Земляничная тату - Хендерсон Лорен - Страница 57
- Предыдущая
- 57/68
- Следующая
Стенли нервно кашлянул. Мы выжидательно посмотрели на него, но он лишь всплеснул руками, всем своим видом показывая, что не хотел нас отвлекать. Кэрол перевела на меня страдальческий взгляд. Влияние Стэнли в галерее было не таким уж маленьким, но он не использовал его и наполовину.
– Мел с Робом должны прибыть сегодня днем, – сказала Кэрол. – Они летят одним рейсом.
Наверняка она закажет машину для Роба и Мел и не узнает, что Роб прибыл один. Если, конечно, никто ей не скажет. Интересно, Роб знает, что Мел уже в Нью-Йорке? Скорее всего, да. В Лондоне, как и в Нью-Йорке, все про всех знают.
Так решилась одна из моих проблем. Уже сегодня я смогу не тревожиться о местопребывании Мел.
– Сэм, спасибо еще раз. Я этого никогда не забуду!
Тут как нельзя кстати подоспели ребята с картиной Мел. Огромное полотно даже не поместилось в лифт, так что пришлось тащить его по лестнице.
– Осторожнее! – крикнула Кэрол.
Я отчетливо расслышала рычание Лоренса. Думаю, Кэрол тоже его расслышала. Но она лишь подняла брови, когда Кевин с Лоренсом, пыхтя, оттащили картину к дальней стене. Кэрол включила софиты, и белую стену залил золотистый свет – солнечное сияние в эгейской деревушке. Теперь стена стала идеальным фоном для моего серебристого мобиля. Но сомневалась, что благодарность Кэрол простиралась настолько, чтобы оставить стену пустой.
– Хорошо, а теперь приподнимите ее, – распорядилась она. – Я хочу понять, как падает свет.
Огромное полотно медленно поползло вверх по стене под тяжелое дыхание взбешенных помощников, походивших на жалких, обессилевших галерных рабов из фильма «Бен Гур». Картина была выполнена в цвете, который производители трикотажа и косметики упорно называют телесным, на самом деле имея в виду бежево-розовый. В центре располагалось сморщенное коричневое пятно, в котором я без труда узнала то, что моя тетушка Луиза именует дыркой в тылу.
– Как это называется? – Кэрол листала свои записи.
– Вот здесь, Кэрол, – сказала Ява, выбираясь из-за стола с пластиковой папкой в руках. – «Анальный рот».
Я едва удержалась от хохота, представив себе эту подпись под журнальной фотографией. «На снимке из галереи "Бергман Ла Туш": "Организм 1" Сэм Джонс перед "Анальным ртом" Мел Сафир». Я отвернулась, чтобы скрыть искаженную смехом физиономию и наткнулась взглядом на Стэнли. Он дернул головой, потом еще раз. Поначалу я приняла это движение за нервный тик и лишь через полминуты сообразила, что Стэнли зовет меня в соседний зал.
– Что такое, Стэнли? – спросила я, послушно следуя за ним.
Он молчал, пока мы не зашли за угол и не скрылись из виду. И только тогда прошептал, испуганно водя глазами по сторонам:
– Сэм, мне надо с вами поговорить! Мы не могли бы встретиться через пару часов?
– А чем плохо сейчас?
Глупый вопрос. Голова Стэнли задергалась, и на сей раз это действительно был нервный тик.
– Никто не должен знать! – лихорадочно зашипел он. – Мы не можем здесь говорить!
– Конечно, – сказала я, уже сгорая от желания узнать, в чем дело. – Где и когда?
– В три часа. У переправы на Стэйтен-айленд. В Бэттери-парк. Никому ни слова!
Стэнли прекратил дергать головой. Но в следующую секунду ему снова потребовался прозак.
– Быстрее! Мы должны вернуться, не то они что-нибудь заподозрят! – И он потащил меня в главный зал.
Нашего минутного отсутствия, казалось, никто не заметил, но Стэнли невнятно пролепетал, что показывал мне оборудование в соседней комнате. Поскольку там не было никакого оборудования, кроме электрических розеток, ложь выдавала нас с головой. Более неумелого заговорщика, чем Стэнли, я в жизни не встречала.
Еще одно доказательство этому я получила, когда сошла с автобуса и огляделась, прикрывая глаза от солнца. Дойдя до причала, я поняла, что назначать здесь встречу – все равно что звать на свидание в универмаг «Блуминдейл»: удобных мест вагон и маленькая тележка. У входа в метро Стэнли не было. Я поднялась по длинному бетонному пандусу и заглянула в кассовый зал пристани. Внутри было почти пусто, но даже если бы там царила дикая толчея, я бы сразу узнала Стэнли. По нервному тику.
Ничего не оставалось, как ходить кругами в надежде наткнуться на супершпиона. Но перед этим я зашла в женский туалет. Ох… Сортир насквозь пропитался вонью, но при этом пол сиял чистотой и отдавал дезинфекцией, якобы свежий аромат которой лишь оттенял благоухание фекалий – словно запах духов на разлагающемся трупе. Я вовсе не отличаюсь повышенной брезгливостью, да и сантехника выглядела довольно чистой, но этот туалет оказался из тех, где я предпочла обезопаситься шестью слоями туалетной бумаги. Я испытала внезапный прилив сочувствия к Тому. Может, я недостаточно серьезно восприняла его рассказы о дизентерии? Вернувшись домой, непременно поговорю с ним на эту тему.
Солнце, льющееся сквозь стеклянную стену вокзала, сверкало на полу, безжалостно высвечивая грязь, нанесенную миллионами пассажирских ног. Я пересекла зал, вышла на террасу и, прислонившись к бетонной стене, наблюдала за рябью на воде. В этом Лондону с Нью-Йорком не сравниться. Я вспомнила безжизненные бурые воды Темзы и скривилась. Справа высилась Статуя Свободы. Особых эмоций она у меня не вызвала – столько копий намозолило глаза, что реальность разочаровывала.
– Сэм? Сэм!
Я посмотрела вниз и увидела Стэнли, беспокойно машущего мне рукой.
– Сядем вон на той скамейке? – предложила я, спустившись по пандусу, и махнула рукой в сторону кустов, которыми начинался Бэттери-парк..
Мимо неторопливо волоклись туристские группы, но у самой реки царило такое же относительное спокойствие, как в центре Лондона посреди рабочего дня. Мы без труда нашли свободную скамейку. По соседству две девицы шумно флиртовали с юнцом, который шаркал кроссовками о землю в застенчиво-горделивой манере брачного ритуала. Если не считать золотых украшений, вся троица с ног до головы была в черном, начиная от кожаных курток до свитеров с капюшоном и туфель на высоких каблуках у девушек. Даже их лица имели цвет дорогого темного шоколада. В парне и девчонках чувствовались энергия и радость жизни – качества, которые Стэнли безнадежно растерял со времени нашей первой встречи.
– Ладно, Стэнли, что там у вас стряслось?
Он слишком нервничал, чтобы ходить вокруг да около.
– Вы… вы знаете, где сейчас Лекс Томпсон?
Вопрос сбил меня с толку, но не настолько, чтобы выпалить, что с этого вечера Лекс наверняка будет проживать в отеле «Грамерси-парк». Стэнли мог запросто сорваться с места и на всех парах рвануть к отелю. А я осталась бы ни с чем.
– А зачем он вам понадобился? – бестактно спросила я.
Стэнли испуганно посмотрел на меня, осознав, что ничего не скажу, пока он не соизволит объясниться. Нервным жестом престарелого сердцееда он пригладил волосы.
– Давайте, Стэнли, выкладывайте.
Инстинкт подсказывал, что лучшая тактика – грубость и напор. Прием сработал. Путаясь в словах, Стэнли заговорил. Голова его снова задергалась. Ладно, если на него не смотреть, меня, быть может, и не укачает.
Судя по всему, Стэнли хотел связаться с Лексом, чтобы выяснить, не сказала ли ему Кейт кое-что. Я выразила недовольство столь туманной формулировкой:
– Кое-что? И что же именно Кейт могла рассказать Лексу?
Потребовалось десять минут настойчивых наводящих вопросов и неприкрытых угроз, чтобы вытянуть из него информацию. Но усилия того стоили. В конце концов Стэнли признался, что Кейт хотела открыть собственную галерею.
– Что? – изумилась я.
– И она искала у меня поддержки, – нервно добавил Стэнли. – Перспектива… Новая галерея, с нуля… мое имя в названии… – Ага, вот где собака зарыта. – Я просил Кэрол добавить мое имя в название «Бергман Ла Туш», но она сказала, что это очень сложно. – Он фыркнул. – В конце концов я же полноправный партнер! Где же справедливость?
Я молчала. Колесики внутри колесиков внутри колесиков… Теперь понятно, почему Кейт приютила Лекса, рискуя неудовольствием Кэрол и, возможно, хорошей работой. Она ведь едва знала его, да и спать с ним, как уверял Лекс, не собиралась. Должно быть, Кейт хотела переманить Лекса в новую галерею и через него познакомиться с другими МБХудаками.
- Предыдущая
- 57/68
- Следующая
