Земляничная тату - Хендерсон Лорен - Страница 29
- Предыдущая
- 29/68
- Следующая
– Но мне-то она могла сказать, что ты здесь? – заметила я, нанося удар в самое слабое место его доводов. – Что-то я не понимаю… постой-ка. Говоришь, остановился в Ист-Виллидж? – Именно там жила Кейт. – Так ты наверняка переночевал у Кейт, да? Вот почему она не хотела, чтобы Кэрол знала.
Лекс выронил сигарету. И судорожно подскочил, испугавшись, что окурок опалит его драгоценные говнодавы.
– Нет! – быстро выкрикнул он. – То есть… нет, я не был… я не понимаю, о чем ты… – Он перевел дух. – Сэм? – Лекс умоляюще посмотрел на меня, присовокупив самую обаятельную улыбку. Он даже ресницами захлопал. Грандиозное шоу. На мгновение мне показалось, что Лекс склонит голову и взглянет на меня сквозь ресницы по методу принцессы Дианы. – Ты ведь никому не скажешь? Черт, да я тут совсем ни при чем. Кейт мне нравилась, но, понимаешь, я не то чтобы хорошо ее знал. Просто переночевал у нее и все. А теперь, если все выплывет наружу, то я окажусь по уши в дерьме. Может, я рехнулся, но у меня странное чувство, будто за мной кто-то следит. Полиция или еще кто. Наверное, у меня паранойя начинается…
Чтобы вытрясти из него всю правду, требовалось время, которого, к сожалению, у меня сейчас не было.
– Послушай, – заговорила я, пытаясь придать голосу сочувственные нотки, – я сейчас тороплюсь в галерею, нужно обсудить, как лучше установить мои работы. Меня уже ждут, так что лясы точить я сейчас не могу. Какие у тебя на сегодня планы?
Лекс пожал плечами.
– Да так, потусуюсь на авеню А. Как обычно.
Меня не могла не восхитить небрежность, с которой он произнес эти слова, – будто провел здесь не неделю, а год.
– Я ночую вот там, за углом, – непринужденно добавил Лекс.
– У кого?
– У друга Кейт. Его Лео зовут. Здесь это называется «кочевать по кушеткам». Только у него с кушетками не очень.
При упоминании Лео мои брови поползли вверх. Этот тип поистине вездесущ.
– Хорошо, я приду на авеню А, будем тусоваться вместе, – твердо сказала я, приберегая вопросы на потом. – Где встречаемся?
– В «Ладлоу»? – предложил он.
– Это еще где?
– В Нижнем Ист-Сайде. На Ладлоу-стрит, неподалеку от Восточной Хьюстон.
– Найду. Как насчет семи часов?
– Ага, идет.
Я не сомневалась, что Лекс придет. Но мне хотелось полной уверенности, а потому я с деланной сердечностью воскликнула:
– Отлично! Не терпится обо всем поговорить. А в галерее я никому не скажу ни слова.
Испуг, перекосивший физиономию Лекса, свидетельствовал: он прекрасно понял скрытую угрозу.
– Точно не скажешь?
– Теперь, когда я знаю, что мы еще встретимся, не скажу, – произнесла я нежным, как наждачная бумага, голоском. И посмотрела на часы. – Черт, пора идти! – Я широко улыбнулась Лексу. Улыбка должна была выражать ободрение. Надеюсь, она не вышла совсем уж синтетической. – В семь. В «Ладлоу». Не опаздывай.
– Я приду, – ответил Лекс с такой серьезностью, словно клялся перед алтарем.
Коротко взмахнув рукой, я прошествовала мимо и через несколько шагов обернулась. Лекс завороженно смотрел мне вслед.
– Земляничная поляна вон там! – крикнула я. – Держись тропинки.
– А… да. Хорошо.
А то и так не знаешь, подумала я, провожая его взглядом.
Глядя на Дона можно было подумать, что перед вами труп. У меня даже мелькнула мысль, есть ли у него пульс; сегодня Дон напоминал впавшего в спячку медведя. Аналогия справедлива во многих смыслах. Я бы ничуть не удивилась, если бы оказалось, что Дон обитает в пещере. В Центральном парке вроде есть вполне просторные. Просторы обязательны: Дон был размером с рослого гризли.
Интересно, соответствует ли внешность Дона его темпераменту? Считается, что гризли приходят в ярость, если их раздразнить (впрочем, я тоже, если на то пошло). Но своих жертв они не душат – просто взмахивают лапой и ломают бедняге шею. По-моему, и Дон поступил бы так же. Трудно представить, что он станет искать провод, потом мастерить из него удавку…
Впрочем, в этой цепи рассуждений имелся один пробел. Дураком Дон не был. Он очень быстро сообразил, как половчее повесить мой мобиль на первом этаже галереи так, чтобы казалось, будто скульптура расколота пополам. Когда требовалось, Дон очень даже неплохо соображал. Более того – он обладал на редкость острым и изобретательным умом. А значит, вполне мог воспользоваться удавкой, чтобы его никто не заподозрил. Вот я ведь не заподозрила, решив, что с таким лапами, можно обойтись и без подручных средств.
Перед глазами встало лицо Кейт. Ее широкая улыбка, когда она выходила из бара, огненно-рыжие волосы… Сердце сжалось. Я едва знала Кейт, но образ ее был таким живым, таким ярким. В который уже раз я спросила себя, с кем она собиралась встретиться в тот вечер.
– Сэм? Ты чего? С тобой не того, случаем? – навис надо мной Дон.
Мы стояли на верхнем этаже галереи, пол вновь сиял как отполированное зеркало; стены, к счастью, были чистыми, белыми и пустыми. Впрочем, Дон до сих пор не мог без трехэтажного мата вспоминать о том, что здесь творилось. Я искренне сочувствовала ему. Не очень-то приятно, наверное, было отчищать всю эту багровую срань…
Я резко вернулась в настоящее.
– Все нормально. Просто представляла, как будет смотреться моя скульптура.
– Круто будет смотреться! – довольно сказал Дон. – Лады. Перекур. Может, хочешь кофейку хлобыстнуть в моей комнатухе? А то меня напрягает здесь торчать. Так и вижу эти долбаные полосы на полу.
– Хорошо.
Мы прогрохотали по лестнице в подвал, затем через хранилища прошли в просторное помещение, которое находилось в полном распоряжении Дона. Отсюда имелся выход в маленький дворик. Поскольку на улице можно было безнаказанно курить, дворик являлся настоящим сокровищем, и Дон охранял его как цербер, отражая все попытки сослуживцев проникнуть сюда с целью курнуть. Помимо пирамид из ящиков с очередной партией шедевров МБХудаков и нескольких полотен, повернутых лицом к стене – я решила, что это работы самого Дона, – в комнате наличествовал роскошный мебельный гарнитур: три продавленных кресла из тех, что предназначены специально для пузатых мужиков, обожающих развалиться перед телевизором во время матча. Из кресел торчали пружины, и меня охватила ностальгия по собственному побитому жизнью дивану. В этой «комнатухе» я чувствовала себя куда уютнее, чем в ухоженной квартире Нэнси. Увы, не лучшее свидетельство моего умения вести домашнее хозяйство.
– Не против, если я курну? – спросил Дон, скатав себе самокрутку и обрушив огромное тело в самое большое кресло. Кресло скрипнуло, но выдержало.
Я покачала головой.
– Во-во, именно вежливость мне нравится у вас британцев, а еще ваше…
– Неужели я услышу слово «пиво»?
– Ага, только не ту мочу с пеной.
– Портер? – уточнила я.
– Во-во, оно самое. Но я больше люблю бельгийское.
– Светлое? – предположила я.
Дон улыбнулся широченной улыбкой.
– Ага, и его!
– Так ведь Сюзанна есть под боком, – заметила я, усиленно шуруя ложкой в чашке. – Если требуется бельгийское и светлое.
Улыбка Дона поблекла.
– Ну да… скажешь тоже, ага…
– Вы не ладите друг с другом? – Я продолжала остервенело мешать кофе.
– Можно и так. Черепушка-то у нее работает. Что есть, то есть, – проворчал он. – Не из тупых блондинок. Это-то и хреново.
Дон забил табак в гильзу и быстрым привычным движением запалил. Несколько минут он молчал. Я уже начала привыкать к его медлительности, но все равно тяжеловато. Дон, как выразился бы Том, когда на него находит пьяное ирландское шутовство, просто невыносим в паузах.
– Она с тобой говорила? – наконец спросил Дон.
Я подняла голову.
– Мы не знаками изъяснялись, если ты это имеешь в виду.
– Не грузи. Про меня что она говорила?
– Дон, я здесь всего два дня, и за это время убили Кейт. Согласись, у меня было не слишком много времени для сплетен.
Я всегда отличалась умением говорить правду, не отвечая на вопрос.
- Предыдущая
- 29/68
- Следующая
