Вампиры. Антология - Джонс Стивен - Страница 34

Теперь писк звучал слабее, уныло и отчаянно; это было невыносимо. Неужели больше никто ничего не слышит, неужели никому нет дела? Он уцепился за подоконник; ветер слабо попытался схватить его за руки. Внезапно, охваченный смутным гневом, Блэкбанд взял фонарик и неохотно, с трудом направился вниз по лестнице.

По проезжей части ковылял хромой голубь, размахивая обрубком ноги, тяжело хлопая крыльями; мимо проносились машины. Улица была завалена мусором, словно здесь прошло кочевое племя, оставив после себя отбросы — удобрение для плит, покрывающих тротуар. Свет фонарика мелькал по грязной поверхности; Блэкбанд пытался определить, из какого дома доносились тревожащие его звуки.

Лишь отойдя назад и встав напротив своего окна, он смог решить, куда идти, но даже после этого чувство неуверенности не отпустило его. Как могла старуха перебираться через высокую кучу, загородившую вход? Парадная дверь валялась на полу холла, на груде штукатурки, насыпавшейся с потолка, среди полос обоев. Должно быть, он ошибся. Но пока он водил фонариком по холлу, выхватывая из темноты обломки и снова оставляя их во мраке, он услышал крик, слабый и приглушенный. Звук доносился изнутри.

Он двинулся вперед, осторожно ступая. Прежде чем он смог войти, ему пришлось вытащить дверь на улицу. Доски пола были усыпаны обломками камня. Мелькали блестящие куски штукатурки. Луч фонаря неуверенно дрожал впереди, затем повел его направо, к зияющему дверному проему. Блэкбанд направил фонарь в комнату, разогнав мрак.

На полу лежала дверь. Сквозь штукатурку из потолка торчали планки, словно открытые ребра; развевались клочья обоев. Коробки с умирающими от голода котятами не нашлось — комната была совершенно пуста. Стены покрывали влажные потеки.

Он неуверенно пробрался через холл в кухню. Плита была измазана толстым слоем жира. Обои совершенно отвалились, образовав кучи неясных очертаний, — они шевелились, когда свет фонарика падал на них. Сквозь заляпанное грязью окно Блэкбанд различил смутный оранжевый свет в своей кухне. Как могли две женщины существовать здесь?

Он тут же пожалел, что вспомнил ее. Перед ним словно возникло лицо старухи: глаза, неподвижные, словно металлические, кожа, похожая на слоновую кость. Он нервно обернулся; луч света заплясал. Разумеется, там была лишь дверь в холл, напоминающая разинутый рот. Но лицо присутствовало здесь: оно выглядывало из-за ниспадавших складками теней, окружавших его.

Он уже готов был все бросить — и предчувствовал облегчение, с которым он окажется на улице, — как вдруг до него донесся плач. Почти беззвучный, словно его издавал умирающий: жуткое, слабое свистящее дыхание. Он не мог вынести этого. Он бросился в холл.

Может быть, животные наверху? В свете фонарика Блэкбанд заметил щели почти в каждой ступени; сквозь эти щели он различил на стене огромное, симметричной формы пятно. Конечно, женщина никогда не смогла бы туда взобраться — значит, оставался лишь подвал.

Дверь находилась рядом. В поисках ручки он посветил фонариком, затем нащупал ее. Лицо скрывалось рядом, среди теней; поблескивали неподвижные глаза. Он боялся найти ее лежащей на ступенях. Но плач молил его. Он потянул дверь, и она зашуршала по камням. Он направил луч в отверстие, из которого тянуло сыростью, и застыл, ошеломленный, с открытым ртом.

Перед ним находилась каменная комната с низким потолком. Темные стены блестели. Помещение было завалено мусором: кирпичи, доски, обломки дерева. С обломков свисали груды старой одежды, одежда валялась и под грудами сора. Какие-то белые нити тянулись через все помещение — когда открылась дверь, они слабо заколыхались.

В углу возвышалась странная светлая куча. Луч фонаря устремился к ней. Это оказался большой мешок из какого-то материала — не из ткани. Его разорвали; он был пуст, за исключением мелких камешков и кучки каких-то кусочков, похожих на картон тусклого цвета.

Плач доносился откуда-то из-под досок. Несколько раз взмахнув фонариком, Блэкбанд убедился, что в подвале никого нет. Хотя лицо с раскрытым ртом преследовало его, он, сделав над собой усилие, спустился вниз. Ради бога, нужно покончить с этим; он знал, что у него не хватит смелости прийти сюда еще раз. По пыли, покрывавшей ступени, протянулась какая-то полоса, словно нечто выползло из подвала или что-то втащили внутрь.

От его движений растянутые нити заколебались; они поднимались, словно щупальца, осторожно вибрируя. Белый мешок ожил, его рваный рот пришел в движение. Сам не зная почему, Блэкбанд старался держаться от мешка как можно дальше.

Плач исходил из дальнего угла подвала. Торопливо пробираясь среди камней, Блэкбанд заметил кучу одежды. Это оказались свитера кричащих расцветок, которые носил Радужный Человек. Они были навалены поверх досок — надетые друг на друга, как будто человек высох внутри или его высосали.

Беспокойно озираясь, Блэкбанд заметил, что одежда запятнана кровью. На всех тряпках виднелись следы крови, хотя и слабые. Потолок, темный, давящий, нависал совсем низко над головой. Ступени и дверь скрылись во мраке. Свет фонарика выхватил их из тьмы, и Блэкбанд, спотыкаясь, направился к выходу.

Плач заставил его остановиться. Теперь голосов стало меньше, казалось, они всхлипывают. До источника звука было ближе, чем до двери. Если бы он смог быстро найти животных, схватить их и убежать… Он карабкался среди преграждающего путь мусора к проходу, образовавшемуся среди обломков. Дыра в мешке зияла; нити хватались за него, едва ощутимо тащили к себе. Когда он направил луч в проход, темнота сразу же окружила его.

Там, за кучей сора, была вырыта яма. Земляные стенки частично обвалились, но он заметил, что из осыпавшейся земли торчат кости. Слишком большие для животных. В центре ямы лежала кошка, полузасыпанная землей. От нее почти ничего не осталось — лишь шкура да кости; тело было покрыто глубокими язвами. Но ему показалось, что глаза слегка шевельнулись.

Он наклонился над ямой, охваченный ужасом, не зная, что делать. Но ему так и не пришлось ничего предпринять: стенки ямы зашевелились. Посыпалась земля, и возникла голова величиной с кулак. За ней еще несколько; беззубые рты и острые языки потянулись к кошке. Когда он бросился бежать, то услышал жуткий плач.

Фонарик метался в поисках лестницы. Блэкбанд упал и поранил колени. Он думал, что лицо с мерцающими глазами встретит его в холле. Он выбежал из подвала, молотя фонариком по воздуху. Спотыкаясь, он понесся на улицу, а перед глазами у него по-прежнему стояли лица, выползающие из земли: полупрозрачная кожа, рудиментарные черты — но в этих лицах уже было что-то человеческое.

Он прислонился к столбу у своих ворот, под фонарем, и его вырвало. В мозгу мелькали беспорядочные образы и воспоминания. Лицо, ползущее по крышам. Видимое лишь по ночам. Вампир. Хлопанье крыльев у окна. Ее ужас при виде живой изгороди, кишащей пауками. Calyptra, вот что это такое, Calyptra eustrigata.[16] Бабочка-вампир.

Последствия, хоть и смутно представшие перед ним, привели его в ужас. Он бегом устремился в дом, но в страхе замер на ступенях. Этих существ необходимо уничтожить; откладывать это дело — безумие. Он представил, как сегодня ночью они, обезумев от голода, выползают из подвала, направляются в его квартиру… Как ни абсурдна была эта мысль, он не мог забыть, что они наверняка видели его лицо.

Он стоял, нервно хихикая, охваченный смятением. Кому следует звонить в подобных обстоятельствах? Полиции, ликвидаторам? Он не сможет избавиться от ужаса, пока не увидит, что выводок уничтожен, и единственный путь — сделать это самому. Сжечь. Бензин. Он замешкался на лестнице, не решаясь что-либо сделать, размышляя, что не знает ни одного соседа, у которого можно было бы попросить горючего.

Он побежал к ближайшему гаражу.

— У вас есть бензин?

Человек пристально оглядел его, подозревая, что он шутит.

— Вы удивитесь, но есть. Сколько вам?