Пудра и мушка - Хейер Джорджетт - Страница 12

• Предыдущая
• 12/36
• Следующая

Это обидело бедного Франсуа: ему определенно нравились эти чулки. Но молодой мсье заявил, что они отвратительны. Если же Франсуа нравятся розовые стрелки на кремовом фоне, то пускай он забирает чулки себе. Мсье же их носить не станет, они оскорбляют его эстетические чувства.

Вскоре молодой англичанин всюду стал желанным гостем. Дамы приходили в восторг от его крепкого подбородка и осязаемой мужественности; мужчинам импонировали его благопристойность и деньги. Его приглашали на всевозможные вечеринки и маскарады, за карточный столик. Филиппу это положительно доставляло огромное удовольствие; он начинал входить во вкус своей популярности. Однако маркиз оставался неудовлетворенным. Все было, по его мнению, очень хорошо, но не настолько, как он этого хотел. Зато все вполне удовлетворяло Тома, который уехал, хихикая, в приподнятом настроении. Он покинул Филиппа, поглощенного подбором новых украшений для двух своих париков.

Не успело пройти и двух недель, как Филипп еще сильнее укрепил свои позиции в свете, подравшись на дуэли с каким-то ревнивым мужем. Чтобы вас не шокировал этот пустячный грех, скажу лишь, что сам Филипп решительно не видел для этой дуэли никакого повода, тем более дама, из-за которой все произошло, годилась ему разве что в тетушки. Она, к счастью, ничего не ведала об этом его мнении. Друзья Филиппа также не спрятались в кусты: от секундантов буквально не было отбоя, и дело закончилось всего лишь аккуратным уколом шпагой неудачного супруга и новой волной популярности для Филиппа. Маркиз встретил его прохладно, заявив, что тот – шкодливый пес.

– Прошу прощения, я вас не понимаю? – огрызнулся Филипп.

– И какая при этом скромность! – вскричал маркиз внешне негодуя, но необычайно развеселившись случившимся.

– Неужели вы считаете, что меня прельстили улыбки мадам де Фоли-Мартен?

– Конечно!

– Позвольте просветить вас, – сказал Филипп, – моя привязанность осталась дома, в Англии.

– О-ля-ля! – с сочувствием заметил маркиз. – Привязанность к молодой деревенской красавице? Милой провинциалке?

– Слава Богу, к ней, – ответил Филипп, чем окончательно расстроил своего друга, рассчитывавшего на более волнующее и захватывающее повествование.

Но маркиз все же счел более разумным сменить тему разговора.

– Филипп, я намереваюсь представить тебя ко двору. Филипп сделал элегантное па. Ему было немного скучно.

– Да? Вероятно, это будет на следующей неделе? Сейчас у меня столько всяких дел.

– Отличные манеры, друг мой. Твой поклон доставит королю огромное удовольствие, – проницательные глаза маркиза слегка прищурились.

– Конечно. Я надеюсь, что король будет польщен оказанным ему вниманием…

– Без сомнения, – протянул маркиз. – Но хочу дать тебе совет, мой юный пожиратель сердец: не заглядывайся на мадам Помпадур.

– Мсье, я уже говорил вам…

– О да. Но теперь же у тебя репутация… отменного сердцееда.

Филипп покраснел.

– Боже! Вы сказали, сэр, что я? Я?

– Нынче ты в моде, – лукаво ответил маркиз. – У тебя большое будущее.

– Но я… – Филипп взял себя в руки и томно продолжил. – Они все так меня утомляют. – И он в доказательство устало зевнул.

– Что? Даже мадам Саливье?

– Дама с париком невероятных размеров… Она весьма недурна, но это – пройденный этап, мой дорогой маркиз!

– Господи, ты слишком привередлив! Неужели эта маленькая деревенская пташка столь прелестна?

– Прошу меня простить, маркиз, но я бы предпочел оставить имя этой леди в тайне.

– Или я получу рапирой в самое сердце?

– Это невозможно, – улыбнулся Филипп.

Этим вечером он устроил карточную вечеринку. Играли очень азартно, да и выпито было немало. Филипп немного проиграл, потом немного выиграл и был уложен камердинером спать незадолго до восхода солнца. Когда он проснулся, голова раскалывалась, но он чувствовал себя настоящим мужчиной.

Стоял сентябрь.

В феврале в Париж приехал мистер Банкрофт. Он покинул Литтл Фитлдин вскоре после отъезда Филиппа, потому что Клеона перестала с ним кокетничать. Возможно, ее азарт угас, когда рядом не стало ревнивого влюбленного. Банкрофт выждал, пока о его дуэли не начали понемногу забывать, и вернулся в Лондон. Наконец он появился в Париже, пресыщенный, но тем не менее в поисках новых развлечений. Это случилось незадолго до того, как он снова повстречал Филиппа. Их встреча произвела фурор в парижском свете. При покровительстве своего друга маркиза де Шамбера Банкрофт поселился в особняке герцогини де Могри. Его представили некой мадемуазель де Шошерон, вечно оживленной миниатюрной даме с черными озорными глазами. Мистер Банкрофт был весьма рад стать завсегдатаем ее салона, где встретил двух своих давних знакомых, ибо в Париже он был достаточно известной персоной. Шла обычная беседа. Внезапно мадемуазель воскликнула, радостно захлопав в ладоши:

– А вот и наш маленький Филипп! Как поживаете, маленький англичанин?

К хозяйке быстро подошел, опустившись на колено, хрупкого вида джентльмен, одетый в абрикосового цвета костюм, напудренный, разукрашенный, за которым тянулся шлейф душистого аромата.

– Рад оказаться у столь прелестных ножек, моя госпожа! Она с радостью протянула ему свою ручку. Филипп поочередно поцеловал кончики ее пальцев.

– Где вы пропадали, проходимец?

– Блуждал во мраке, душечка!

– Во мраке дворцовых интриг! – рассмеялся стоящий рядом, граф де Сен-Дантен. – Филипп, не скромничайте, я знаю, что вы плут и проказник!

Филипп посмотрел на него, не отводя губ от руки дамы.

– Вас бессовестно ввели в заблуждение. В чем меня обвиняют на этот раз?

Хозяйка слегка постучала веером по его пальцам.

– Отпустите, наконец, мою руку! Он снова прильнул к ее пальцам.

– Я сбился со счета. Теперь мне придется начать все сначала. Минуточку, граф, я очень занят! – Он принялся жадно целовать розовые ноготки по второму разу. – Теперь последний поцелуй всей ручки. Вуаля!

– Вы действительно плут, – сказала Шошерон. – Вы вскружили голову не одной бедняжке…

– Если бы это было правдой, то я, действительно, был бы неисправимым плутом, – игриво ответил молодой человек.

– Ой, не лгите мне, маленький Филипп! Вы так милы, так очаровательны, вы такой шалунишка… перед вами разобьется любое сердце!

– Ходят слухи, что ваше тоже разбито, а, Филипп? – улыбнулся де Бержери.

– На мелкие кусочки! – проворковал Филипп.

– О! – мадемуазель отпрянула от него, стараясь изобразить гнев. – Несчастный и непостоянный льстец! Встаньте! Отныне я не ваша!

– Увы! – Филипп поднялся с колена и отряхнул его платком. – Благодарю вас, но вы несправедливо жестоки.

– Но вы нам ничего не рассказали! Как она. Помпадур? – закричал появившийся рядом де Сальми. Филипп приложил ладонь ко лбу.

– Помпадур? Я забыл. У нее голубые или черные глаза? Мадемуазель быстро скрылась за спиной своего поклонника. Мистер Банкрофт оторопело глазел на Филиппа. Как раз в это мгновение их взгляды повстречались. Серые глаза не выдали ни малейших эмоций и проследовали дальше.

– Силы небесные! – воскликнул Банкрофт. – Неужели это мистер Жеттан?

– Что он сказал? – заинтересовалась мадемуазель, ибо Банкрофт говорил по-английски.

– Мсье? – Филипп, услышав свое имя, поклонился соотечественнику.

– Вы разве забыли меня? Я Банкрофт!

– А… мистер Банкрофт! Как же! Я вас прекрасно помню! Всегда к вашим услугам, сэр. – Он снова отвесил поклон.

– Боже, я не поверил своим глазам!

– Ага! Я все поняла? – облегченно вздохнула мадемуазель. – Это один из ваших друзей, Филипп? – Она одарила Банкрофта более теплым взглядом и протянула ему руку. – Друг Филиппа… О, вам следовало об этом сказать!

Вряд ли Банкрофта очень вдохновляло быть воспринятым другом Филиппа, но он поспешил склониться над рукой мадемуазель и высказать ей свое глубокое почтение.

• Предыдущая
• 12/36
• Следующая