Долгая ночь у костра (Триптих «Время драконов» часть 1) - Гусаков Сергей "СОМ" - Страница 3
- Предыдущая
- 3/66
- Следующая
— Так, выходит, и нет ничего — для всех? — спросил Пит.
— Есть,— отозвался Пищер, вынимая руку из транса,— ‘вот-она она’.
— И водрузил на плиту-стол здоровенную плоскую бутыль тёмно-красного цвета.
Сашка тут же принялся разглядывать её на просвет — пламя свечи длинной жёлтой искоркой пробивалось насквозь; вокруг неё мягко светился эллипс — алый в средине и малиновый к краям...
— Ух ты,— снова протянул Пит.
“Малиновки заслышав голосок” — начал насвистывать Сталкер, пальцем извлекая из кружки чаинки.
— Да,— сказал Сашка,— весчь...
— и налил себе из кана полкружки чая.
— За Начало,— сказал Пищер,— чтоб повезло.
— Может быть,— согласился Сашка,— может, и повезёт — именно нам...
: Он помолчал, паузой доигрывая иронию, отхлебнул чуть тёплого чаю, сморщился — и добавил:
— По крайней мере, хоть этот транс не грохнули. Так что Начало вполне ничего. В духе. В конце концов, чай, парафинированный Сталкером — не так уж и плохо... Для начала.
Сталкер перестал насвистывать, уставился на Егорова. Сашка демонстративно отхлебнул из кружки ещё раз, затем встал, замер — и, прикоснувшись к губам, осторожно снял с них тоненькую прозрачную плёночку.
— Держи,— он протянул её Сталкеру.
— Что это?.. — Сталкер подозрительно уставился на слепок сашкиных губ,— я же всё выловил!
— Достаатошно адной таблэтки!.. — с грузинским акцентом произнёс Сашка,— я ххачу пааднять эту чаашэчку паарафына...” — он медленно поднял кружку,—
— ‘Сьёвейтцкий парафинь пьём за дрючба и льюбовъ!’ — подхватил Пищер.
— Чая поменьше, парафына поболшэ — это, видымо, мнэ,— смешивая акценты, заключил Сталкер.
Все засмеялись.
— Нужно дать ему остыть,— сказал Пищер,— когда остынет, парафин всплывёт и его можно будет...
— Ловить голыми руками,— докончил Сталкер.
: Сашка сокрушённо покачал головой.
— Подумать только! И так может веселиться человек, всего лишь пять минут назад чуть не оставивший нас без стола и чая!..
— Пять условных минут,— Пищер показал Сашке запястье, лишённое органов времени.
— И ЭТОТ ЧЕЛОВЕК —— Я!!! — Сталкер с гордостью стукнул себя кулаком в грудь, и в этот момент — одновременно с его “Я!” и ударом — в гроте повис некий звук: то-ли отдалённый крик боли и ужаса, то-ли вой, низкий свист, почти гудение...
— Сталкер съёжился, и как стоял, рухнул на сиденье.
— А-ах,— распахнул рот Пит, но ничего не было слышно.
Сашка подумал «началось» и ещё одновременно «так сразу» и «как рано» — и, словно уравнение замкнув фигурною скобкой,— «но ведь это же ни на что не похоже!..»
: за фигурною скобкой был побелевший от страха — нет, не от страха, от неожиданности Сталкер, и действительно испугавшийся Пит, и то, что Свечу Шагалу за всех ходили ставить только Пищер с Питом, а надо было, конечно, идти всем — вместе, никого бы с этого не убыло; тоже мне, нашли, на чём экономить время — которого всё равно без часов не сосчитать, не измерить,— и к чему считать, всё время — наше; месяц пребывания впереди, а Свеча есть Свеча, завтра же с утра после молитвы побегу...
— Счётчик аэроионов,— невозмутимо объявил Пищер и полез в транс. — Наверное, случайно включил, когда бутыль доставал... У него там три преобразователя — вот они “выдают” хором.
— ОН,— от волнения у него вышло “ООН”,— всегда так будет... — Сталкер подыскивал подходящее слово,— б-беспокоить?
Пищер пожал плечами.
— Бр-р,— пробормотал Сашка,— а я чуть было Свечу Шагалу ставить не побежал...
— Тот самый случай,— корректно заметил Сталкер.
— Какой?
— Тот самый. Уверовал, да. Сам же обосновал: как прижмёт — поверишь...
— Значит, это не Двуликая? — переспросил Пит.
— О-о-о... — Сталкер запрокинул голову назад и якобы в экстазе протянул руки к своду,— какой идиот навешал ребёнку на уши религиозного дурмана?!
— Боюсь, что этот идиот — я,— мягко заметил Пищер. — Я ему немного рассказал, когда Свечу ставили — о Двуликой одну легенду... В конце концов, должен же он знать, зачем мы истинно здесь...
— Зачем “мы здесь сегодня собрались” — то есть каждый из нас конкретно — боюсь, мы и сами не знаем. Узнать — это и есть Цель.
Сашка достал из портсигара сигарету, закурил.
— Обож-жаю много большого красивого матафизического бреду,— Сталкер покосился в сторону Пищера,— и много ты ему натрендил?
— Да нет... я же говорю: только одну легенду о Двуликой. И вторую — о Шкварине.
— О Шкварине ты не говорил. И вообще: ты больше обещал, чем рассказывал.
— О Шкварине тебе пусть Сашка сказывает. Я там был... так, младшим мичманом. К самому шапочному разбору успел — чтоб ничего толком не сделать, но в ГБ засветиться...
— Как обычно,— вставил Сталкер.
— Ты ещё о Свече обещал. Как тебя с КрАкодилом присыпало.
Сашка удивлённо поднял вверх брови.
— Когда это? Ты мне не хвастался...
Пищер усмехнулся.
— В 79-м... Когда только откинулся, и сразу на две недели залезли. Впервые. После того, как вы все ушли — а мы остались... И вообще: есть вещи, которые часто... Ну, не знаю. Нельзя, что-ли, говорить...
— И сейчас именно тот момент — когда, конечно, можно. Да?
: Сталкер скрестил на груди руки, закинул ногу на ногу и пыхнул сигаретой.
— Мы весь во внимании. ‘И в вынимании’ — то есть слухаем, yes.
Сашка издал стон, сравнимый с работой преобразователей, и развернулся к Сталкеру:
— Слушай, ты... Когда меня дерьмо жрать призовут — я без тебя не пойду. Потому что с тобой его жрать самое оно. Ты ведь не только всё один выжрешь — руками, пока я ложку искать буду — но ещё и нахваливать будешь: “из прынцыпа”...
— Всё сказал? — ласково осведомился Сталкер. — Ты ротик-то свой — поганый — прикрой, да.
Пищер усмехнулся, налил в кружки из бутыли.
— Прошу! А ты, Саш, зря кипятишься. Каждый пишет, как он дышит. То есть, может, это действительно всё смешно — со стороны...
— Да тьфу на ВАСП обоих! — воскликнул Сталкер. — Ведь ежели ВАСП обоих как-то — хоть изредка, да! — трохи не охолонять, вы друг другу так головы запудрите... Должен же оставаться в этом дурдоме хоть один нормальный человек с несъехавшей от экстрасенсорики крышей — иначе вместо того, чтоб действительно понять, что же за сила чёртова нас сюда тащит, мы такой срач и мозгоклюйство разведём...
— И что же,— Сашка ехидно уставился на Сталкера,— ты хочешь сказать, что являешься... гм... из нас самым нормальным человеком?..
— А что: ошарашивает поначалу?
— Представь себе — да.
— Сашка, Сталкер! Вы можете обойтись без этой вашей грызни хоть один вечер?
— Утром люди, как люди,— добавил Пит,— за завтраком сама любезность: ах, Сашечка, ах, Сталкер... Прямо пособие по хорошим манерам — ненаглядное... А что ни вечер — дай по ножу и вилке, да оставь одних в гроте — на полчаса — так даже костей выгребать не придётся. Сожрут друг друга дочиста — и стены вылижут... А утром — снова друзья до гроба: до очередного вечера то есть.
— Это у них циркадные,— определил Пищер.
— Да тьфу на W.A.S.P. всех — снова! просто я без него, дурачка...
— Без тебя, дурачка...
— Без тебя меня мене тебя...
— Минет беря...
— Такая странная у нас любовь...
— Наса лыбовь...
— Любовь к НАСА...
— Любой — с первого раза...
— До самого последнего конца...
— И первой капли крови...
— Нервных просим не смотреть, да.
— И удалиться “за бугор”...
— Изъявив свою волю в урну.
— Промальпинистам — с незначительной высоты — скидка.
— “Пять бабушек — рубль”.
— Мин финн в бреду бреждает...
— И опять выигрывает, гад.
— Странные игры.
— Страшные иглы...
- Предыдущая
- 3/66
- Следующая
