Звени, монета, звени - Шторм Вячеслав - Страница 28

– Боюсь, что нет, господин. А тебе?

– Мне тоже. Скажу больше: я не слышал ни одного имени, сколь угодно похожего на это.

– Тогда давай попробуем ограничить круг поисков. Ты куда лучше меня знаешь историю нашего Западного Предела. Могу совершенно уверенно сказать, что сейчас у нас подобные имена не в ходу. А раньше?

– Исключено. В нашем Пределе к именам относятся чрезвычайно почтительно, пожалуй, с наибольшим среди всех Четырех Пределов трепетом. Во многих родах имя старшего в семье не меняется на протяжении десятков поколений.

– Ну а в песнях, легендах, названиях мест?

– Нет. Я слышал очень многие из них, и если бы «Трейноксис» или нечто похожее в них упоминалось бы – обязательно запомнил. Хотя бы из-за необычности звучания.

– Я так и думал. В таком случае у нас остается всего три Предела.

– Да уж, «всего»… И в каждом, не считая этих самых песен, легенд и названий, порядка двух-двух с половиной сотен имен…

Прорассуждав таким образом до вечера, мы выработали следующий план: как только Фрэнк окончательно придет в себя, мы начнем прочесывать Пределы частым гребнем. Самые крупные города, книгохранилища, певцы и сказители – одним словом, всё, где есть шанс напасть на след таинственного Трейноксиса. Впрочем, приятным сюрпризом могло бы оказаться, что для Фрэнка, в отличие от нас, это имя не было пустым звуком. Правда, я почему-то не очень на это рассчитывал.

И оказался прав.

Фрэнк пришел в себя лишь к середине следующего дня и к своей немалой радости я убедился, что, не считая изрядной усталости и головной боли, с нашим воином всё в порядке. Кольна к тому времени изрядно похозяйничал на кухне, поэтому, когда я снял боль, Фрэнк хорошо поел и крепко уснул. Проснувшись под вечер, он уже был практически в прежней форме, поэтому на следующее утро мы покинули дом Керволда и взяли курс на ближайший к нам город.

Вряд ли стоит подробно говорить о том, что было дальше. Я почему-то чувствовал, что время поджимает, поэтому вынужден был отказаться от поддержания своего инкогнито. Как и следовало ожидать, двери, скорее всего остававшиеся закрытыми перед тремя весьма подозрительными чужаками, широко распахивались перед Лауриком Мудрым и его свитой. Впрочем, чрезмерная огласка мне тоже была ни к чему: если таинственный враг всё еще находился в этом Пределе, это могло его спугнуть. Поэтому, добившись содействия «высокому господину» со стороны наиболее влиятельных людей, я аккуратно помогал им напрочь позабыть о существовании как самого господина, так и его спутников. Дальше всё шло по строго расписанному плану: на мне – библиотеки, ученые и аристократы, на Фрэнке – солдаты, Кольна же, как всегда, занимался простолюдинами. За месяц мы перерыли весь Восточный Предел, город за городом, селение заселением, и совершенно без толка. Никто из жителей не слышал ни о ком по имени «Трейноксис» – ни о живом человеке, ни о герое легенд.

Еще месяц мы провели в Южном Пределе, где действовали всё по тому же плану. Не раз и не два я мысленно благодарил Всеблагих за то, что в бесконечной своей мудрости Они дали людям всех Четырех Пределов один и тот же язык. Не будь так, мы бы не один год пробыли бы лишь на родине Керволда, и то вряд ли узнали бы даже десятую часть того, что нас интересовало. Впрочем, даже несмотря на это, результат поисков в Южном Пределе был столь же плачевен. Впрочем, не совсем.

Наур, отец Оллара Южного, заявил, что в тот день, когда пропал бесследно его великий сын, их дом почтил своим визитом другой Мудрый.

Я.

Чтобы не создавать паники, я объявил: действительно, Оллар отбыл со мной по повелению Четырех. Да, дело столь срочное, что мы не успели никого предупредить. Да, разумеется, он жив, да и как может быть иначе: ведь в Пределе не появился другой Мудрый. Нет, пока не могу сказать, когда Оллар вернется. Возможно, дела надолго задержат его вдали отродины. Разумеется, я буду рядом, и столь длительное пребывание в моей компании, без сомнения, лишь пойдет на пользу молодому Мудрому. А что, какие-то дела требуют присутствия Оллара здесь, в Южном Пределе? Нет? Всё благополучно? Ну и слава Всеблагим!

Я пожимал руки, расточал улыбки направо и налево, но на душе моей скреблись кошки. Тень, поселившаяся там, всё чаще напоминала о себе холодным, липким ощущением страха.

И вот теперь мы уже почти полмесяца торчим на родине Фрэнка, в Северном Пределе. Третьем и последнем. И снова ничего. Ничего, несмотря на то, что я, не вняв протестам Фрэнка, обратился за помощью к главной силе в Пределе. В настоящий момент чуть ли не большая половина алых братьев прочесывала города и села, архивариусы Ордена ночевали в библиотеках, тщательно просматривая свитки пятисотлетней давности, сам Делонг Невозмутимый беседовал с самыми могущественными людьми Предела в надежде услать хотя бы намек на интересующую нас личность – и без толку. Время песком текло сквозь пальцы, и у меня было нехорошее предчувствие, что с ним утекает что-то еще. Что-то безумно важное для всех нас. Вопрос, что мы будем делать, если окажется, что и здесь никто ничего не слышал о таинственном Трейноксисе, я старательно гнал от себя прочь. Потому что от него становилось и вовсе не по себе. Самым же нелепым во всей этой истории было то, что меня с самого начала не покидало смутное чувство: разгадка проста, она где-то рядом.

На лестнице послышались торопливые шаги, скрипнула протяжно раскрытая рывком входная дверь. По всему этому я безошибочно заключил, что вернулся Фрэнк. Быстро же он нагулялся, как я погляжу.

– Ну, чего нового в городе? – спросил я, не оборачиваясь. – Не встретил, случайно, на улице нашего неуловимого Трейноксиса?

Воин ничего не ответил. В этом не было ничего странного, но всё же что-то словно заставило меня обернуться.

– Фрэнк? С тобой всё в порядке?

Тяжело дыша, воин буквально рухнул на стул, рывком сорвал с головы шлем, торопливо наполнил вином кубок, изрядно пролив на стол, и осушил его одним жадным глотком.

– Да что случилось? У тебя такой вид, будто за тобой пару кварталов гналась стая волков-людоедов!

Фрэнк тыльной стороной ладони смахнул со лба крупные капли пота:

– Собирайся.

– Неужели ты действительно нашел его?

– Нет. Хуже.

– Хуже?

Признаться, я еще ни разу не видел его настолько возбужденным. Похоже, дело действительно на редкость серьезно.

Пока я раздумывал, Фрэнк бегом спустился по лестнице; выглянув в окно, я увидел, как он что-то торопливо объясняет старшему конюху, размахивая руками. Всё еще ничего не понимая, я накинул плащ, сдернул с вешалки свою сумку с разными полезными мелочами и поспешил к гостиничной конюшне.

Пока расторопный конюх седлал мою мышастую кобылу, я подбежал к Фрэнку, возившемуся с упряжью своего крупного гнедого жеребца.

– Ну и что всё это значит? Куда мы направляемся?

Не глядя в мою сторону – в другое время впору было бы обидеться, – воин коротко бросил:

– На Северную окраину. Времени в обрез. Сам всё увидишь.

А дальше случилось и вовсе из ряда вон выходящее: запрыгнув в седло, он снял свой шлем! И не только снял, но и повесил его на луку. Не успел я задать очередной вопрос, как воин ударил жеребца каблуками и стрелой вылетел из конюшни.

Как оказалось, странный поступок Фрэнка имел свой резон. Мы неслись по городу просто с возмутительной скоростью, моментально оставляя за спиной перевернутые лотки торговцев и их возмущенные крики. Разумеется, в Лайдоре подобные скачки были запрещены, но сейчас, когда впереди меня несся воин с метками Алого Братства на лице, никто не смел остановить нас. Жители Львиного города слишком привыкли к тому, что членам могущественного Ордена дозволено многое из того, что является запретом для обычных людей. Сейчас это было явно нам на руку.

Мы миновали центральную городскую площадь, вихрем пронеслись по широкому мосту через реку и поскакали по широкой дороге, ведущей к Северным воротам города. Не доезжая до них пары кварталов, Фрэнк осадил взмыленного жеребца у трехэтажного каменного здания. Судя по вывеске с изображением стоящего на задних лапах леопарда, держащего в передних большую пивную кружку, это был постоялый двор. Из того же, что краска на вывеске поблекла и частично облупилась, я заключил также, что заведение это знало и лучшие времена. В остальном же дом был ничем не примечателен.