Паутина - "Сфинкс" - Страница 33

• Предыдущая
• 33/202
• Следующая

Лифт двигался слишком медленно, слишком! Гарри вылетел из него, как скоростная метла, бросился к камину, быстро кинул порох и вскоре уже летел по сети.

В доме, когда Гарри вышел из камина, было тихо.

— Джинни! — закричал он, врываясь в гостиную. Никого. Тишина. Лишь на столе лежит распечатанное письмо. Гарри медленно, словно боясь того, что может быть на этом пергаменте, протянул руку и поднес к глазам лист. Лист, исписанный его почерком. Хотя нет, не совсем — буква «р» была другой. Не его.

До сознания отчетливо дошел смысл написанных слов: «Джинни, давай встретимся в баре «У Элоизы» на Косой аллее в полдень, вместе пообедаем. Возьми Альбуса. С любовью, Гарри».

Гарри кинул взгляд на часы: было без пяти двенадцать. Он бросился к двери, по пути засовывая пергамент в карман. Стараясь справиться с паникой, — с ней Рон, с ней Рон! — он выскочил на улицу и трансгрессировал ко входу бара «У Элоизы». Судя по всему, здесь все было спокойно. Гарри вошел в зал и тут же понял, что ни Джинни, ни Рона нет.

— Вы не видели здесь рыжую женщину, с рыжим мужчиной? — спросил он у хозяйки. Та подняла на него глаза и удивилась:

— Мистер Поттер… Они же ушли с вами.

— Когда? — крикнул Гарри в панике.

— Минут пять назад, — Элоиза смотрела на мужчину, как на душевнобольного. — Вы же сами ушли с женой, а ваш друг потом пошел следом.

— Куда?!

— Откуда я знаю? Вышли через заднюю дверь, — хозяйка встревожилась. — Мистер Поттер, вы в порядке? Нужна помощь?

— Да! Сообщите в Министерство!

— Что сообщить? — закричала Элоиза вслед убегающему Поттеру, чуть не разбившему стекло в дверях. Но тот не обернулся, держа перед собой палочку.

Гарри стоял посреди улицы, не зная, куда кинуться, — влево отходил узкий переулок, вправо — улица, что дальше сливалась с главной. Впереди — тупик.

И тут раздался крик — слева. Гарри, не раздумывая, кинулся в переулок, поскальзываясь на грязи, пачкая мантию о стены. Он вывернул из-за угла угрюмого дома, и то, что предстало перед его глазами, заставило его закричать:

— Нет!!!

Он бросился вперед, видя тело жены, и Рона, который еще оказывал сопротивление навалившемуся на него черноволосому мужчине и оборотню рядом с ними.

Кто-то кинулся Гарри наперерез. Прежде, чем огромный оборотень свалил волшебника на землю, Гарри успел крикнуть «Ступефай!», откидывая всех от друга. Потом его пронзила дикая боль в груди, он еще попытался что-то сделать, но палочка выскользнула из пронзенной когтями руки. Последнее, что он слышал, прежде чем потерял сознание от боли, были шаги и голоса. В меркнущем сознании, словно взрыв, раздался душераздирающий крик женщины: «Гарри!». А потом его здесь уже не было.

Ночь была тревожной. С тех пор, как прилетела сова от Гарри, Джинни ходила по пустому дому, изнывая от страшной тоски. За окном бушевала буря, ударяясь о стекла и стены. Деревья в саду склонялись до земли, в трубе камина шумело.

Женщина обняла себя руками, вглядываясь во тьму за окном. Видимо, ветер повредил линию электропередач — фонари на улице не горели. В домах мерцали свечи.

Джинни знала все причины, почему они поселились в обычном маггловом городке, но сегодня ей хотелось, чтобы в соседнем коттедже обитали волшебники, к которым можно бы было запросто сходить в гости, не боясь сделать или сказать что-нибудь не так.

Часы пробили три часа ночи. Гулко отдался бой внутри Джинни. Она поежилась, все еще стоя у темного окна и глядя на улицу. Где находится дом знаменитого Гарри Поттера, знали многие — но лишь единицы его видели. То же волшебство, что и на его доме в Лондоне, на площади Гриммо. Если в первые годы, когда Поттеры переехали сюда, на улице часами могли стоять толпы поклонников, то сейчас там редко кто появлялся, зная, что все равно не дождутся своего кумира. С тех давних пор в их доме привыкли чаще пользоваться камином, чем дверью. И уже давно Поттеры могли спокойно прогуливаться по своей улице, не рискуя напороться на репортеров или поклонников главы семейства.

Джинни посмотрела на качели, что покачивались из-за порывов нещадного ветра. Там они сидели вчера почти до полуночи, пока Гарри не отправился на работу. Она и сейчас еще ощущала его теплые руки, сомкнутые вокруг ее талии, дыхание на затылке, твердость груди, на которую опиралась спиной. Он слегка раскачивал их, и было так уютно. Нежность переполняла в тот момент Джинни Поттер.

Странно, но и спустя столько лет она помнила так же четко, как и предыдущий вечер, то утро на Кингс-Кросс и того мальчика в сломанных очках и одежде, размеров на пять больше него. Она могла закрыть глаза — и вот он, растерянный, чуточку напуганный тем, что может не попасть на загадочную платформу. Она помнила каждый локон его волос, торчавших в разные стороны. Взгляд зеленых глаз. Худые пальцы, сжимавшие тележку с вещами.

Столько лет — а все, как тогда. Он стал взрослым, сильным, надежным. А Джинни все так же, как в тот день, восхищалась им. Сколько силы должно быть в человеке, столько пережившем, но сохранившем такое чистое сердце. Дамблдор сказал бы, что Гарри хранила любовь. Любовь его матери, его крестного, его друзей. Джинни надеялась, что и ее любовь — огромная, пылающая, отдающая все ему, единственному — хранит мужа от самого страшного. От смерти.

Джинни почувствовала, что по щекам покатились слезы. Одиночество в этом большом доме всегда угнетало ее. Она любила, когда здесь были ее дети, когда Гарри устало сидел в кресле с газетой в руках. В пустом доме ей становилось тоскливо. Не должна мать трех детей и любимая жена оставаться одна. Да еще в непогоду. Жаль, что нет Альбуса, ее мальчика, который, казалось, всегда был рядом. Она с тоской думала о том времени, когда и Ал уедет в школу. Конечно, Джеймс и Лили уже закончат Хогвартс, но ведь они не будут всегда жить дома.

Женщина вытерла слезы, шмыгнув носом. На улице кто-то стоял. Джинни посочувствовала этому человеку. Она хотя бы в доме.

Отошла от окна, достала палочку и притянула к себе из спальни фотоальбом. Села на диване, поджав ноги, открыла альбом в красном переплете и улыбнулась. На первой странице их свадебная фотография. Вот они четверо, счастливые, как никогда. Гермиона со слезами на глазах, смущенно смотрит на кольцо на пальце, Рон склоняется к ней и что-то шепчет на ухо. Сама Джинни тоже с блестящими от слез глазами, она сжимает руку своего мужа. Им нет и двадцати. Гарри… В парадной мантии. Он улыбался — так, как никогда до этого. Он улыбался так всего несколько раз за все эти годы — в день свадьбы, в день рождения детей. И глаза на этой фотографии были совсем другими — словно не было за плечами этого рано повзрослевшего молодого человека столько потерь, столько битв. Словно не он выиграл страшную битву со злом. С фотографии на нее смотрел обычный человек с абсолютно счастливым лицом.

Глядя на эти фотографии, Джинни тут же вспомнила тот день. Ее родители и братья. Все вместе. Не было только Фреда. Но тогда они уже пережили эту потерю, смирились. Тетушка Мюриэль опять брюзжала. Джордж чуть не спалил навес, запустив в воздух огромный фейерверк. Тедди Люпин незаметно для всех стянул со стола бутылку медовухи. Андромеду чуть удар не хватил, когда она нашла маленького внука под столом.

А потом была ночь. Их самая первая ночь. И были руки, заставлявшие стонать и выгибаться. И губы, оставлявшие огненные дорожки на ее теле. Тогда она узнала его. Все его тело, каждый шрам, каждую родинку. И была любовь — такая, что хотелось кричать об этом, или молчать, прижавшись к любимому человеку, который спал рядом, крепко обняв.

Джинни вздохнула, перевернула страницу. Еще одну. Отовсюду на нее смотрели она сама и Гарри — вот они ремонтируют дом. Вот день рождения Гарри. Беременная Джеймсом Джинни в объятиях мужа. Гарри и Рон пытаются без магии собрать кроватку. Гермиона и Гарри склонились над какой-то книгой на кухне.

А вот и Джеймс — черный пушок и широко открытый в крике рот. Он извивается в руках Гарри, пока молодой отец пытается впихнуть его в подгузник. Вокруг летит присыпка, сам Гарри весь уже измазан, а Джеймс проворно машет руками и ногами.

• Предыдущая
• 33/202
• Следующая