Прорыв из Хуфры - Хиггинс Джек - Страница 11

• Предыдущая
• 11/38
• Следующая

Когда я поднялся в старый мавританский квартал, вся рубашка моя взмокла от пота. Стараясь не обращать внимания на запахи мочи и человеческих экскрементов, которые, казалось, заполнили здесь все, я направился в маленькое заведение, которое представляло собой не что иное, как публичный дом. Но и там Тэрка не видели уже неделю, что само по себе было удивительно.

Уставший до изнеможения, я побрел вниз по узким улочкам и, зайдя в первое же кафе на открытом воздухе, попросил пива. Официант, который принес его, хорошо меня знал.

— Прекрасный день, сеньор Нельсон! Ваш друг заходил сюда.

Вот как все просто. Я спросил:

— Как давно?

— С пару часов. Может, больше.

— Не знаете, куда он пошел?

— Он попросил меня вызвать по телефону такси. А когда оно пришло, я слышал, что он велел водителю отвезти его в Эспонью.

Это могло означать только одно. Я быстро вскочил на ноги, а официант удержал меня за рукав.

— Сеньор, позвольте мне предупредить вас. Он в очень плохом настроении и очень много выпил.

— Как много?

— Почти полную бутылку бренди, пока сидел у нас.

Когда Тэрк доходил до такого состояния, ни у кого не возникало желания говорить с ним. Но я поблагодарил официанта и быстро ушел.

Эспонья — маленькая деревушка на побережье недалеко от моей Тихолы, и если Тэрк отправился туда, то это могло означать только одно — Большая Берта.

Эта девушка из Дании появилась на острове несколько месяцев назад с новой волной хиппи. Большинство из них жили коммунами, меняя партнеров с такой же частотой, как танцоры в известном танце «Поль Джордж». Но Берта стала его девушкой. Когда ей требовался мужчина, она брала его, и ей никогда не приходилось просить дважды. В остальное время она жила в полуразрушенном деревенском домике на скалах в конце самой плохой дороги в мире и занималась живописью.

По мнению Тэрка, она была самой лучшей женщиной в постели после богини Кали. Великая Мать-Земля и мудрейшая женщина соединились для него в одну, и он часто приезжал сюда посидеть у ее ног, ища отдохновения и покоя.

Когда я остановил машину во дворе старого фермерского дома, вокруг никого не было, но ее машина, маленький «Сит-750», стояла в амбаре. Я постучал в дверь дома, но мне никто не ответил. Тогда я прошел по тропинке вокруг скалы и посмотрел вниз на пляж. Возле расстеленного полотенца, придавленного камнями, стоял мольберт с наполовину заполненным холстом. Но никаких признаков Берты. Я быстро спустился по тропинке и, когда ступил на мягкий белый песок, то увидел ее скачущей галопом на пегой лошади. Она мчалась без седла и, насколько я мог судить, находилась в полной гармонии с конем. Единственный предмет туалета — ярко-красная лента — охватывал ее волосы. Берта гнала скакуна по мелкой воде, и она серебряными каскадами разлеталась в обе стороны.

Заметив меня, она остановила лошадь рядом со мной. Эта веселая маленькая девушка-хиппи лет двадцати пяти с длинными пепельно-светлыми волосами, красивой грудью и широким породистым ртом на совершенно безмятежном лице спокойно смотрела на меня сверху вниз. Вода капельками стекала между ее грудей.

— Привет, — улыбнулась она. — Что случилось?

Ее английский был безупречен, но в нем всегда слышалось что-то старомодное. Так говорили частные детективы в старых фильмах.

— Ищу Тэрка, — ответил я.

— Он был здесь.

Она соскользнула с лошади и стояла передо мной, растирая руками ягодицы. Легкий пушок светлых волос между ее ногами возбудил меня так, словно во мне заработал шестицилиндровый двигатель. Давно со мной такого не бывало. Я поспешно вытащил сигареты и предложил ей одну. А когда протянул ей спичку в сложенных ладонях, они трепетали, и мне никак не удавалось их унять.

Она взяла меня за запястья и посмотрела так, что привела в еще большее замешательство.

— Вы трясетесь, как дерево в бурю, приятель. Что такое с вами? Вы что, хотите меня?

— Хочу, черт меня побери.

— Так давайте начнем.

Она легла на полотенце и подняла колено, продолжая курить.

Страшным усилием воли я поборол в себе дьявола и присел рядом с ней на корточки.

— Не сегодня, мой ангел, если только вы сами сможете перенести это.

И она отозвалась совершенно спокойно:

— Хорошо. Так чего же вам надо?

— Тэрка.

— Я же сказала вам, что он только что ушел.

— Он не мог здесь долго оставаться?

— А ему и не следовало. У него снова черная полоса. Когда Тэрк такой, единственное, что ему нужно, — это немного покоя, и он становится как ребенок. — Она заложила руки между ног. — У меня есть то, что доктор прописал. Одна верная вещь, которая каждый раз удерживает Тэрка на краю пропасти.

На мгновение я даже забыл, зачем приплелся сюда. Я подался вперед, сильно заинтригованный, и настойчиво спросил:

— Что же это с ним происходит, Берта? Что это такое, что постепенно убивает его, день за днем?

— А это очень просто, парень, — спокойно сказала она. — Ведь он — убийца, разве нет?

Ее слова заставили меня отшатнуться, словно я получил сильную пощечину. И я медленно произнес:

— О чем это вы, черт возьми?

Она приподнялась, села и загасила сигарету в песке.

— Но вы же его лучший друг, разве не так? Разве он никогда не говорил вам, что случилось с ним там, во Вьетнаме?

— Ну конечно говорил.

— Да никогда, я же знаю. Пусть он делает, что хочет и как хочет. — Она взяла палитру, с полдюжины кистей и поднялась. — Если вам надо его видеть, то он на бое быков. А теперь проваливайте к чертям, мне необходимо поработать.

Она тут же принялась писать свою картину, сдерживая бешенство, а я повернулся и начал карабкаться по тропе наверх к ферме. «Ведь он — убийца, разве нет?» Ее слова непрестанно звучали во мне, и я никак не мог прогнать их, пока ехал обратно в Ивису.

Коррида начиналась в четыре часа, и мы успели вовремя, потому что сестра Клер, старавшаяся избегать задержек, настояла на том, чтобы мы немедленно поехали туда.

Арена для быков, Плаза-де-Торрос, в городе Ивиса — такая же, как и в большинстве других маленьких городов. Простой бетонный круг, не особенно элегантный на вид, но местных болельщиков интересовало только то, что происходило внутри.

Я купил билеты на теневую сторону, которые оказались довольно дорогими. Но жара еще не спала, и на солнечной стороне было бы совсем плохо. Я взял напрокат пару подушек, заплатив по двадцать пять песет за каждую, и мы прошли по ступенькам на трибуну.

Большой наплыв зрителей, как я и предполагал, еще не начался. Во-первых, туристский сезон еще только вступал в свои права, а во-вторых, программа предполагалась не очень интересная: средние быки и заурядные тореадоры.

Усадив сестру Клер на место, я пошел вокруг арены, держась ближе к барьеру. Но только зря потерял время и ни с чем вернулся назад, туда, откуда начал, как раз в тот момент, когда маленький оркестр грянул веселый марш.

— Никаких признаков его присутствия? — спросила она.

Я покачал головой.

— Не беспокойтесь. Еще есть время. Программа длится три часа.

Под аплодисменты публики появился президент арены со свитой и занял свою ложу. Тут же маленький оркестр заиграл веселый пасодобль «Девушка из Макарены», который всегда исполнялся на бое быков. Музыка эта — как нож в сердце для каждого истинного любителя корриды. Можно сказать, что смерть, там, на арене, ждет четырех часов, чтобы начать свой пир.

И вот ворота арены открылись и вышла процессия — впереди в ряд три тореадора, эффектные в своих вышитых шапочках и костюмах, а за ними бандерильеро и пикадоры верхом на лошадях. Истинное великолепие цветов, буйство красок. Потом процессия рассеялась, и тореадоры передали свои красивые вышитые плащи наиболее уважаемым зрителям, а взамен взяли простые боевые.

Наступил небольшой перерыв.

— Чего это они ждут? — нетерпеливо спросила сестра Клер.

— Сигнала президента, что можно начинать. Вы видите ворота на той стороне арены?

• Предыдущая
• 11/38
• Следующая