100 великих чудес природы - Вагнер Бертиль - Страница 40
- Предыдущая
- 40/128
- Следующая
"Вот и ущелье в Енисейском кряже. Нам видны громадные водовороты, из которых вдруг выбрасываются фонтаны воды, тут же рассыпающиеся брызгами. С вершин береговых скал летят вниз водопады. Коегде под ними видны полоски льда, не успевшего растаять. Издалека кажется, что водопад замерз на лету. В ущелье мрачно, сыро и холодно. Всей своей мощью уже давно отвыкший от препятствий Енисей грудью бросается на правый берег, бьет в него, резко поворачивает и мчится к левому. Тут на его пути высится скалистый островок. Вместе со струями воды наш караван несется прямо на него.
Страшное мгновение! Мы летим прямо на каменную твердь и, кажется, неминуемо разобьемся вдребезги! Но — чуть заметный поворот руля — и караван проносится совсем рядом с островком…"
В наши дни самые опасные скалы в русле взорваны, и теплоходы беспрепятственно проходят через теснину порога.
На левом берегу остается позади самый древний город на реке — Енисейск, основанный почти четыре века назад. А справа, из-под золотоносных сопок Енисейского кряжа, сбегает к Енисею Большой Пит. По нему когда-то лежал путь к золотым приискам. Нелегким было плавание по этой речке, в половодье поднимавшейся на десять метров и не случайно прозванной "бешеной".
А чуть ниже с левого берега впадает в Енисей неприметная и тихая речка Кас. В ее верховьях двести лет назад был построен Обь-Енисейский канал, соединявший ее с рекой Кеть — правым притоком Оби. Немало послужил этот водный путь России, потеряв свое значение лишь в XX веке, после постройки Транссибирской железной дороги.
Енисей же, прорвавшись через Осиновский порог, окончательно успокаивается и неторопливо бежит к океану, принимая все новые притоки. После впадения Подкаменной и Нижней Тунгусок ширина реки составляет в среднем пять километров, а местами — пятнадцать! Глубина Енисея здесь достигает пятнадцати метров, и морские корабли поднимаются по нему до Игарки, расположенной почти в семистах километрах от моря.
Игарка — лесной порт, и все в ней пропитано запахом свежераспиленных сосновых досок, опилок и смолы. Дома Игарки преимущественно деревянные, и даже тротуары сделаны из досок. Кстати, именно Игарка вдохновила геолога и поэта Городницкого на одну из лучших его песен, памятную всем строчками: "А я иду по деревянным городам, где мостовые скрипят, как половицы…"
Громадность и бескрайняя ширь Енисея на этом участке не просто потрясает, а как-то даже не укладывается в сознании. Путешественник, плывущий на теплоходе, поглядев с палубы на берег, еле видный вдалеке, восхищенно думает, что такой широкой реки он еще не видел в жизни. Но, перейдя на противоположный борт, он с изумлением обнаруживает, что и там до берега такое же расстояние. А в низовьях, после Дудинки, берега порой исчезают вовсе. И немудрено: ведь ширина Енисея здесь превышает двадцать километров!
На всем протяжении от Красноярска и до самого устья Енисей, как уже говорилось, служит рубежом между Западной и Восточной Сибирью. Правый берег речники называют «каменным»: он высок и горист. А левый именуют «польским»: вдоль него тянутся поля и луга, а весной он заливается полыми водами.
На левом берегу растут заболоченные леса из пихты и ели, а на правом болот почти нет, там прочно обосновалась светло-зеленая даурская лиственница — самое северное дерево земного шара, стойко переносящее морозы и не боящееся вечной мерзлоты в почве.
Любопытно, что даже птицы на берегах Енисея разные. Дупель и серая ворона встречаются только на левом, западном берегу. Зато белая трясогузка и рыжий дрозд облюбовали правый берег.
Ниже устья Нижней Тунгуски в Енисей впадают справа еще два притока с веселыми именами Курейка и Хантайка, вытекающие из узких и глубоких, как скандинавские фьорды, озер загадочного плато Путорана. Здесь, за полярным кругом, тайга постепенно мельчает, переходя в лесотундру, и возле Дудинки окончательно сменяется покрытой сизым лишайником таймырской тундрой. Отсюда, из Дудинки, проложена в Норильск, к медно-никелевым кладам Таймыра, самая северная в мире железная дорога.
За Дудинкой все меряют уже морскими мерами. На вопрос, какое здесь расстояние от берега до берега, капитан отвечает рассеяно: "Около двадцати миль". Даже не раз бывавший тут путешественник не сможет определить, где огромный поток вливается в воды Енисейского залива — такая бескрайняя ширь окружает судно, и только попробовав на вкус воду из-за борта, понимаешь, где находишься — в море или на реке.
Серебристо-белые спины белух мелькают в свинцовой воде. Зарываясь носами в волну, качается флотилия рыбацких ботов. Северные олени пасутся на берегах, и прибой упрямо крушит береговые обрывы, в которых не раз находили замерзшие туши мамонтов.
Если небо хмурится — залив угрюм. Но как чудесна игра чистых, незамутненных красок в ясный солнечный день: блестки нестаявшего снега, ржаво-красные обрывы, синева неба, белизна облаков и сероголубые переливы оттенков на воде…
Но до океана по-прежнему далеко. Миновав последнюю пристань на Енисее, Усть-Порт, теплоход еще почти двое суток плывет по Енисейскому заливу — фактически древнему руслу Енисея, затопленному при подъеме уровня океана. И только на крохотном острове Диксон, в пятистах километрах от Усть-Порта, наконец, встречаются речники с моряками. Здесь проходит Северный морской путь, сюда заходят могучие атомные ледоколы, рядом с которыми трехпалубный теплоход кажется скорлупкой.
Ледоколам хватает работы и на Енисее: ведь уже с середины октября низовья реки покрываются льдом. Медленно, но уверенно двигается ледяная кромка вверх по реке — на юг, пока к середине ноября лед не укроет всю реку. Лишь у Красноярска, ниже плотины ГЭС, всю зиму сохраняется незамерзающая стокилометровая полынья. Полгода, а на севере и больше, спит Енисей под прочной белой броней. А в начале мая река начинает освобождаться от ледяного плена. Ледоход на Енисее — грандиозное зрелище. Целый месяц требуется реке, чтобы сбросить ледяной панцирь на всем протяжении. Иногда на крутых извивах лед застревает и образуются мощные заторы. Словно плотины, они сдерживают течение, и река выходит из берегов. Не раз из-за этого случались страшные трагедии.
В 1909 году прорвавшая затор водяная лавина обрушилась на пристань Стрелка у впадения Ангары в Енисей. При этом было смято и изуродовано льдами множество судов, зимовавших в устье Ангары. В 1941 году затор образовался в пятнадцати километрах ниже Красноярска. Льды закрыли путь воде, и она стала подниматься. За сутки уровень реки поднялся на шесть с половиной метров! Вода ринулась на город, заливая улицы, врываясь в дома, затопляя подвалы. Пять суток боролись горожане со стихией.
Памятен затор, случившийся в 1945 году у Кызыла. К весне толщина льда у берегов достигала трех метров. Сильно суженное толстым льдом русло во время ледохода стало забиваться напирающими льдинами; возник затор, который продержался шестьдесят часов. Прибывающая вода вышла из берегов и, обогнув город, вошла в русло ниже Кызыла. Город оказался отрезан водой от остального мира, а окраины его были затоплены.
Бывают наводнения на Енисее и летом, когда идут сильные дожди. В 1800 и 1937 годах периоды высокой воды на Енисее и на Ангаре совпали по времени. Соединившись вместе, два половодья образовали ниже Стрелки высокую мощную волну. Енисейск был затоплен. По его улицам плавали катера и пароходы. Доставалось от наводнений и другим городам: Минусинску, Красноярску, Игарке. Только за XIX век на Енисее было пятнадцать больших наводнений.
Вынося из своего бассейна огромную массу относительно теплой пресной воды, Енисей опресняет и обогревает прилегающую часть Карского моря. Журналисты подсчитали, что енисейского тепла хватило бы, чтобы растопить «кубик» льда длиной, шириной и высотой в четыре километра!
Енисей, конечно, не только живописный водный поток. Он работает в турбинах ГЭС, поит города и даже растапливает океанские льды. Не зря его называют "главной голубой дорогой Сибири". Белоснежные лайнеры, носящие почему-то все как один имена композиторов, плывут от Красноярских Столбов до Карского моря целую неделю.
- Предыдущая
- 40/128
- Следующая
