Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1 - Гудкайнд Терри - Страница 22

• Предыдущая
• 22/84
• Следующая

Если бы он только мог добраться до Джеганя. Если бы только…

Карг подошел широким шагом и встал перед Ричардом.

– А тебе повезло, – прохрипел он. – Очевидно, у императора возникли более важные дела, чем знакомиться с моей командой и моим столь неуклюжим нападающим.

– Мне нужна краска, – заявил ему Ричард.

Командующий заморгал от удивления.

– Что?

– Краска. Мне нужна краска.

– Ты думаешь, что я сейчас принесу тебе краску?

– Да. Я же говорю – она нужна мне.

– Но зачем?

Ричард повел пальцем возле лица стоявшего перед ним человека, сопротивляясь изо всех сил побуждению обмотать свободный кусок цепи вокруг шеи командующего и выдавить из него жизнь.

– Для чего на тебе вот эта татуировка?

Озадаченный, Карг с минуту стоял в нерешительности, обдумывая вопрос, будто в нем могла быть скрытая издевка.

– Чтобы выглядеть более свирепым для врага, – сказал он наконец. – Такой облик придает мне силу. Видя наших людей, враг видит перед собой жестоких и яростных бойцов. Это нагнетает ужас в их сердца. А когда они в страхе замирают, мы одерживаем победу.

– Вот для того мне и нужна краска, – сказал Ричард. – Я хочу разрисовать лица игроков так, чтобы они вселяли ужас в сердца наших противников. Это поможет нам сокрушить их. Это поможет вашей команде одерживать победы.

Командующий с минуту изучал глаза Ричарда, будто оценивая, всерьез он это или что-то замышляет.

– У меня есть идея получше, – сказал Карг. – Я позову художников по татуировке и сделаю всей своей команде вот такое. – Он постучал пальцем по татуированной чешуе, покрывающей половину его лица. – У вас всех будет чешуя на лицах. По вашему виду сразу будет понятно, что вы мои. Когда у игроков будет такая же татуировка, как и у меня, вы будете выглядеть как моя команда. И каждый будет знать, что вы принадлежите мне.

Командующий сурово улыбнулся Ричарду, довольный такой идеей.

– А еще я прикажу сделать вам всем проколы. У всех вас на лице будет татуировка и металлические заклепки. И вы все будете выглядеть как жестокие и безжалостные звери.

Ричард ждал, пока стоящий перед ним человек закончит, а затем покачал головой.

– Нет. Не годится. Недостаточно хорошо.

Карг подпер кулаками бока.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что это недостаточно хорошо?

– Ну, – сказал Ричард, – такого типа татуировку трудно рассмотреть издалека. Уверен, что эта татуировка полезна в сражении, когда ты находишься лицом к лицу со своими врагами, но она не будет столь эффективна в джала. В игре подобная татуировка может запросто остаться незамеченной.

– На игровом поле, как и в сражении, ты часто бываешь близко от противника, – заметил командующий.

– Возможно, – уступил ему Ричард, – но я хочу, чтобы мы выделялись не только для наших противников в момент игры, но также и для остальных команд, которые будут наблюдать за игрой. Для каждого, кто наблюдает за нами. Я хочу, чтобы каждый, видя наши разрисованные лица, мгновенно узнавал нас. Только тогда наш вид будет порождать страх в умах других команд. Я хочу, чтобы они запомнили нас и по-настоящему волновались.

Карг сложил перед собой мускулистые руки.

– Я хочу, чтобы вы были татуированы так, чтобы выглядели как моя команда. С тем чтобы все знали, что это игроки командующего Карга.

– А если мы проиграем? Если проиграем самым унизительным образом?

Командующий слегка наклонился, не отрывая пристального взгляда.

– Тогда вы, как минимум, будете биты плетьми, а как максимум, в самом худшем случае, больше не будете представлять для меня никакого интереса. Думаю, теперь вы все знаете, что происходит с пленниками, не приносящими никакой пользы.

– Если такое случится, – сказал Ричард, – люди запомнят, что команда, которую ты отправил на смерть, как не имеющую никакой ценности, имела такие же татуировки, как у тебя. Если мы проиграем, они запомнят змеиную татуировку, запечатленную на каждом из нас. Она всегда будет привязывать нас к тебе, а тебя к нам. Если мы проиграем, ты будешь заклеймен, как позором, этой самой татуировкой. Если мы проиграем, то всякий раз, когда они будут видеть твое татуированное лицо, они будут смеяться над тобой.

Если нам доведется по каким-либо причинам проиграть, краску можно смыть прежде, чем нас будут пороть или сделают что-то еще более страшное.

Карга слова Ричарда убедили. Он заметно поостыл, почесывая подбородок.

– Хорошо, я подумаю насчет краски.

– Пусть она будет красной.

– Красной? Почему?

– Красная сильнее выделяется. Будет лучше запоминаться. А кроме того, красное напоминает людям кровь. Я хочу, чтобы они при виде нас, прежде чем появятся какие-либо вопросы, удивлялись лишь тому, почему мы хотим выглядеть так, будто окрашены кровью. Я хочу, чтобы другие команды были обеспокоены этим в ночь перед игрой. Я хочу, чтобы они беспокоились и проводили бессонные ночи, думая об этом. А когда они наконец выйдут на поле для игры с нами, то будут уставшими, и уж тогда мы заставим их пролить кровь.

Слабая улыбка расплылась по лицу командующего.

– А знаешь, Рубен, родился бы ты на правильной стороне этой войны и сражался бы рядом со мной – готов спорить, мы были бы добрыми друзьями.

Ричард сомневался, что этот человек действительно имеет представление о дружбе и вообще способен на подобное.

– Мне нужно достаточно краски, чтобы хватило на всю команду, – заметил Ричард.

Карг кивнул, собираясь уходить.

– Краска у тебя будет.

Джегань широким шагом следовал через лагерь, и Кэлен старалась не отставать, держась поближе к нему, чтобы не получить оглушающий удар боли через кольцо на шее. Разумеется, как он уже не раз демонстрировал, для этого ему не требовались какие-либо особые предлоги, но тем не менее она понимала, что именно сейчас лучше не давать лишнего повода, потому что он очень спешил из-за каких-то странных новостей, доставленных тем человеком.

Сами новости ее не очень-то интересовали. Ее голова была занята тем незнакомцем, которого она наконец-то увидела вновь. Пленником, которого привезли в лагерь днем раньше.

Проходя через лагерь и думая об этом человеке, она наблюдала не только за своими стражами, но и за обычными солдатами, стараясь заметить реакцию, которая может указывать на то, что они способны ее видеть, и прислушивалась к каждому непристойному замечанию, которое могло выдать их. Вокруг перепуганные люди пристально следили за мощно вооруженной группой, прокладывающей свой путь, вторгаясь в самую сердцевину их повседневной жизни, и среди них она так и не заметила ни одного, кто смотрел бы прямо на нее или проявлял какие-то другие признаки, указывающие, что он ее видит.

Несмотря на то, что эти люди находились в армии, предводительствуемой самим Джеганем, они, скорее всего, никогда раньше не видели императора так близко. Армия, собранная в этом месте, по численности превышала население почти любого города. Если солдаты когда-то раньше и лицезрели императора, то это происходило, вероятнее всего, с большого расстояния. Теперь же, когда он проходил так близко к ним, они смотрели на него с откровенным благоговейным страхом.

Кэлен заметила в их реакции, как и в отношении к ним Джеганя, явное расхождение с тем, что гласят учения Ордена по поводу абсолютного равенства всех людей. Джегань, например, никогда не выказывал готовности разделить со своими людьми их обыденную жизнь, ежедневное существование в запущенности и грязи. Они все жили в лагере, который фактически погряз в беззаконии, его буйные обитатели частенько совершали самые разные преступления, тогда как Джегань всегда наслаждался защитой от этих, теоретически равных ему во всех отношениях, людей. Кэлен предполагала, что если у них и было что общее, так это то, что, как и у императора, их существование переполнено бессмысленным насилием и полным безразличием к человеческой жизни.

• Предыдущая
• 22/84
• Следующая