказалось замедленным. Коридор снова был пуст. Не удавалось сфокусироваться, чтобы следить за движением.

Никки подумала, что, может быть, у нее наблюдаются своего рода галлюцинации, побочный эффект от использованной ею применительно к Одену магии. Она удивлялась, неужели возможны такие последствия от заклинаний? Может быть, это сам Оден, явившийся покарать за контакт со столь запретными силами?

Да, вполне возможно, что это связано с теми опасными вещами, которые она использовала в своих заклинаниях.

Женщина появилась вновь, как будто плыла через глубину, неожиданно проступая в темноте бездны. На этот раз Никки вполне четко смогла разглядеть ее аскетические угловатые черты.

Обесцвеченные синие глаза неотрывно смотрели на Никки, будто в окружающем мире больше ничего не существовало. Этот испытующий взгляд проникал в самую душу, наполняя ее леденящим страхом. Глаза этой женщины были до того бледными, что казались незрячими, но Никки понимала, что эта женщина способна прекрасно видеть, и не только на свету, а даже в самой темной пещере или в глубине скал, где никогда не было дневного света.

Женщина изобразила самую злобную и порочную усмешку, какую когда-либо доводилось видеть Никки. Это была улыбка того, кто не боится, а лишь наслаждается, бросая кому-то вызов, улыбка, принадлежащая женщине, которая прекрасно понимала, что все сейчас в ее власти. Это была улыбка из тех, что вызывали у Никки тихую дрожь.

А затем женщина исчезла.

Чуть в стороне появились новые вспышки брошенной Зеддом магии, затихающие с шипением.

Никки старалась изо всех сил вернуть себе подвижность, но окружающий мир был слишком тягучим, до того, что временами напоминал ей те ужасные сны, где она пыталась двигаться, но так и не могла, как ни старалась. Например, сон, в котором она стремилась убежать от Джеганя – а он по-прежнему оставался рядом, настигая и дотягиваясь до нее. Он был как сама смерть, готовый к самой невообразимой жестокости, приближаясь к ней. А она, до отчаяния, хотела вырваться из этих снов, но, несмотря на неимоверные, усилия ее ноги не хотели двигаться достаточно быстро.

Те сны всегда повергали ее в состояние трепетной паники. Те сны делали смерть до того реальной, что она могла полностью вкусить весь ее ужас.

Однажды такой сон ей приснился, когда она была в палатке с Ричардом. Он разбудил ее, расспрашивая, в чем дело. И она, глотая слезы, рассказала ему. Он заключил в ладони ее лицо и сказал, что это всего лишь сон, а с ней все в порядке. Она отдала бы все, чтобы он обнял ее и, прижав, сказал бы, что теперь она в безопасности, но он не сделал этого. И тем не менее его рука на ее лице, удерживаемая обеими ее руками, мягкие слова и сочувствие дали то утешение и поддержку, которые прогнали ее страх.

Однако сейчас явно был не сон.

Никки попыталась с трудом вдохнуть, чтобы окликнуть Зедда, но не смогла сделать ни того, ни другого. Она пыталась вызвать свой Хань, силу магического дара живых людей, но, как оказалось, не могла даже соединиться с ним. Это воспринималось так, будто ее дар был невероятно быстрым, а она невероятно медленной, и потому они никак не сцеплялись друг с другом.

Женщина, чья плоть была мертвенно-бледной, как у недавнего мертвеца, а волосы и платье черными, как сама преисподняя, вдруг оказалась прямо перед Никки.

Рука женщины как бы приблизилась под водой, сопровождаемая завихрениями черной ткани. Иссохшая кожа туго обтягивала пальцы, четко вырисовывая суставы. Костлявая ладонь погладила подбородок Никки. Это было надменное прикосновение, наглый и бесцеремонный акт триумфа.

В момент этого прикосновения вибрация, которую Никки ощущала в груди, готова была разорвать ее на части.

Женщина рассмеялась глухим, замедленным, булькающим под водой смехом, который эхом мучительно отозвался в каменных коридорах Цитадели.