Менялы - Хейли Артур - Страница 3
- Предыдущая
- 3/93
- Следующая
— Хорошо, что предупредили, Роско. Совет директоров непременно должен узнать об этом. Так значит, левая активистка?
— Да. Марго Брэкен.
— Кажется, я о ней слышал. Причем в восторг меня это не привело.
Хейворд улыбнулся.
Однако когда он дозвонился до Леонарда Л. Кингсвуда, председателя совета директоров компании “Нортэм стил”, его радость несколько омрачилась.
Кингсвуд, который начинал чернорабочим на сталелитейном заводе, в ответ на замечание Хейворда, что Бену Росселли следовало в первую очередь собрать директоров, резко его оборвал:
— Не говорите ерунды, Роско. На месте Бена я бы поступил точно так же. Прежде всего такие вещи говорят самым близким людям, а уж потом — директорам и прочим важным птицам.
По поводу же возможного падения акций “Ферст меркантайл Америкен” Лен Кингсвуд возразил:
— Ну и что? Они наверняка опять поднимутся в цене в течение недели — ведь банк-то в полном порядке, и реальная стоимость акций останется прежней. Это понятно всякому, кто мало-мальски в нашем деле разбирается. Роско, вся ваша игра шита белыми нитками, а потому, дабы не тратить попусту время, выскажусь без обиняков. Вы прекраснейший финансист — лучшего специалиста в банковском деле я не знаю. Если когда-нибудь вы захотите перейти к нам в “Нортэм” — на более высокую зарплату плюс процент, я смещу кого надо, и вы возглавите нашу финансовую службу. Это и предложение, и обещание. Я не шучу. Однако при всех ваших достоинствах, Роско, вы по натуре не лидер. Во всяком случае, я так считаю и буду отстаивать свое мнение на заседании совета при обсуждении вопроса о преемнике Бена. Скажу больше, я буду голосовать за Вандерворта. И не намерен это от вас скрывать.
— Спасибо за откровенность, Леонард, — спокойно ответил Хейворд.
— А если вы всерьез отнесетесь к моему предложению, звоните в любое время.
Роско Хейворд вовсе не собирался делать ставку на “Нортэм стал”. После жестокого приговора, только что вынесенного Леонардом Кингсвудом, он никогда не согласится на это из самолюбия, хотя деньги и имели для него значение. А кроме того, он был преисполнен непоколебимой уверенности в том, что ему уготована главенствующая роль в “ФМА”.
Вновь зазвонил телефон. Он снял трубку, и Дора Каллаган сообщила, что на проводе еще один директор: “Мистер Флойд Леберр”.
— Флойд, — начал Хейворд тихим, серьезным голосом, — с глубоким прискорбием извещаю вас о постигшем нас горе…
Глава 3
Не все покинули конференц-зал с той же поспешностью, что Роско Хейворд. Некоторые задержались в коридоре и тихо беседовали, потрясенные услышанным.
Алекс Вандерворт подошел к Эдвине и указал в сторону своего кабинета, находившегося рядом. Кабинеты руководителей банка располагались на том же этаже, что и конференц-зал, — на 36-м, в административной башне.
— Хочешь заглянуть ко мне на пару минут?
— Да, с удовольствием, — ответила она. Алекса и Эдвину связывала давняя дружба. И несмотря на то что Эдвина, возглавлявшая центральное отделение “ФМА”, стояла на несколько ступеней ниже Алекса в банковской иерархии, он всегда держался с ней на равных, а в вопросах, касающихся ее “вотчины”, имел дело непосредственно с ней, минуя бюрократическую машину.
— Алекс, — поддела его Эдвина, — должна заметить, ты совсем отощал.
Добродушная улыбка осветила его гладкое, круглое лицо.
— Бросается в глаза, а?
Алекс Вандерворт был любителем вечеринок и приемов, знал толк в еде и винах. К сожалению, он быстро набирал вес. Периодически Алекс садился на диету, сейчас как раз был один из таких периодов. Словно по негласному соглашению, они нарочито избегали говорить о том, что сильнее всего волновало обоих.
— Как в этом месяце идут дела в отделении? — спросил он.
— Отлично. Я преисполнена оптимизма в отношении следующего года.
— А что Льюис думает по этому поводу? Льюис Д'Орси, муж Эдвины, был владельцем и издателем популярного среди вкладчиков бюллетеня.
— Он настроен весьма мрачно. Предвещает новое падение доллара.
— Я с ним согласен. Видишь ли, Эдвина, беда американских банков заключается в том, что мы не поощряем вклады в иностранной валюте — швейцарских франках, немецких марках и так далее, — как это делают европейские банки. Мы идем навстречу только большим корпорациям, которые знают, как надавить. Что же касается средних и мелких вкладчиков, для них такие уступки делаются редко, если вообще делаются. Начни мы открывать счета в европейских валютах десять или даже пять лет назад, многие из наших клиентов не проигрывали, а выигрывали бы при колебаниях курса доллара.
— А министерство финансов не будет возражать?
— Вероятно, будет. Но под давлением общественного мнения оно пойдет на попятную. Это уже проверено.
— Ты когда-нибудь затевал разговор на эту тему — чтобы больше вкладчиков имели счета в иностранных валютах?
— Однажды. Но безуспешно. Для нас, американских банкиров, доллар, каким бы слабым он ни был, остается святыней. А это все равно что зарываться головой в песок, люди же теряют при этом деньги. Лишь самые прозорливые догадались открыть счета в швейцарских банках, прежде чем доллар начал обесцениваться.
— Я много об этом думала, — сказала Эдвина. — Всякий раз, когда доллар падал, банкиры знали заранее, что это неизбежно произойдет. И тем не менее клиентов — за исключением избранных — не предупреждали, не рекомендовали им продавать доллары.
— Это считалось антипатриотичным. Даже Бен… Алекс осекся. С минуту оба молчали. Сквозь застекленную восточную стену кабинета были видны два огромных, недавно выстроенных небоскреба.
Глядя на них, Эдвина сказала:
— Окажись я сейчас на месте Бена, я была бы счастлива оставить после себя такой след, как “Форум-Ист”.
— Видимо, ты права. Без него это так и осталось бы неосуществленной мечтой.
“Форум-Ист” было названием крупной программы, разработанной городскими властями и направленной на реконструкцию центра города. По решению Бена Росселли “Ферст меркантайл Америкен” финансировал программу; ответственным со стороны банка был назначен Алекс Вандерворт. Центральный филиал, возглавляемый Эдвиной, выдавал ссуды на строительство и принимал закладные.
— Я как раз думала о переменах, которые произойдут в банке. — Эдвина чуть не добавила: “Когда Бена не станет…”
— Конечно, перемен не миновать, и, вероятно, немалых. Но я надеюсь, “Форум-Ист” они не затронут. Она вздохнула:
— И часа не прошло, как Бен сообщил нам…
— А мы обсуждаем будущее банка, хотя могила еще не вырыта. Что ж, никуда не денешься, Эдвина. Бен не стал бы возражать. Есть вопросы, которые требуют безотлагательного решения.
— В том числе: кто займет пост президента.
— Да, в том числе.
— Многие из нас надеялись, что это будешь ты.
— Честно говоря, я и сам надеялся.
Оба умолчали о том, что до сегодняшнего дня Алекс Вандерворт считался наследником Бена Росселли. Правда, в более отдаленном будущем. Алекс работал в “Ферст меркантайл Америкен” всего два года. До этого он занимал видный пост в “Федеральном резерве”, и Бен Росселли переманил Алекса к себе, с тем чтобы со временем сделать его первым лицом.
Тогда старик Бен сказал Алексу:
— Лет через пять я желал бы передать дела не просто блестящему профессионалу. Я хочу, чтобы банком управлял тот, кто всегда будет помнить: мелкие вкладчики, то есть частные лица, во все времена были для нас основой основ. К сожалению, сегодня банкиры слишком далеки от этих людей.
Бен Росселли ясно дал понять, что он ничего твердо не обещает, однако добавил:
— По-моему, Алекс, вы тот человек, который нам нужен. Давайте поработаем вместе, а там видно будет.
Алекс приступил к работе и вскоре благодаря своему опыту и непрестанному поиску нестандартных решений завоевал себе подлинный авторитет. Что же до жизненной философии, то оказалось, что зачастую они с Беном исповедуют одни и те же взгляды.
- Предыдущая
- 3/93
- Следующая
