Запретные желания - Хейер Джорджетт - Страница 14
- Предыдущая
- 14/56
- Следующая
– О-о! Не говори так! Я так думала… сначала… но мама говорила… объяснила мне… как это все на самом деле!
– И как же это на самом деле? – нетерпеливо спросил Дайзарт.
– Это брак… ради удобства, – запинаясь, сообщила Нелл. – Ему все равно надо было на ком-нибудь жениться, и я… понравилась ему больше, чем другие знакомые дамы, и он решил, что я подойду!
– Узнаю мама! – вскричал Дайзарт. – Для нас этот брак был действительно выгодный, но если он решил, что ему удобно отвалить за тебя солидный куш (а я могу поклясться тебе, что папа заставил его раскошелиться), да еще повесить себе на шею кучу бездельников, которые много лет сидят в долгах, то тогда он настоящий осел!
– Дайзарт! – вскричала она в ужасе.
– Бездельников! – твердо повторил он. – Не знаю, когда у папа в последний раз были хоть какие-то деньги, а что их никогда не было у меня, милорд прекрасно знает! Собственно, насколько я понимаю, мы бы уже давно разорились, если бы не подвернулся Кардросс. Это наша единственная в жизни удача!
– Я знала… мне сказали, что он заключил соглашение…
Дайзарт хохотнул:
– Ага, вытянул нашего папа на аркане из долговой ямы, чтобы заключить соглашение!
Она вскочила, прижав ладони к пылающим щекам.
– О, а я была так омерзительно расточительна!
– Не стоит из-за этого падать в обморок, – весело ответил Дайзарт. – Говорят, он богат, как Крез, и я не удивлюсь, если это правда.
– Как будто это оправдание моим долгам! О, Дай, я потрясена! Неудивительно, что он сказал мне это!
Он с подозрением посмотрел на нее:
– Что значит «это»? Если ты собираешься зареветь, Нелл, то предупреждаю тебя – я уйду!
– Нет-нет! Ничего подобного! Только я так переживаю – я ведь тебе еще не рассказала, Дай, но он сказал мне нечто такое, что заставило меня подумать, будто он считает, что я вышла за него замуж из-за его богатства!
– Но разве это не правда?
– Нет! – вскричала она с горячностью. – Никогда, никогда!
– Не хочешь ли ты сказать мне, что влюбилась в него? – недоверчиво спросил Дайзарт.
– Конечно, влюбилась! Разве я могла устоять?
– Что за несусветная чушь! – с отвращением сказал виконт. – Какого же дьявола ты устраиваешь этот дурацкий спектакль, если все обстоит именно так? Как это ты умудрилась убедить Кардросса, что не любишь его, если на самом деле любишь?
Она отвернулась.
– Я… я пыталась быть удобной женой, Дай! Понимаешь, мама предупредила меня, чтобы я не предъявляла никаких требований, и не… не висла на нем, и не подавала виду, что заметила, если у него вдруг появится интерес на стороне, и…
– Ах, так это дело рук нашей мама? Как же я сразу не понял? В жизни не встречал такого безмозглого создания!
– Ох, Дайзарт, замолчи! Она же хотела как лучше! Ты только никому не говори, но ведь она так стремилась, чтобы я не испытала такого же мучительного разочарования, какое, боюсь, испытала она сама!
– Правда? – с интересом спросил виконт. – А я и не знал, что папа в давние времена волочился за юбками. Однако, по-моему, даже мама могла понять, что Кардросс – не того поля ягода. И никогда не был падок на женщин, во всяком случае, я о таком не слышал. И ты проглотила всю эту белиберду, Нелл? Черт возьми, ты должна была понять, что он влюблен в тебя!
– Я думала… я думала, это была просто предупредительность, ведь он такой добрый и учтивый! – созналась она.
– Добрый и учтивый! – ядовито передразнил Дайзарт. – Честное слово, Нелл, по-моему, ты такая же простофиля, как и мама! Клюнуть на одну из ее сказочек про белого бычка, когда Кардросс прямо-таки стелется перед тобой! Ну и ну!
Она опустила голову и еле слышно произнесла:
– Это, конечно, моя глупость, Дай, но это еще не все. Знаешь, я ведь знала о леди Орсетт. Мне Летти рассказала.
– Эта девчонка, – сурово сказал Дайзарт, – плохо воспитана! Но в том, что она тебе сказала, нет ничего особенного, ведь все знали, что леди Орсетт много лет была его любовницей. И не строй из себя страдалицу, дорогая моя, потому что, во-первых, ты меня не убедишь, что ничего не знала о похождениях папы, а во-вторых, жизнь Кардросса до женитьбы на тебе – не твое дело! Леди Орсетт теперь подцепила Лидни, так что хватит болтать о ней!
– Правда, Дай? – оживившись, спросила Нелл.
– Так говорят. Я не знаю!
– О, как бы я была счастлива, если бы не этот ужасный долг! – вздохнула она.
– Чушь! Сознайся во всем Кардроссу, и с этим будет покончено!
– Лучше умереть! Неужели ты не понимаешь, Дай? Разве он поверит в мою искренность, если теперь, снова попав в долги, я скажу ему, что меня не интересовало его богатство?
Виконт едва удержался от насмешливого ответа, который так и рвался у него с языка. Он понял. После минутного размышления он сказал:
– Он подумает, что это небескорыстная любовь, так, что ли? Да, ты права: так и будет! Особенно, – сказал он неодобрительным тоном, – если ты проявляла к нему глупое равнодушие, а я уверен, что это так! Ну, ладно! Придется придумать, как раздобыть деньги, вот и все!
Слишком благодарная за готовность прийти на помощь, чтобы обижаться на его бесцеремонные насмешки, Нелл с надеждой ждала, уверенная, что он подскажет ей, как выйти из положения. И она не ошиблась. Описав несколько кругов по комнате, он внезапно заявил:
– Это проще простого! Не пойму, как это сразу не пришло мне в голову. Тебе просто нужно продать какие-нибудь драгоценности.
Она непроизвольно прижала руки к горлу.
– Жемчуг, который мне подарила мама?
– Ее жемчуг?
– Не могу, Дайзарт!
– Ну, не хочешь – не продавай. Продай что-нибудь другое!
– Но у меня больше ничего нет! – возразила она. – В смысле, ничего ценного.
– Как это ничего нет? Да на тебе всегда надета целая королевская сокровищница! Например, те сапфиры?
– Дайзарт! Это же свадебный подарок Джайлза! – пролепетала она.
– Ну, хорошо! Но он же постоянно дарит тебе новые побрякушки; ты бы могла пожертвовать одной-двумя. Он и не заметит. А если думаешь, что заметит, можешь сделать с них копии. Я тебе это устрою.
– Нет, спасибо, Дай! – с отчаянной решимостью сказала она. – Я никогда не дойду до такой ужасной низости! Продать драгоценности, которые дарит мне Джайлз, заменить их стразовыми копиями, чтобы он не заметил… О, что за отвратительный обман!
– Боже мой, какие мы щепетильные! – сказал Дайзарт. – Это ничуть не хуже, чем идти к ростовщикам – и даже намного лучше!
– А звучит хуже! – не сдавалась она.
– Послушай меня, Нелл! – сказал он, теряя всякое терпение. – Если ты дашь волю своей чрезмерной рассудительности, ты никогда не выпутаешься! Если не хочешь делать копии со своих побрякушек, скажи Кардроссу, что потеряла их! Понятно, что ты не хочешь терять сапфиры, но не говори мне, что твое сердце разорвется из-за каждой подаренной тебе висюльки!
– Нет, конечно, если бы я взаправду потеряла их, но я не могу допустить и мысли, чтобы продать их с такой целью!
Она говорила с такой решимостью, что спорить дальше было бесполезно. Виконт, не любивший попусту тратить время, отказался от своего многообещающего плана, заметив при этом, что среди всех упрямых ослиц его сестра явно заслужила пальму первенства. Она извинилась за свою надоедливость и, пытаясь улыбнуться, попросила его больше не беспокоиться об этом.
Но дело в том, что совесть виконта, к удивлению и его самого, и его недоброжелателей, время от времени вдруг вставала на пути его беззаботного гедонизма. Так произошло и сейчас, когда он уже поздравлял себя с тем, что благополучно выпутался из затруднительной ситуации.
– Это все слова, ты прекрасно знаешь, что я не смогу об этом не беспокоиться! – обиженно сказал он. – Ведь яснее ясного – если бы я не занял у тебя эти триста фунтов, все было бы в порядке! Что же, ничего не поделаешь: я обязан тебя вытащить. Я уверен, что найду способ, когда у меня будет время подумать, но только не сейчас, когда ты сидишь и смотришь на меня, как на свою последнюю надежду! Я не могу сосредоточиться. Конечно, об этом не следует говорить, но мне может повезти, и тогда можно считать, что дело решено. Сдается мне, что мне пора перестать рисковать, и надо посмотреть, что получится, если я сосредоточусь на «фараоне».
- Предыдущая
- 14/56
- Следующая
