100 великих битв - Мячин Александр Николаевич - Страница 49

• Предыдущая
• 49/163
• Следующая

Наступила ночь. После тайной беседы с духовником Иван IV начал вооружаться. Когда Воротынский доложил, что порох подложен и мешкать нельзя, он послал оповестить полки, а сам пошел к заутрене, отслушав которую, велел «наволочить» на древко царское знамя. Кай только развернулось великое знамя, то во всех полках тотчас были распущены свои знамена; под звуки набатов и зурн войска стали расходиться по своим местам.

И вот раздался мощный взрыв, разрушивший Арские ворота и част стены. Вскоре послышался второй взрыв, еще более сильный. Тогда русские люди, воскликнув: «С нами Бог!» — пошли на приступ. Казанцы встретили их криком: «Магомет! Все помрем за юрт!» Бестрепетно стояли татары на обломках стены, презирая смерть. Они кидали в русских бревна, стреляли из луков, крошили саблями, обливали кипящим варом. Но это не остановило штурмовавших: одни кинулись в пролом, другие карабкались на стены по лестницам и бревнам; третьи подсаживали друг друга на плечах наверх.

Когда царь подъехал, на стенах уж развевались русские знамена. Казанцы дрались на ножах в тесных и кривых улицах. В эту решительную минуту удача чуть было не отвернулась от русских. Многие «корыстовники» бросились грабить дома, таскали добычу в лагерь, снова возвращались за тем же. Передовые бойцы изнемогали, а помощи не было — сзади царили сумятица и грабеж. Казанцы, заметив это, бросились в контратаку. Царь, стоявший неподалеку со своей дружиной, был поражен постыдным бегством; одно время он подумал, что все кончено. По его приказанию половина царской дружины сошла с коней; к ней пристали седые, степенные бояре, отроки, окружавшие царя, и все вместе двинулись к воротам. В своих блестящих доспехах, в светлых шлемах царская дружина врубилась в ряды казанцев; хан Едигер быстро отошел к оврагу, потом к ханскому дворцу. В обширных каменных палатах дворца татары защищались еще часа полтора.

Выбитые из ханского дворца казанцы бросились в нижний город, к Елбугиным воротам, что выходили на Казанку; но тут их встретили полки Андрея Курбского. По трупам своих, лежавших вровень со стеной, казанцы взобрались на башню и стали говорить: «Пока стоял юрт и ханский престол, мы бились до смерти за хана и юрт. Теперь отдаем вам хана живого и здорового. А мы выйдем на широкое поле испить с вами последнюю чашу!» Выдав хана, татары бросились прямо со стен на берег Казанки и, поснимав доспехи, побрели через реку. Воеводы перехватили им дорогу, и почти все они, тысяч до шести, погибли в рукопашной свалке. В городе не осталось ни одного защитника — лишь женщины да дети. Князь Воротынский прислал сказать царю: «Радуйся, благочестивый самодержец! Казань — наша, ее царь в плену, войско истреблено».

Владимир Андреевич, бояре, воеводы и все ратные чины поздравили царя с победой. Толпы русских пленников встречали царя, обливаясь слезами: «Избавитель ты наш! Из ада нас вывел; для нас, своих сирот, головы не пощадил!» Царь приказал отвести их к себе в стан, накормить, а потом разослать по домам. Все сокровища Казани, кроме пленного царя, пушек и ханских знамен, Иван Васильевич приказал отдать ратным людям.

Таким образом, Казанское ханство было ликвидировано. Однако победа Москвы была закреплена лишь после подавления восстаний на территории бывшего Казанского ханства (1552–1557). После этого Среднее Поволжье окончательно вошло в состав России. Казанские татары, чуваши, вотяки (удмурты), мордва, черемисы (марийцы) стали подданными московского царя. Этими событиями была предопределена судьба Астраханского ханства (Нижнего Поволжья), присоединенного к России в 1556 году. В следующем году Большая Ногайская Орда, кочевья которой располагались между средним и нижним течением р. Волга и р. Яик (Урал), признала свою зависимость от Ивана IV; русское подданство приняли башкиры. С этого времени весь волжский торговый путь оказался в руках России. Для московской колонизации открылись огромные пространства плодородных и малонаселенных земель. В 80-е годы XVI века здесь возникли города — Самара Саратов, Царицын (Волгоград) и Уфа.

В ходе итальянских войн (см. Битва при Павии) значительно усилия были предприняты для ввода огнестрельного оружия. Чугунные ядра заменил порох и железо. Улучшилось качество пороха. Начали применяться зажигательные и разрывные чугунные снаряды, были установлены калибры. Французская артиллерия стала самостоятельным родом войск, появились артиллерийские школы. От французов не отставали испанцы: испанская подвижная артиллерия могла сопровождать в бою даже конницу. В XVI веке испанцы усовершенствовали аркебуз, который получил теперь новое название — мушкет. Дистанция стрельбы увеличилась до 200–300 м. Пули мушкета пробивали самые тяжелые латы, что имело решающее значение в борьбе с тяжелой кавалерией. Во Франции появился новый вид кавалерии — драгуны (спешившаяся кавалерия). Развитие огнестрельного оружия закрепило за пехотой роль главного рода войск.

Появление корабельной артиллерии изменило способы ведения морского боя. Борта кораблей стали использовать для установки большого количества орудий, размещая их на батарейных палубах. Испанцы и французы определяли тоннаж корабля в зависимости от числа орудий.

Кампания 1557 года закончилась победой испанцев под командованием графа Эгмонта над французской армией коннетабля де Монморанси при Сент-Кантене (10 августа 1557 г.). Французские войска, превосходившие по численности испанские, попали в ловушку и потеряли 14, тысяч человек из 20 тысяч убитыми, ранеными и пленными, а также все свои пушки, кроме двух. Испанцы потеряли всего 50 человек из 5 тысяч испанской и фламандской конницы. (Харботл Т. Битвы мировой истории. С. 136.)

Наместник Нидерландов герцог Филиберт Савойский перенес войну на французскую территорию и двинулся против герцога Гиза. Гиз должен был соединиться с маршалом де Терма и начать наступление к границам Нидерландов.

У крепости Гравелин, находящейся у южного берега пролива Па-де-Кале при впадении реки Аа в Северное море, 13 июля 1558 года произошло сражение между французской и испанской армиями.

В сражении участвовало 8500 французов и немцев под командованием маршала де Терма, с одной стороны, и 10 тысяч испанцев, немцев и фламандцев под командованием графа Эгмонта — с другой. Филиберт решил помешать соединению обоих армий и приказал графу Эгмонту атаковать де Терма до соединения его с армией Гиза. Эгмонт двинулся против де Терма и 11 июля расположил свою армию у Гравелина. В это время де Терма, разорив окрестную страну и нагруженный добычей, отходил к Кале. У Гравелина он наткнулся на испанские аванпосты и убедился, что путь на Кале отрезан. Де Терма решил скрытно пройти во время отлива по песчаному прибрежью. Но Эгмонт разгадал его план и приготовил войска к бою. Положение де Терма было крайне опасно: с фронта — неприятель, в тылу — река Аа. Правый фланг де Терма упирался в море и после кавалерийской атаки, возглавляемой Эгмонтом, и жестокой рукопашной схватки его оборона была прорвана. Конница Эгмонта на всем скаку врезалась в ряды неприятеля и смяла их. Левый фланг де Терма укрепил фурами и походным багажом в виде баррикад, впереди фронта выставил артиллерию.

• Предыдущая
• 49/163
• Следующая