Аз Бога Ведаю! - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 13
- Предыдущая
- 13/131
- Следующая
– Мечом, наместник! Огнем и мечом!
– Но кто поднимет этот меч?
С небес сорвался тяжелый вздох, багряные космы света всколыхнулись и вздули купол Храма.
– Добро... Пусть сына моего зачнет земная женщина. Но будет он смертным! А мне так жаль своих смертных сыновей...
– Сам изберешь жену? – прервал его печаль Валдай. – Или доверишь мне привести в Чертоги сию избранницу?
– Сам!
– Скажи ее имя.
– Она теперь иное носит имя, – помедлив, вымолвил Владыка смертных. – Я изменил ее рок... Однажды встретил на тропе Траяна, венок плела из цвета травы Забвения.
– Я знаю, кто сия жена! – сказал Валдай. – Но она уже стара, не выносить ей плода.
– Добро, верну и молодость, и силу, – пообещал Владыка. – Что будет ей земное время? Пусть только року повинуется... До сей поры храню ее венок. Встречай же Рожаниц, наместник!
– Благодарю, тебя, Свет! – воскликнул волхв и бросил в жертвенную чашу траву Забвения. Войдя же в Круг Света, где курился дым, воздел руки к небу, но не поднял очей: смотреть на Изначальный Свет – что смотреть на солнце после долгих лет жизни в темной пещере...
К его рукам по лучам света скользнули с высот две девы – Рожаницы и принесли с собою звездный ветер. Он наполнил Храм, вымел все его углы от пыли Времен и вновь умчался в космос.
Сошелся купол Храма...
Три долгих дня и три ночи была княгиня между небом и землей, лишенная света, покуда через черный, непроглядный плат ей почудился легкий, зоревой отблеск. Осторожный, пугливый рассвет грезился перед очами, и, боясь нарушить его, княгиня затаила дух, всматриваясь в даль. Неверный этот свет ширился, возрастал, словно под черным платом, в очах ее всходило солнце. Когда же совсем стало светло, привиделась ей давно забытая юность. Будто ранним утром идет она тропкой луговой средь благоухания чудных цветов и плетет венок, стряхивая сверкающую росу наземь. А навстречу ей – юноша в белых одеждах, на левом плече сокол сидит, в правой руке – ременная плеть.
– Для кого ты, девица, венок плетешь? – спросил он.
– Для суженого.
– А не знаешь ли ты, какие цветы рвешь в моих владениях?
– Не знаю... – смутилась. – Да чудные цветы!
– Подаришь суженому венок – уйдешь в Забвение, – промолвил юноша. – Забудет он тебя! Но если мне подаришь – дам своего сокола!
– Но кто ты, молодец? – спросила.
– Я – охотник! А сокол мой летает выше звезд, – похвастался он и пустил птицу. Взлетел сокол и умчался в синее небо, так что скоро пропал из виду.
Подала княгиня венок юноше и стала ждать ответного подарка, однако сокола все не было.
– Где же птица твоя?
– Погоди, достанет звезды и прилетит к тебе!
Повернулся молодой охотник и пошел не тропой, а по буйным цветущим травам, да тоже вскорости исчез. Подождала княгиня и ни с чем вернулась домой: верно, обманул ловец звезд...
Некоторое время потом вспоминала она и юношу, и сокола его, незаметно и сама пристрастилась к соколиной охоте, а по прошествии лет все стерлось в памяти, как и тропа эта, прозываемая Траяновой.
Будто наяву увидела сейчас эту встречу княгиня, и заныло обманутое сердце. В тот час пришли служанки-привратницы и, не снимая плата с глаз, будто дикую птицу, повели по ступеням вверх. Три тысячи ступеней насчитала княгиня, прежде чем завершился путь. Подобной высоты она не ведала, поэтому сжималось сердце. Тут сняли с очей повязку, но ничего, кроме льющегося со всех сторон света, княгиня не увидела. Меж тем служанки удалились, а вместо них из волн света возникли две девы – юны, легки – едва пола касались. Лучистые одежды из невиданной ткани светились и повивали тела; сквозь них, подобно цветкам, проступали перси и нежные чресла – во всем был знак чадородной силы! На главах же – оленьи рога, опутанные золотой паутиной, в белые косы вплетены радужные ленты. Они были похожи, как две капли воды, их красота и очарование не могли быть смертными, ибо истинная красота всегда бессмертна и неподвластна ни тлену лет, ни пыли Времен, ни когтистой лапе старости, которая пишет на ликах свое имя.
Из волн же света эти девы вывели долбленую лодию, устланную лебединым пухом, словно гнездо птичье. Сняли они с княгини пелену и уложили в эту постель. Одна из дев поднесла рог с золотистым вином, пригубила его княгиня, и закружилась голова, закачалась ладья, словно колыбель. Тотчас же из-под купола чертогов слетел лебединый князь, поклонился девам – Рожаницам, взял бечеву и потянул ладью. Она поплыла по космам света ввысь, и девы с нею: одна – у кормила, другая – у насады.
– Куда же мы плывем? Что за путь такой чудный? – спросила княгиня.
– Путь исполнения желаний, – ответила одна из Рожаниц.
– Исполнятся все самые сокровенные желания! – добавила другая.
Сколь долго они плыли и далеко ли – неведомо: остановилось Время. Но вдруг княгиня узнала место, где очутилась – в отцовском саду, возле родного дома! Сад подступал к реке, и здесь, у самой кручи, накренившись, чуть ли не падая с обрыва, стояла старая яблоня. На самой верхней ветви всякий год созревало единственное яблочко. И достать его нельзя было ни с земли, ни забравшись на дерево. До поздней осени оно висело нетронутым и не падало наземь, как иные. Зимой же прилетали птицы и склевывали заветный плод, который в студень наливался янтарным медом.
В сей час же лебединый князь причалил ладью к яблоньке, и Рожаницы, оставив колыбель, сорвали плод и подали княгине. Желание было таким страстным и давним, что в суете мирской и хлопотах при власти она давно о нем забыла! Княгиня засмеялась от радости и надкусила яблоко.
И наконец отведала то, что вкушали только птицы.
А ладья уже бежала по волнам ковыля, и степь ей чудилась знакомой, хоженой и езженой не раз. Над головою послышался крик Карны – крылатой вездесущей девы, которая на полях брани оплакивает мертвых и закрывает крылами очи. По степным травам же бродила Желя с черным рогом в дланях, полным лютой скорби. Лебединый князь подвернул ладью к заплаканной Желе, и княгиня вкусила горькой скорби – щека ожгла щеку, и в сердце пробудилась месть! В тот миг среди костей конских, травою заросших, увидела она змею. И признала ее: этим ползучим гадом уязвлен был Вещий Гой! Неведомо откуда в ее деснице оказалась плеть. Ладьи не покидая, княгиня изловчилась и засекла гада!
И это желание свершилось!
А ладья плыла уже дальше, скользила по воздуху, ровно утица. В сердце же княгини пробудилось еще одно желание – отомстить теперь Креславе! Избрав себе наложницу, князь Игорь тешил мысль обрести наследника престола... Не быть же этому! Коль выпал путь – Путь исполнения желаний, так пусть же исполнится и это! Смерть от змеи принять – награда, ибо быть отравленной ядом чужой любви, когда молодая наложница тешит мужа, а стареющая жена обречена страдать перед дверью их покоев, слушать ласковые речи из мерзких уст соперницы и яд вкушать!.. Смерть такая – позор!
– Владыка Род! – мысленно взывала княгиня. – Дозволь же исполнить мое желание! Избавиться от позора! Яви мне на этом Пути Креславу!
Но что это? Девы-Рожаницы вдруг опустили ладью и будто камень выронили: полетела она вниз, засвистал ветер в ушах и остановилось сердце. Пропасть ли бездонная, преисподняя ли?! Лебединый князь выпустил бечеву и улетел прочь. Одна-одинешенька осталась княгиня в падающей ладье!
Сверзлась ладья с небес и села на речную волну – из огня да в полымя! По реке страшный ветер гуляет, буравит воды, рушатся высокие крутояры, и ни весла, ни кормила. Кипящие струи подхватили невесомую ладью и понесли невесть куда – ни место, ни река невиданы доселе!
И в самый страшный час, когда перед носом ладьи, увенчанной лебединой головой, восстал гремучий порог, пал с неба камнем молодой сокол и сел перед княгиней. В хищном клюве птицы добыча была – благоухающий цветок травы Забвения.
Вмиг улеглась и буря, и вместо порога под ладьей засветился зерцалом тихий плес с кувшинками и лилиями. Предутренний туман окутывал пространство. Вспомнила княгиня, чей это сокол, и возрадовалась: не обманул юный охотник!
- Предыдущая
- 13/131
- Следующая
