Каменный Пояс, 1982 - Рузавина Валентина Васильевна - Страница 5

♦♦♦

Ты опять приснился мне, Донбасс.

Просыпаюсь,

вскакиваю резко.

В темноту вонзаю угли глаз,

на окошке сдернув занавеску.

Воспаленно край карниза сжал.

Сердце так

еще не билось сроду.

То ли грузовик прогрохотал,

то ли в бункер ссыпали породу.

Грохочи, Донбасс, в моей судьбе.

Кровью связан я с тобой навечно.

Даже от тебя иду к тебе —

преданно,

влюбленно,

бесконечно!

В РАЗДЕВАЛКЕ

Лишь над поселком

зорька занялась —

лизнул окно

туман косматый робко.

Вошел шахтер

с морщинками у глаз,

стал надевать

спецовку неторопко.

Его окликнул

весело сосед

(он тоже встал

сегодня спозаранку):

— Остерегись!

Побитым будешь, дед.

Гляди — надел

рубаху наизнанку.

Дед сумку взял

слесарную свою

и так ответил,

открывая двери:

— Я сам еще

кого захошь побью,

а в ту примету,

извини, не верю.

Но я-то знаю

(я-то с ним знаком):

в укромном месте,

по дороге в клети,

он все ж переоденется тайком,

хоть не боится

ничего на свете!..

♦♦♦

Не балует

Пейзажами Донбасс.

Бесснежная зима

Привычнее у нас.

Но этот снег

…В начале февраля…

Бела округа.

Кажется земля

Такой, как в песне,

Где просторы голубые,

Такой же светлой,

Как душа твоя,

Россия…

♦♦♦

День осенний,

дым осенний.

На костер восходит лето,

Продолжая представленье

С нескончаемым сюжетом.

Время кружит,

ветер веет,

Снова смена декораций.

Только небо голубеет

Да беспечно зеленеют

Листья легкие акаций.

♦♦♦

Копили воду небеса —

И вот пробито дно копилки…

Уже, наверно, с полчаса

Дождь тараторит без запинки.

Уже, наверно, с полчаса

Висят натянутые нити,

И освежаются леса,

И тучи властвуют в зените.

И поезд — как из-за кулис —

Выходит к станции Диброва,

Где каждый тополиный лист

Слепым дождем отлакирован.

♦♦♦

С лугов пригнали стадо пастухи,

По листьям ветер пробежал с трещоткой,

Уселись на насесте петухи,

И солнце в горизонт уткнуло щеки.

Задело отсыревшее весло,

Что возле хаты старенькой висело,

В последний раз взглянуло на село

И где-то за подсолнечниками село…

♦♦♦

Могильный холм, как террикон седой.

Сюда приходят вдовы вечерами.

И каждый раз у них над головой

Закат склоняет розовое знамя.

И в памяти опять встают бои —

Окопы, дот, простреленные каски…

И не поют, а плачут соловьи

Над братскими могилами Донбасса.

♦

РЕЧИТАТИВ ПОБЕДЫ

Уж матушка хату белит,

Уж батюшка ворота чинит,

Уж сестрица двор метет…

А я себе —

на качелях!

А птица себе —

на груше!

А ветер себе — на дороге!

А дед — на кладбище,

А дядья — на войне,

А тетки — в горе…

Полно!

Пахнет весною поле,

Матушке — хату белить,

А планете — учиться любить…

И мы

Никак не напьемся этого —

Мир!

Перевод Т. Дейнегиной

♦♦♦

Прозрачные дожди несли

На землю праздничные зори,

И трав зеленые узоры,

И птицы — из дождей росли.

В дыму зеленом был жасмин,

В тугой земле звенели соки,

Был каждый день таким высоким,

И каждый миг был — целый мир.

Перевод В. Гридасовой

♦

ПРЕДВЕСЕНЬЕ

Густой туман ложится ватой

на сквер, дорогу и дома…

В одежде мокрой, дыроватой

уходит в прошлое зима.

Опять скворцы веселым пеньем

зовут весну и к нам, в Донбасс.

Опять такое ощущенье,

что мне все это — в первый раз:

и этот снег поникший, серый,

и пенье этих милых птах,

и поцелуй твой на устах,

и на окне подснежник первый.

Памяти челябинца

Геннадия Васильева — альпиниста, барда,

хорошего парня

«Окружность груди — 77 см, окружность талии — 68 см, окружность бедер — 94 см». Эти шутливые пометки я делал, когда шил очередной чехол для гитары.

Жена, обнаружив записку, закатила истерику, но и потом, когда все выяснилось (пришлось при ней измерить гитару, и совпадение цифр ее убедило), мне кажется, она ревновала меня к моей музыкальной подружке. Может быть, я чрезмерно забочусь об инструменте и мало внимания уделяю своей половине? Но по-другому не получается — сколько помню себя, гитара всегда была рядом. Однако…

Скоро Таня облегченно вздохнет: похоже, эти аккорды, которые я наигрываю сейчас, последние. Корпус отремонтировать невозможно, и вообще некогда гордая и и ослепительная красавица подряхлела. Вместо белых пластмассовых кружочков на колках, как вставные зубы, торчат металлические прямоугольные призмочки— время не пощадило пластмассу. А я помню, как старательно опиливал надфилем кусочки металла, как с точностью и осторожностью дантиста примерял их к торчащим штырям с резьбой, как намертво привинчивал их, добавив для верности суперклея. Колки и сейчас смогут выдержать любое натяжение струн, а вот кузов…