Ворон(переводы) - По Эдгар Аллан - Страница 6
- Предыдущая
 - 6/13
 - Следующая
 
                            Изменить размер шрифта: 
                            
                                 
                                 
                                
                            
                        
 
                        
                            6
                        
                   
                        
Молчание
Есть свойства – существа без воплощенья,
С двойною жизнью: видимый их лик —
В той сущности двоякой, чей родник —
Свет в веществе, предмет и отраженье.
Двойное есть Молчанье в наших днях,
Душа и тело – берега и море.
Одно живет в заброшенных местах,
Вчера травой поросших; в ясном взоре,
Глубоком как прозрачная вода,
Оно хранит печаль воспоминанья,
Среди рыданий найденное званье;
Его названье: «Больше Никогда».
Не бойся воплощенного Молчанья,
Ни для кого не скрыто в нем вреда.
Но если ты с его столкнешься тенью
(Эльф безымянный, что живет всегда
Там, где людского не было следа),
Тогда молись, ты обречен мученью!

Червь-победитель
Во тьме безутешной – блистающий праздник,
 Огнями волшебный театр озарен;
Сидят серафимы, в покровах, и плачут,
 И каждый печалью глубокой смущен.
Трепещут крылами и смотрят на сцену,
 Надежда и ужас проходят, как сон;
И звуки оркестра в тревоге вздыхают,
 Заоблачной музыки слышится стон.
Имея подобие Господа Бога,
 Снуют скоморохи туда и сюда;
Ничтожные куклы, приходят, уходят,
 О чем-то бормочут, ворчат иногда.
Над ними нависли огромные тени,
 Со сцены они не уйдут никуда,
И крыльями Кондора веют бесшумно,
 С тех крыльев незримо слетает – Беда!
Мишурные лица! – Но знаешь, ты знаешь,
 Причудливой пьесе забвения нет.
Безумцы за Призраком гонятся жадно,
 Но Призрак скользит, как блуждающий свет.
Бежит он по кругу, чтоб снова вернуться
 В исходную точку, в святилище бед;
И много Безумия в драме ужасной,
 И Грех в ней завязка, и Счастья в ней нет.
Но что это там? Между гаэров пестрых
 Какая-то красная форма ползет,
Оттуда, где сцена окутана мраком!
 То червь, – скоморохам он гибель несет.
Он корчится! – корчится! – гнусною пастью
 Испуганных гаэров алчно грызет,
И ангелы стонут, и червь искаженный
 Багряную кровь ненасытно сосет.
Потухли огни, догорело сиянье!
 Над каждой фигурой, дрожащей, немой,
Как саван зловещий, крутится завеса,
 И падает вниз, как порыв грозовой —
И ангелы, с мест поднимаясь, бледнеют,
 Они утверждают, объятые тьмой,
Что эта трагедия Жизнью зовется,
 Что Червь-Победитель – той драмы герой!

Линор
О, сломан кубок золотой! душа ушла навек!
Скорби о той, чей дух святой – среди
 Стигийских рек.
Гюи де Вир! Где весь твой мир? Склони свой
 темный взор:
Там гроб стоит, в гробу лежит твоя любовь,
 Линор!
Пусть горький голос панихид для всех звучит
 бедой,
Пусть слышим мы, как нам псалмы поют
 в тоске святой,
О той, что дважды умерла, скончавшись
 молодой.
«Лжецы! Вы были перед ней – двуликий
 хор теней.
И над больной ваш дух ночной шепнул:
 Умри скорей!
Так как же может гимн скорбеть и стройно
 петь о той,
Кто вашим глазом был убит и вашей клеветой,
О той, что дважды умерла, невинно-молодой?»
Peccavimus; но не тревожь напева похорон,
Чтоб дух отшедший той мольбой с землей
 был примирен.
Она невестою была, и Радость в ней жила,
Надев несвадебный убор, твоя Линор ушла.
И ты безумствуешь в тоске, твой дух скорбит
 о ней,
И свет волос ее горит, как бы огонь лучей,
Сияет жизнь ее волос, но не ее очей.
«Подите прочь! В моей душе ни тьмы,
 ни скорби нет.
Не панихиду я пою, а песню лучших лет!
Пусть не звучит протяжный звон угрюмых
 похорон,
Чтоб не был светлый дух ее тем сумраком
 смущен.
От вражьих полчищ гордый дух, уйдя
 к друзьям, исчез,
Из бездны темных Адских зол в высокий мир
 Чудес,
Где золотой горит престол Властителя Небес».

Лелли
 Исполнен упрека,
 Я жил одиноко,
 В затоне моих утомительных дней,
Пока белокурая нежная Лелли не стала
 стыдливой невестой моей,
Пока златокудрая юная Лелли не стала
 счастливой невестой моей.
 Созвездия ночи
 Темнее, чем очи
 Красавицы-девушки, милой моей.
 И свет бестелесный
 Вкруг тучки небесной
 От ласково-лунных жемчужных лучей
Не может сравниться с волною небрежной ее
 золотистых воздушных кудрей,
С волною кудрей светлоглазой и скромной
 невесты-красавицы, Лелли моей.
 Теперь привиденья
 Печали, Сомненья
 Боятся помедлить у наших дверей.
 И в небе высоком
 Блистательным оком
 Астарта горит все светлей и светлей.
И к ней обращает прекрасная Лелли сиянье
 своих материнских очей,
Всегда обращает к ней юная Лелли фиалки
 своих безмятежных очей.
                            6       
                        
                       
                        
                        - Предыдущая
 - 6/13
 - Следующая
 
                            Перейти на страницу: 
                                                    
     
                    
                        