Паутина - "Сфинкс" - Страница 66

• Предыдущая
• 66/202
• Следующая

Джеймс бросил уничижительный взгляд на Лили, на Скорпиуса даже не взглянул. Развернулся и побрел прочь. Малфой не двинулся с места.

— Мистер Малфой, вам отдельное приглашение? — спросил Слизнорт у юноши. Фауст уже шагал к замку.

— Не пойду, мне не нужно в больничное крыло, — он упрямо стер кровь рукавом мантии, тоже повернулся, но пошел в противоположную замку сторону. Слизнорт, очевидно, решив, что чем дальше бывшие друзья находятся друг от друга, тем лучше, неуверенно потрепал по плечу Лили.

— Так, а теперь все в помещение, нечего стоять на таком холоде, — благодушно попросил он студентов. Лили показалось, что здесь собралась вся школа. Она вытерла слезы со щек и бросилась вдогонку невинно пострадавшему Скорпиусу.

— Малфой, — она окликнула слизеринца. Тот остановился на берегу озера, засунув руки в карманы. Он оглянулся.

— Что?

— Мне жаль…

— Чего тебе жаль? — устало проговорил Скорпиус, снова отвернувшись к спокойной темной воде. — Что нас заподозрили в низменной связи?

— Мне жаль, что вы с Джеймсом из-за меня поссорились. Я не понимаю, почему он решил, что я… — она растерянно встала рядом. Он поднял на нее свои серебряные глаза. Впервые в них можно было прочитать тоску.

— Когда-то же это должно было произойти, — пожал плечами Малфой.

— Что «это»?

— Когда-то мы должны были поссориться, — Малфой прикрыл глаза и опустил голову. — Из-за тебя.

Лили вздрогнула, повернулась и встала прямо перед ним.

— Значит, он был прав?

— В чем? — усмехнулся слизеринец, а потом поморщился. Видимо, от боли в скуле, которая уже стала фиолетовой. — Неужели ты действительно переспала с Грегори?

— Очень смешно, — Лили достала из кармана мантии палочку. — Можно?

— Валяй, — Малфой внимательно следил, как она водит палочкой по его носу и губе, потом по скуле.

— Все, — она опустила руку, но не взгляд.

— Спасибо.

— Значит, ты действительно набросился на Грегори не из-за Джеймса? — настаивала она. Малфой упрямился, не хотел отвечать, но для Лили это уже было ответом. Она слабо улыбнулась. — Сегодня ночью я так и не заснула. Я боялась, что ты больше не придешь ко мне во сне и не защитишь. Я читала книгу в потайной комнате за гобеленом на третьем этаже.

— Зачем ты мне это говоришь? — но в его глазах плещется серебро, а руки уже тянутся к ней.

— Я не хочу, чтобы ты убивал Грега. Он впервые осмелился заговорить со мной после всего, что случилось в Хогсмиде… — мягко улыбнулась она, позволяя ему обнимать себя. — Тебе надо в больничное крыло.

— Зачем? Мне и здесь хорошо, — усмехнулся Скорпиус, прижимаясь лицом к ее волосам.

— Потому что тебе больно двигаться, я это чувствую.

— Ну, так я и не буду двигаться, — проговорил он. — Мне и так неплохо.

Лили тихо рассмеялась, запустила несмело пальцы в его волосы. Ей было хорошо, хотя ее брат сейчас наверняка страдает. Но ей было хорошо, потому что этот человек, мучавший ее почти год, наконец-то снял маску.

Часть пятая: Argyroneta aquatica.[2]

Да здравствует дружба Слизерина и Гриффиндора! Давайте перешагивать через предрассудки! Пусть Поттер будет способен на дружбу с Малфоем! Это же так просто! Упрямо ломать стереотипы… Доломался!

Джеймс и подумать не мог, что будет испытывать такую боль и злость. Боль из-за предательства друга. Злость на предательство друга. Малфой не имел никакого права!

И пусть замолчит голос совести, твердящий, что он был неправ.

Какая разница, в чем неправ?! Прав в самом главном — это сестра! Маленькая сестренка, которая так любит животных, спит в пижаме с саламандрами и видит во сне рыцаря в маске! Рыцаря, как же! Вот тебе и вещий сон…

В потайную комнату за гобеленом, где Джеймс сидел не меньше часа, злясь на весь мир, а в частности — на Малфоя, вошла Ксения. Она молча присела рядом с гриффиндорцем на корточки и достала палочку.

— Где болит?

Джеймс не ответил, но она сама взяла его руку, потом другую и стала шептать заклинания. Тепло, исходящее из кончика ее палочки, стирало боль и ноющее покалывание. Ксения положила ладонь ему на грудь, Джеймс чуть не охнул. Снова тепло, снова боль уходила, оставляя в теле лишь слабые отголоски утренней дуэли.

— Тебе не холодно сидеть на полу? — спросила она.

Джеймс покачал головой. Ему действительно было не холодно, потому что он сидел на своей мантии, но в темноте глухого помещения ее под ним не было видно. Но вот Ксении сесть подобным образом он не позволил. Просто вытянул до этого согнутые в коленях ноги и усадил ее на них. Она поправила юбку и лишь потом заговорила о том, ради чего, видимо, и пришла:

— Неужели ты, правда, веришь, что Скорпиус мог так поступить с тобой?

Гриффиндорец промолчал, отвернувшись.

— Джеймс, он же твой друг…

— Ксения…

— Что?

— Прекрати, — попросил юноша.

— Ладно, не хочешь со мной разговаривать, и не надо, — она порывалась встать, но он не дал, положив руки ей на плечи и чуть придавив.

— Давай поговорим. О чем угодно, но только не о Малфое.

Она кивнула и зашла с другой стороны:

— С какого перепугу ты решил, что Лили переспала с кем-то, тем более с Малфоем?

— Ксения… — простонал Джеймс, наконец, посмотрев на нее. Она насмешливо улыбалась.

— Почему ты так решил, ответь.

Гриффиндорец молчал, упорно не желая это обсуждать. Потому что если начать сейчас говорить об этом, то разум тут же подскажет ответ: он погорячился и действовал только на глупых эмоциях. Джеймс упорно это отрицал даже перед самим собой.

— Хорошо. Скажи мне: какой ты увидел сегодня утром свою сестру? Ну, что необычного было на ее лице? В ней самой?

Джеймс промолчал, а потом все-таки решил ответить, глядя в упор на сидящую у него на коленях девушку:

— Она была усталой. Утомленной. Рассеянной. Будто не спала всю ночь.

— Ну, и с чего же ты решил, что это свидетельствует о том, что твоя сестра была с парнем, в самом переносном смысле этого выражения? — усмехнулась слизеринка, протянув руку и запуская пальцы в его немного спутанные волосы.

— Я же тебе сказал…

— Джеймс Поттер, — мягко произнесла она, — ночь можно не спать не только из-за того, что ты занимаешься любовью! И тебе это хорошо известно! Она всего лишь не спала всю ночь. И все!

— Что «все»? — он отвлекался от ее размышлений, поскольку Ксения нежно перебирала его волосы. Это было приятно.

— Джеймс, Мерлин тебя побери! У твоей сестры всегда и почти все написано на лице! Она же не умеет скрывать сильные эмоции! Как и ты! — она чуть улыбнулась. — Иногда мне кажется, что Скорпиус прав, что вас, Поттеров, не учат притворяться. Вы никогда не скрываете своих чувств, даже если пытаетесь, то у вас плохо получается.

— Что-то я потерял нить разговора, — буркнул Джеймс.

— Я говорю тебе о том, что Лили бы не смогла так хорошо скрыть важное событие в своей жизни. Что-нибудь бы ее выдало…

— Что?

— Ну, я не знаю, — пожала девушка плечами. — Необычный блеск в глазах, витание в облаках, рассеянная улыбка или, наоборот, расстроенный вид. Я уж не говорю о физических неудобствах.

— Верю тебе на слово, — фыркнул Джеймс, явно не желавший слышать таких подробностей. — Это ничего не доказывает.

— Знаешь, твои доводы тоже слабо что-то доказывают! — Ксения убрала руку из его волос, отчего гриффиндорец почувствовал себя осиротевшим. — Ладно, если хочешь, я могу проверить.

— В смысле? Как проверить? — встрепенулся юноша.

— Ну, на истории целительства мы проходили заклинание, которым в средневековье пользовались в чистокровных семьях прежде, чем взять в дом невесту для сына, — она игриво сощурила глаза.

Джеймс понял, о чем она, и тут же вся его душа воспротивилась:

— Нет! Не надо!

• Предыдущая
• 66/202
• Следующая