100 великих мореплавателей - Авадяева Елена Николаевна - Страница 32

• Предыдущая
• 32/131
• Следующая

Легенда о походе Тупака-Юпанки обросла явными вымыслами. Конечно, ни бронзового трона, ни тем более лошадиной челюсти инка не мог вывезти ни с дальних, ни с ближних островов Тихого океана. Сармьенто считал, однако, что острова, открытые Тупаком-Юпанки, лежат не к северо-западу, а к юго-западу от главной перуанской гавани — Кальяо. В середине 1567 года Сармьенто передал Гарсиа де Кастро проект экспедиции в Южное море. Правитель Перу заинтересовался этим планом.

Однако в дальнейшем дела сложились совсем не так, как предполагал Сармьенто. То ли Гарсиа де Кастро не слишком доверял человеку, осужденному инквизицией, то ли он стремился, прежде всего, порадеть своим родичам и друзьям, но руководителем экспедиции, которая в июле — октябре 1567 года снаряжалась в Кальяо, назначен был не Сармьенто, а племянник Гарсиа де Кастро двадцатидвухлетний кавалер Альваро Менданья де Нейра. Выбор этот оказался на редкость удачным. Менданья очень быстро приобрел опыт вождения кораблей в открытом море, а умом, отвагой и чувством такта он был наделен от природы.

Гарсия де Кастро в своих донесениях королю сознательно не упоминал об островах, некогда открытых Тупаком-Юпанки. Гораздо внушительнее казалась версия о поисках сокровищ царя Соломона. И, кроме того, правитель Перу опасался, что планы экспедиции могут быть сорваны. В Лиме и Мадриде к рейду в Южное море многие относились весьма скептически. Против экспедиции выступал главный фискал перуанского вице-королевства, который доказывал, что затея Гарсиа де Кастро дорого обойдется казне. Это был серьезный и убедительный довод, но Гарсиа де Кастро ловко отражал выпады своих недругов. Он сопровождал свои мемориалы неопровержимыми ссылками на Библию, в силу чего фискал и его единомышленники приобретали неблаговидный облик маловеров, подвергающих сомнению Откровения Священного писания.

Сармьенто причислили к экспедиции в качестве сверхштатного кормчего. Главным кормчим был назначен Эрнан Гальего, опытный моряк, который десять лет плавал у перуанских и чилийских берегов.

Снаряжены были два корабля — „Капитана“ и „Альмиранта“ водоизмещением соответственно 250 и 110 тонн. В море отправились восемьдесят моряков, семьдесят солдат, четверо монахов и несколько негров-рабов. Менданья, Гальего и Сармьенто возглавили команду „Капитаны“; „Альмиранта“ была вверена старому солдату Педро де Ортеге.

На борт было взято много оружия и боеприпасов. Но продовольствия и пресной воды захватили в обрез. Менданья и Сармьенто считали, что плавание будет недолгим, никто не предполагал, что первую землю участники экспедиции увидят лишь на шестьдесят третий день плавания.

Сохранились дневники и записки нескольких участников плавания. Помимо отчета Сармьенто имеются дневники Менданьи, Гальего и казначея Гомеса Катойры, причем наиболее подробно путешествие в Южном море описано Катойрой.

19 ноября 1567 года „Альмиранта“ и „Капитана“ покинули Кальяо и взяли курс на запад-юго-запад. Этот курс был намечен Сармьенто. Менданья и Гальего должны были следовать в этом направлении 600 лиг, ибо, по мнению Сармьенто, в шестистах лигах от Кальяо, на 23° южной широты, находились искомые острова. Однако в начале декабря курс был изменен, и корабли пошли прямо на запад в интервале между 15° и 16° южной широты, а затем в середине декабря направились на запад-северо-запад.

Испанские мореплаватели в то время уже хорошо знали, что в десятых широтах южного полушария всегда дуют юго-восточные пассаты и что, используя их, в этой части Южного моря можно продвинуться далеко на запад. Но никто в экспедиции, разумеется, не мог подозревать, что на этом пассатном курсе, примерно у 130° западной долготы, корабли войдут в широкий „пролив“ между двумя островными созвездиями Южного моря — Маркизскими островами и архипелагом Туамоту. Через этот „пролив“ корабли проследовали в двадцатых числах декабря.

Затем примерно на 6° южной широты и 160° западной долготы Гальего взял курс на запад. Корабли прошли через „пролив“ между островами Феникс и Токелау.

15 января 1568 года, около 9 часов утра, юнга заметил с топа мачты землю. Это был небольшой островок, который Менданья назвал островом Иисуса. Остров находился на рубеже западного и восточного полушарий, в архипелаге Эллис. По всей вероятности, это был один из самых северных атоллов этого архипелага, возможно, атолл Нанумеа или атолл Ниутао. От Новой Гвинеи острова Эллис лежат в 1500 милях, но именно здесь проходит восточная граница меланезийской островной „галактики“, населенной темнокожими и курчавыми людьми — близкими родичами новогвинейских папуасов.

Следуя дальше на запад, экспедиция 1 февраля открыла гряду низких островов и мелей, которая названа была мелями Канделярии (по всей вероятности, это был атолл Онтонг-Джава к северу от Соломоновых островов). За семьдесят четыре дня корабли прошли огромный путь и находились в 8 тысячах миль от Кальяо. Не 600 лиг, как это первоначально предполагалось, а по крайней мере 2 тысячи лиг прошли корабли, и по длине этот путь был равен одной трети земного экватора. Соломоновы острова надо было найти в ближайшие же дни, иначе экспедицию ожидали позор и бесславие. Мели Канделярии явно указывали на близость пока еще неведомых земель, и если бы эти земли оказались обитаемыми, каждый участник экспедиции с чистым сердцем присягнул бы, что именно они и есть острова царя Соломона.

2 февраля, утром, был замечен высокий берег. Это был большой остров в большом архипелаге, который с тех пор получил название Соломоновых островов.

Кроме кокосовых орехов и мучнистых клубней таро и ямса, Соломоновы острова ничего не могли дать заморским гостям.

Впрочем, даже если бы в недрах этого архипелага таились сокровища Офира, взять их было отнюдь не легко. Недаром спустя триста с лишним лет после открытия Соломоновых островов английский натуралист Гаппи писал, что европеец:

Танталовы муки спутников Менданьи начались сразу же по прибытии на эти острова. Вождь Билебенара, с которым испанцы на первых порах установили контакт, скрылся, видимо, поняв, как трудно будет ему прокормить сто пятьдесят незваных гостей. Менданья послал Сармьенто на берег в поисках вождя. Сармьенто силой захватил дядю Билебенары (сам вождь от него сбежал), перебил по пути немало островитян и возвратился к кораблям. Итоги этого набега огорчили Менданью, он понимал, что пальбой из аркебузов и захватом заложников нельзя наладить мирные и дружественные отношения с островитянами.

21 февраля он велел Сармьенто доставить „индейцам“ дядю вождя и возвратить взятые у них трофеи. С туземцами был заключен мир — довольно непрочный. Питаясь позеленевшими от плесени сухарями, матросы день и ночь трудились на песчаном берегу бухты. Здесь по приказу Менданьи строили небольшой корабль, на котором, как справедливо полагал командир экспедиции, без труда можно будет обследовать берега новооткрытых земель.

4 апреля „Сантьяго“ был спущен на воду. Ортега и путешественники направились на восток вдоль северного берега острова Санта-Исабель, дошли до его восточной оконечности, оттуда проследовали к югу и открыли большой остров, который назвали Гуадалканалом.

• Предыдущая
• 32/131
• Следующая