Язва - Хеннеберг Натали - Страница 25
- Предыдущая
- 25/94
- Следующая
— Она запаяна, — подтвердил чей-то низкий, но дрожащий от ужаса голос над моей головой. — Она так говорит.
— А если посмотреть?..
— Подождите, я сейчас вытащу зажигалку…
Только этого не хватало! Я хотела заорать, но кто-то набросил мне на голову толстое покрывало — оно показалось мне тяжелым, как свинец. Зажигалка, которая при максимальном пламени может заменить паяльник! А я даже не знала, из чего состоит заряд мины… Я думаю, что Лес тотчас все понял. Когда сверкнуло пламя, я услышала, как кто-то ворвался в помещение, и услышала удары во что-то мягкое.
Позднее, когда Леса просили рассказать об этом гомерическом бое, он говорил следующее:
— В помещении было полно женщин и отставных военных. Некоторые из них, уроженцы Нептуна, были трех метров в диаметре. Я ткнул головой в живот того, кто игрался с зажигалкой. Потом схватил за лодыжки другого умника и начал молотить им направо и налево. Естественно, Морозов перед этим отключил искусственную гравитацию, и все эти деятели ничего не весили. Я нашел девчушку полузадавленной под кучей спасательных скафандров и надувных матрацев, но она не бросила машинку, она прямо-таки вцепилась в нее… Понадобилось немало усилий, чтобы обезвредить мину.
— А злоумышленник? — спрашивали обычно.
— О!.. Его втянуло в трубу вентилятора, когда отключили искусственную гравитацию, представляете?
— И тогда?
— И тогда, — говорил Морозов с грустной улыбкой, — я воткнул ему в сонную артерию спицу. Видите ли, у меня не было другого оружия…
— Это был электроник?
— Нет, кибернетик.
Между тем, пока мы там, в трюме, входили в межзвездную Историю, ад проник в рубку…
Оказалось, я недооценила прибор, создающий помехи. Когда мы, помятые, усталые и ободранные, пробились через клубки парящих людских тел и показались в рубке, мы были просто счастливы… Временами, как мне казалось, Лес тащил меня за волосы, а я, похоже, случайно куснула Морозова за ногу.
К счастью, электроник (я мысленно извинялась перед ним) в нужный момент открыл входной люк, и мы тотчас рухнули на то, что было в этот момент полом. За секунду до этого Морозов добрался до пульта и включил гравитацию.
— Ну? — спросил он, усевшись среди обломков.
Лес рассматривал экраны.
— Что ж, мы сбились с расчетной траектории и летим сейчас с энной космической скоростью. Я не понимаю…
Я вытерла кровь (пробираясь сюда, я упала лицом в кучу обломков и поранила губу).
— Это все вторая капсула, красная. Но ее больше нет. Вот все, что от нее осталось, — я показала на обломки и оборванные провода.
— Она права! — воскликнул электроник, он глядел на меня с ужасом и уважением. — Тут была красная капсула. Дьявол!
— Не ругайтесь! — Морозов поднялся с пола, облаченный, как всегда, в свое достоинство и набедренную повязку, усеянную осколками. — Здесь ведь девушка!
— Я думаю, — задумчиво сказал Лес, — после того, что она слышала в трюме, ей можно слушать все. Так что вы сделали с этой капсулой, Гейнц?
— Я разбил ее вот этим! — и он поднял окровавленные кулаки. — Когда мы начали беспорядочно смещаться, я решил поискать как следует. Она была встроена вон там, в цепи коррекции, я никогда раньше ее не видел! Я понял, что ее надо тотчас уничтожить, иначе она унесет нас к дьяволу. Я так и сделал, но было поздно.
— Не понимаю, — сказал Морозов. — Что же, она действует до сих пор?
— Мы уже набрали скорость, — ответил Лес. Он казался утомленным. Повернувшись ко мне, он протянул платок:
— Вытри… губу, она у тебя кровоточит. Ты знала, что этот прибор здесь?
— Да, я почувствовала его одновременно с миной.
— Почему же ты ничего не сказала?
— А когда? Тот, кто их установил, был телепатом, а мина должна была вот-вот взорваться, и мне нужно было как можно быстрее предотвратить взрыв. А потом меня погребли под надувными матрасами…
— Ты права. Мы обязаны тебе… обязаны жизнью! Спасибо.
Я сразу заважничала и поднялась с пола, который раньше был потолком.
— Так что же, — сказал электроник сурово, — Даджи был чумным?
— По всей видимости.
— И он хотел взорвать нас всех и себя заодно?
Морозов вздохнул:
— Безответственность — один из симптомов…
— Но не совсем ясно вот что: зачем ему нужны были помехи на пульте?
— О!.. — ответил наш интеллектуал, — это было нужно для страховки. Он хотел уничтожить нас наверняка.
— Но для чего это ему, — электроник сформулировал мысль с ослепляющей логикой, — если бы он умер в ту же секунду?
— Психология этих чудовищ, — продолжил свою лекцию Морозов, — почти так же непредсказуема, как психология умалишенных. Это напоминает мне историю одного типа, который, проглотив две склянки снотворного, перерезал себе вены на руках и привязал груз к ногам. Потом он затянул веревку на своем горле и бросился в реку…
— И погиб?
— Конечно, нет.
— Ну, ладно, так мы ни до чего не договоримся, — прервал разговор Лес из-за пульта управления. — Мы летим неведомо куда. Держитесь как следует и пристегните ремни. Я запускаю двигатели обратного хода, хотя, скорее всего, они нам не помогут.
Такие же распоряжения он отдал через интерком пассажирам.
И на «Летающей Игле» снова начался ад. Я не знаю, о чем могли думать эти несчастные люди в нижних помещениях корабля, когда на них навалилась сила двойного торможения. После всех этих ускорений, торможений, вращении все мы, кроме Леса, привязанного к пульту, очнулись среди разбитых приборов и оборудования и услышали голос командира, который невозмутимо сообщил нам:
— Ничего не поделаешь. Я надеялся, что притяжение Нептуна поможет нам затормозить. Ничего не получилось. Эх, Нептун! Мы выскочили из Солнечной системы и продолжаем лететь неизвестно куда…
— О! — протянула я жалобно. — К созвездию Лебедя, несомненно.
Морозов посмотрел на меня с интересом.
— Ты в этом уверена?
— Почти что. Я прочитала это в голове у типа в вентиляционной трубе. Только это название: созвездие Лебедя. Я хотела узнать еще что-нибудь, но вы несколько поторопились с вашей спицей…
Он прямо-таки позеленел:
— Не смей напоминать мне об этой спице!
— Откровенно говоря, — сказала я высокомерно, — у вас не так уж много в головке!
— Дрянная девчонка! Маленькое чудовище! Испражнение муравья!
— Кончайте ругаться, — прервал беседу Лес, он лихорадочно проверял показания приборов. — Что ж, так оно и есть — за точку отсчета я принимал Нептун, а наша траектория упиралась в созвездие Дракона. Учитывая неожиданное отклонение, нас понесло к созвездию Рака. На нашу трассу влияет усиливающееся притяжение гигантского звездного скопления. Короче, мы фатально приближаемся к созвездию Лебедя, а тот, кто скажет мне, что же такое на самом деле этот Лебедь, знает больше, чем Картографическая служба. Она довольствуется тем, что классифицирует его как одну из зон, куда полеты запрещены, располагает его «по соседству с созвездием Лиры» и предполагает там «самую большую плотность звезд в Метагалактике».
— Созвездие Лебедя! — воскликнул Морозов. — О! Дайте мне помечтать! Бездна, заполненная миллиардами астероидов. Вечная мерцающая ночь. Сверхтяготение солнц — представляете? Подумать только, даже время там другое: ускользающее, бесформенное, постоянно меняющееся… Метеориты, блуждающие звезды… дверь, открытая в бесконечность…
— Все это прекрасно, — прервал его Лес, вдруг снова ставший капитаном и «первым после бога на борту». — Будем надеяться, что одно из этих гигантских тел обладает достаточной гравитацией, чтобы погасить нашу скорость, иначе мы рискуем превратиться в «Летучего Голландца» гиперсферы. Нам не повезет, если мы встретим на пути плотную массу тел со слабой гравитацией. Спектроскоп уже показывает плотную газообразную массу…
— Мы превратились в настоящую комету! — возликовал Морозов. — Так оно и есть. Только обычная комета не несет человеческого груза, бешеного от страха, самую малость кислорода и минимум провизии…
- Предыдущая
- 25/94
- Следующая
